"Бу – га – га – га"
И никаких проблем в жизни!
Особенно смешил удар в спину проходящему однокласснику. Скользящий от поясницы вверх по спине. Там где почки.
Несильный правильный удар делал настоящее представление. Тот кто получил его начинает ходит по школьному коридору, смешно разводя руками и хапая ртом воздух.
И если ещё при этом у него слабеют ноги – хохот класса был оглушительный.
Упавшего должен кто-то обязательно покопать.
Сегодня – копаешь ты.
Завтра – копают тебя.
Это и есть справедливость.
Жестокая и понятная каждому.
И смех – над всем этим. Бу – га – га -га…
Когда ни у кого дома нету ни интернета ни телевизора – то это весело!
Павел Евдокимович – мужчина который стрелял по нас из ТТ, и который пристрелил собаку Катюка – был бывший знаменитый футболист.
По крайней мере – так все говорили вокруг.
Правда ли это?
Конечно, мы решили проверить это и найдя порванный футбольный мяч – положили его у двери дома Павла Евдокимовича. При этом, предварительно положив в мяч гантель.
Через пол часа из двери своего дома вышел Павел Евдокимович. В костюме и в шляпе. Увидел мяч он разбежался и ударил ногой по нем.
– А – а-а- дико заорал он прыгая на одной ноге.
Мы бросились в рассыпную.
Ведь у Павла Евдокимовича могли остаться ещё патроны.
То что Танюша Фролова занимается проституцией – мы догадывались. Рыжий с соседнего класса не раз видел её на вокзале. Он даже рассказывал что знает
Таниного отца – алкоголика, который прячет её школьный портфель и заставляет её вечерами идти и зарабатывать. Искать на вокзале клиентов.
Может он врал, а может и не врал… если даже и так то зачем тогда она хотела быть с нами в одной компании?
Почему?
Ведь мы и так были неудачниками. Во всем и всегда. Компания рыжего гоняла нас по всем коридорам школы. А мы убегали и смеялись как идиоты… – над всем вокруг, даже над тем что нас бьют.
Почему?
Правила требовали и этого?
А может и не требовали. Сам не могу понять…
И ещё. Мы хотели стать мужчинами.
После неудачи с толстой девицей, мы вскоре ещё раз решили попробовать.
На поиски подходящей проститутки мы отправились вечером.
– Какая у тебя задница красивая! – Говорил Серёжа в спину каждой одинокой девушке.
Те оборачивались и увидя нескольких плюгавых малолеток – презрительно хмыкали.
В итоге мы очутились на окраине города. Почти в полной темноте.
– Пора домой – с тревогой в голосе произнёс Серёжа. И не напрасно. Из за угла дома вдруг появились пару мрачных мужиков, тоже по видимому искавшие приключений.
– Бежим!!! – Заорал Серёжа и мы бросились удирать.
Через пол часа мы остановились. Но среди нас не оказалось Жени.
– А – А -А – раздался его голос откуда-то из-за угла.
– Это Женю еб…т – сказал Федя.
И мы громко заржали на свою улицу.
– Наконец Женя стал мужчиной – философски добавил Серёжа.
Сам Серёжа стал мужчиной через неделю, с двумя подвыпившими женщинами у которых не было денег заплатить таксисту за проезд и поэтому предлагавших это сделать – любому прохожему. За особую благодарность.
У меня не было даже рубля поэтому эти девицы не сделали меня мужчиной.
Две недели это мучило меня сильно.
Но потом я задумался:
– А почему бы не Танюша Фролова? И триппера не бояться…
Но приказ по школе прозвучал как прощальная труба на школьной линейке.
– "За аморальное поведение, Татьяна Фролова исключается из школы".
И тогда она исчезла из нашей жизни. Навсегда.
Где ты сейчас?
В борделе турецком? В сифилитической палате? А может в могиле уже…
Кто знает?
После приказа мы поняли что на неё больше не распространяются правила школы.
И теперь её записку можно было выдолбить из стены школы.
Так что же ты, Танюшка Фролова написала там?
Трахаться хотела? Или замуж выйти?
А?
Танющка-блядюшка, открывай свой секрет!
Серёжа взял кирпич, раздолбил стену, наконец достал мятую бумажку и прочитал в голос:
"Хочу получить по алгебре 4"
Вот и все.
Это ли достойно тайны которая мучила меня напрасно пол года?
– Лучше бы ты замуж выйти загадала дура! – Подумал я и оглянулся. За углом мои приятели уже кого-то копали ногами.
Тот упал и прикрывая голову руками катался в уличной грязи.
