— Сундук.
Глава тринадцатая
Известия из музея
Скоро на имя профессора Сёмина пришло письмо из краеведческого музея от директора Сиделкина.
Сёмин письмо взял и к дяде Фёдору пошёл его вслух читать.
Все собрались: и папа, и мама, и дядя Фёдор, и Шарик с Матроскиным.
Профессор Сёмин читал:
«Дорогие друзья краеведы!
Вас очень интересовала судьба потомков Хлопка Косолапа, известного грабителя и душегуба. Вот что удалось мне узнать из наших архивов. После русско-японской войны 1905 года правительство решило навести твёрдый порядок. Были созданы специальные части для борьбы с разбойниками и революционерами».
— Это, что ли, одно и то же? — спросила мама.
— Это близкие понятия, — ответил папа.
Профессор Сёмин дальше читал:
«Разбойничья шайка Хлопка Косолапа была загнана в Простоквашинские леса и ликвидирована. Самого Хлопка Косолапа сослали на остров Сахалин на каторгу».
— Туда ему и дорога, — сказала мама.
— Посмотрим, куда эта дорога его приведёт, — возразил папа. — Письмо-то длинное.
Профессор читает:
«После 1917 года многие бывшие преступники шли работать в органы правопорядка, потому что они считались не разбойниками, а экспроприаторами. То есть людьми, которые отбирают ценности не из жадности, а из чувства справедливости».
— Как это понимать? — спросила мама.
— Очень просто, — объяснил папа. — Если бандит просто отбирает деньги или там вещи у людей, это просто бандит. А если он грабит в знак протеста, что кругом богатые, а он бедный, это не бандит, это уже революционер.
— Значит, карманный воришка, который часы в автобусе украл, тоже революционер? — спрашивает дядя Фёдор.
— По крайней мере, если он себя таким считает.
Матроскин даже разволновался:
— Я б таких революционеров! Они бы у меня попрыгали! Я бы их в порошок растёр! Я бы их по стенкам размазал!
— Такие меры законом не предусмотрены, — успокоил его папа.
Профессор продолжал:
«Фамилия Косолап — очень редкая. И она легко отыскивается в старых документах, в частности в газетах».
— Молодец директор Сиделкин, глубоко копает, — сказал Матроскин.
Все с возрастающим интересом слушали дальше:
«В газете «Простоквашинские ведомости» за 1919 год есть публикация: «Вчера группа сотрудников под руководством Хлопка Косолапа провела рейд по выявлению вредных элементов по улице Набережной. Список задержанных прилагается».
— Он уже начальником стал, — говорит мама.
— Читаем дальше, — сказал профессор и продолжил:
«В газете «Простоквашинская правда» за 1933 год есть интересное сообщение: «На днях состоялось отчётное собрание актива города Простоквашинска. В президиуме сидели Буйнов К. К., Дробинин В. М., Кухарский М. М. и Косолап Х. И.»
Внизу была приписка:
«Всё, дорогие друзья. Больше никаких сведений о судьбе Хлопка Косолапа найти не удалось. Дальше пошли очень сложные годы в смысле поиска документов. Многие люди уезжали, многие меняли фамилию. Ещё сообщаю вам, мои дорогие друзья, что нам удалось кое-что сделать для музея. Мы подняли общественность города и соседних деревень и отстояли все музейные усадьбы — Щелкалово, Юсупово и Кара-Мурзиное, то есть усадьбу Кара-Мурзы.
Как видите, с энтузиазмом у нас хорошо, очень трудно со средствами. Ваш директор Сиделкин».
И ещё раз какая-то интересная мысль сверкнула в голове дяди Фёдора, но он не успел схватить её за платье.
Глава четырнадцатая
Эстрадный концерт в селе Троицком
К концерту знаменитой певицы все стали готовиться загодя.
Мама поехала в Простоквашинск делать причёску.
Папа собственноручно выгладил костюм.
Шарик до блеска начистил своё фоторужьё.
