— Мигель был прав, — как-то сказал он в знак признания заслуг Деодата. — Его мнение до сих пор соответствует истине, — и мастер дружески кивнул Деодату.
Когда навершие колонны было почти готово, мастер однажды сказал:
— Подмастерье, если ты не против остаться со мной в строительном бараке, то я хочу, чтобы ты стал мастером.
— Я не против, — ответил Деодат.
Мастер протянул ему свою мозолистую руку, и Деодат ударил по ней в знак согласия.
Экзамен на мастера состоялся в 1225 году. К вечеру жена мастера приготовила Деодату горячую ванну; затем она угостила его супом, чтобы показать, что время учения кончилось. Как предписывал ритуал, ночь перед посвящением полагалось провести без сна; к Деодату пришел молодой подмастерье и оставался с ним всю ночь напролет как свидетель этого бдения.
Как только забрезжил рассвет, Деодат вымыл лицо и руки в колодце и вошел в комнату мастера, где собрались и другие мастера. Каждый пожал Деодату руку и приветствовал его изречением, которое он должен был парировать. Затем мастера сели за стол, а Деодат остался стоять рядом с ними. Экзамен начался.
Сначала ему предложили квадрат чисел — он должен был найти строительный ключ. После краткого раздумья Деодат нашел его. Затем один из мастеров достал из-под стола спутанную веревку.
— Завяжи маятник Соломона! — велел он, положив на стол клубок.
— Я с удовольствием это сделаю, — ответил экзаменуемый, — если ты будешь добр сказать мне, для какого города я должен его завязать.
Мастера обменялись замечаниями, признав правильность ответа, из которого вытекало, что Деодат знает о существовании местных локтей, зависящих от расстояния до ближайших меридианов.
— Тогда завяжи маятник Соломона, как бы ты это сделал в Шартре.
— Мастер, — без колебаний сказал Деодат, — это следует делать там, где я мог бы определить положение звезд, а не здесь.
Мастера удовлетворенно кивнули. Ответ снова оказался правильным.
— Если позволите, я завяжу маятник Соломона для Эстельи.
Деодат завязал двенадцать узлов на необходимом расстоянии друг от друга, так что получилось тринадцать отрезков веревки. Задача была решена верно.
Теперь он должен был вычислить нагрузку, которую могла вынести колонна объемом в семь локтей. И с этим Деодат справился.
Наконец мастера встали и вышли вместе с Деодатом на лужайку, чтобы он им показал, каким образом архитектор должен возвести лунную колонну, при помощи которой проверяется правильность расстояний на маятнике Соломона. Деодат успешно продемонстрировал это.
Тогда старики с торжественными речами ввели его в круг мастеров, ибо Деодат теперь полностью овладел теми знаниями, о которых архитекторы говорили только на языке символов. С этих пор он имел право ставить на каждый обработанный им камень свой личный знак каменотеса.
— Что ты будешь делать завтра, мастер? — спросили его, дав понять, что он теперь стал хозяином своих решений.
— Я поеду в Шартр, чтобы повидать родителей, — ответил Деодат.
— Ты останешься в Шартре? — поинтересовался один из мастеров.
— Я вернусь из Шартра сюда, — помедлив, ответил Деодат. Мысли его устремились к тем дням, когда вместе с Мигелем он приехал в Испанию. Вечером, когда каменотесы как всегда были заняты своей работой, Деодат погрузился в раздумья, сидя на краю прекрасного фонтана, где сидел в первое воскресенье своего пребывания здесь. Тогда мимо проходили, держа друг друга под руку молодые люди, и он понял, что никогда больше не сможет гулять с девушкой, потому что не в силах забыть прекрасное лицо, увиденное им в Лавлане.
Так было. И так будет впредь. Глаза Деодата искали королевский дворец, ограничивавший площадь с фонтаном. Тамплиеры то входили, то выходили из него. Деодат соскользнул с края фонтана и поднялся по лестнице, вырубленной в скале. Фигуры, произведенные им в мастерской мастера Мильяна, стояли справа и слева в стенных нишах рядом с порталом церкви, Деодат не обращал на них внимания. В заднем углу строительного барака, там, куда выбрасывали мешки и доски, под грудой мусора целым и невредимым остался лежать камень, обтесанный им для тамплиеров.
С помощью одного из подмастерьев он погрузил камень на тачку и доставил в окружное управление тамплиеров.
— Возьмите этот камень, господа, — сказал Деодат, — и считайте это моим вкладом. Ибо по моей твердой воле я вступлю в ваш орден, как только вернусь из Шартра, — после короткой паузы он добавил: — Если требуется мастер-каменотес.
Тоска по родине
В чердачной комнате в доме мастера Мильяна Деодат вечером складывал свои пожитки. Он не собирался брать с собой много, так как обещал комтуру вернуться в Эстелью, как только сможет.
— Мы с нетерпением ждем твоего возвращения, мастер, — обратился к нему комтур. — Наш орден рад каждому новому члену, в особенности мастеру. Мы так обескровлены непрерывными сражениями с маврами, что во всех наших крепостях не хватает людей.
— Я только повидаюсь с родителями, — сказал Деодат. Он привязал узелок к ремню и повесил над постелью. На следующий день, еще до восхода солнца, он собирался покинуть этот дом.
И тут с улицы до него донесся шум, а из комнаты в нижнем этаже послышался жалобный крик. Кто-то стремительными шагами взбежал по лестнице, и раздался голос:
— Мастер, мастер, скорее! Спускайся!
В комнате он увидел мастера Мильяна, лежащего на носилках. Лицо у него было бледное, а изо рта струилась кровь.
— Он упал с лесов! — сказал один из подмастерьев, беспомощно столпившихся вокруг Мильяна.
Мастер с трудом приподнял руку, показав на строительный барак.
— Займи мое место, — тихо сказал он Деодату. — Не нужно ехать в Шартр.
В напряженном ожидании он смотрел Деодату в лицо.
— Я буду работать вместо тебя, — ответил Деодат, не раздумывая. Мастер Мильян, успокоившись, закрыл глаза.
— Пошлите к тамплиерам за врачом! — сказал Деодат рыдающей супруге мастера.
Он медленно поднялся к себе в комнату и снова вынул из узелка вещи, приготовленные в путешествие.
Мастеру Мильяну потребовалось полгода, чтобы полностью оправиться после падения. Все это время Деодат в одиночку справлялся с делами в строительном бараке. Он принимал на работу новых подмастерьев и отпускал тех, кто хотел переехать в другую местность. Как раз в это время у него начал работать один веселый каменотес из Шартра.
— Как дела у моих родителей? — спросил Деодат, услышав, откуда приехал подмастерье.