Что-то странное было в лицах моих приятелей… обычно так жестоко они не бьют как сегодня… странно… кто же это?
А, это рыжий возвращался из школы! В одиночку. А значит – он нарушил правило номер два.
Нельзя возле школы – идти в одиночку. Положен ему – синяк под глазом.
Пока рыжего молотят, я открываю его школьный портфель, вытаскиваю дневник и в разделе "Замечания классного руководителя" пишу подчерком Марии Ивановны:
"Заберите Вашего пидора со школы. Зае…ал всю школу".
И снова кладу ему в портфель.
Может и заберут они его. А может – нет.
Не это главное. А то что до звонка ещё 2 минуты. Нужно успеть в класс.
Оставляем рыжего и бежим.
Ведь на уроки нельзя опаздывать.
Потому что это и есть – правило номер семь. Главное. И последнее.
Меня уволили
(Чёрный юмор, эротика)
Рассчитались со мной на работе очень просто. Никто не утирал скупую слезу, не махал мне вслед, не умолял забрать назад моё заявление об уходе и вернуться.
Напрасно я тянул время и крутился возле начальника.
Наконец не выдержал и сказал ему дрогнувшим голосом – Я ухожу. – И трагически добавил – Навсегда.
В ответ услышал короткую фразу из трёх слов. Куда именно мне следует идти.
Вот козел.
Да ладно. Такие как я на дороге не валяются.
Вернувшись домой я печально прошёлся перед супругой и сел в кресло.
Обхватил руками голову обрамленную сединами.
Мне идут седые волосы. Жена говорит что в них чувствуется мудрость и жизненный опыт. А когда я одеваю очки жена говорит что я вообще похож на академика.
У меня очень умное, интеллигентное лицо.
Впрочем, о чем это я? Ах да, я сидел обхватив голову руками и думал. Проблема была в том что мысли мои все время возвращались к ногам молодой продавщицы с магазина на соседней улице. И промежности между ними.
Мысли были похотливые но очень заботливые.
– Всё ли там в порядке? Часто ли посещает эту промежность чей-то стручок? Справляется ли он с такой большой промежностью? А может ему помощь нужна? – И тут в моем задумчивом взгляде появился проблеск надежды.
Впрочем я понимал что мои надежды несбыточны… ведь эта продавщица была втрое моложе меня, так что вряд ли мой стручок обрадовал бы её.
Я представил как мой сморщенный стручок вставляется ей куда нужно.
А почему бы и нет? Может она в тот день будет пьяная. Или обдолбанная.
Увидит меня на улице и по дури вдруг перепутает меня с каким-то своим хмырём, кинется и прижмётся к моей груди.
Вот и окажется мой стручок в том месте, в таком ненасытном, молодом и горячем.
– Да! Да! – Будет кричать она и подкидывать моё тело, но только не очень сильно – что бы мой стручок оттуда не вылетел.
Я вдруг явно представил себе её промежность – волосатую, большую. Ждущую меня так сильно что аж вздрагивает от нетерпения.
И от таких мыслей мой стручок вдруг радостно зашевелился в штанах.
– Хе – хе – хе – Хохотнул я. – Я обманул тебя приятель! Запомни, шансов на эту продавщицу у тебя нету.
И мой взгляд снова наполнился грустью и печалью.
Впрочем не на долго. Ведь не зря я имею седины и похож на академика. Или Сократа.
После этих и подобных размышлений меня вдруг осенило.
– Я знаю! Я стану массажистом.
Я слышал про одного такого. Массажировал он одну молодую девку, а через пару месяцев она забеременела.
Наверное он не в том месте массажировал.
– Впрочем, почему не в том? И почему я не могу стать массажистом?
Вот она, будет лежать передо мной. Молодая, стройная девка.
Сначала она будет напряжена, но я погружу её в мир моих рук. Расслаблю её ласковыми, мягкими движениями и вскоре её нежное тело начнёт вздрагивать от малейшего моего прикосновения.
Опытными движениями я буду гладить её по плечам, по спине и тайно определять все её чувствительные точки на теле. С целью коварно воспользоваться ними.
И вскоре я буду нагло массажировать только эти точки. Настойчиво, сильно и одновременно нежно.
Она – глупая и наивная девка. Не понимает что я делаю. Лишь её дыхание становиться все более прерывистым и глубоким.
А я снова и снова касаюсь этих возбуждающих точек. Как будто не знаю никаких других мест на её теле.
Затем попрошу её перевернутся на спину, начну гладить ей ноги, медленно подымая поглаживания к бёдрам и выше. Ещё выше. И вдруг… я как бы нечаянно коснусь её промежности. Она непроизвольно вскрикнет.