А дядя Фёдор и Матроскин решили на концерт не идти:
— У нас дело есть. Вы нам кассету с её песнями на концерте купите. Мы потом послушаем.
Они так рассудили — если вся деревня уйдёт на концерт, неизвестные жулики непременно выйдут на тропу воровства.
Пока люди слушают певицу, разинув рот, есть возможность спокойно полазить по чужим домам и чердакам. Тут-то жуликов можно и схватить.
Другими словами, дядя Фёдор, Матроскин и Шарик решили засаду устроить.
Оказалось, что на концерт Виолетты Серебряной столько билетов было продано, что в клубе села Троицкого все зрители не поместились. Пришлось выступление певицы в концертный зал мотеля «Простоквашино» переносить.
К семи часам нарядные сельские люди стали к мотелю подтягиваться.
На людей было приятно посмотреть. Мужчины все были в костюмах и при ботинках, женщины — в платьях и при туфлях. Никого не было в телогрейках или сапогах.
Пелагея Капустина в красивой вышитой лёгкой блузке пригрохотала на новеньком мотоцикле. Она произвела на всех мужиков самое сильное впечатление.
Только Печкин на Пелагею и не смотрел, он на Виолетту Серебряную все глаза выпялил. Он так очень влюблённо на неё таращился и иногда так намекательно на себя пальцем показывал:
— Вот, мол, я, вот. Смотрите на меня.
Виолетта Серебряная приехала к мотелю «Простоквашино» на длинной-предлинной машине. Её из трёх автомобилей «Нива» сварили. Так что машина целый железнодорожный вагон напоминала. Эта машина к Виолетте Серебряной ещё больше интерес подняла.
Певица в сопровождении двух местных дружинников, двух Василиев — Суворова и Кутузова, прошла за сцену готовиться к выступлению, и люди стали заполнять зал.
Звуковики стали готовить аппаратуру.
Певичный администратор посадил по углам сцены двух дедушек с махоркой, дым пускать. Когда дым стелется по сцене, певица выглядит таинственной и молодой. И дальше пошло-поехало.
Печкин и Пелагея Капустина оказались в первом ряду. Печкин впервые в жизни был в костюме с галстуком. Он был весь бритый и совсем новый. Он даже светился весь. В руках у него был огромный букет свежих пионов.
Рядом с ним светилась Пелагея, но безрезультатно.
Глава пятнадцатая
Профессор Сёмин прощупывает мотель
Мотель «Простоквашино» был новый и современный. Он только что открылся, и клиентов в нём было мало.
Он стоял в стороне от деревни Простоквашино, примерно в полукилометре от шоссе, и выглядел на фоне лиственного леса, как единственный зуб бабы-яги. Потому что был весь стеклянный и металлический.
Но внутри он был очень удобный.
Профессор Сёмин решил перед концертом как следует прощупать мотель «Простоквашино».
Пока зрительный зал заполнялся, он подошёл к административной стойке и спросил:
— Скажите, пожалуйста, у вас тут не поселялись два моих товарища?
Вежливый дежурный достал большую книгу со списком проживающих:
— Как их фамилия?
Профессор плохо умел прощупывать отели, поэтому он растерялся:
— Ой, я совсем забыл их фамилии. Я их только в лицо помню. Вы мне список прочитайте, я и скажу.
— Хорошо, — говорит администратор. — А давно они приехали?
— Да уж с месяц они всей деревне покоя не дают.
— Ну, если с месяц, таких постояльцев у нас немного. Всего двое — Кривоног и Обезьянкин. Они только что здесь были. Посмотрите, может быть, вы их на концерте найдёте. У нас сегодня певица Серебряная выступает.
— А как они выглядят? — очень неумно спросил профессор Сёмин про своих товарищей.
Администратор не обратил внимания на его неумность и ответил:
— Очень вежливые, хорошо одеты. Такие востроносенькие. По утрам бегают. Один полненький, другой худощавый.
Добрый профессор Сёмин, очень довольный своим прощупыванием, отошёл. И тут его чёрт дёрнул — он спросил: