Проводить отряд прибыл член Военного совета флота контр-адмирал Н. М. Кулаков. Личный состав построился - в последний раз перед боем. Десантники уже натянули на левую руку широкие белые повязки: отличительный знак, чтобы распознавать своих в темноте.
Николай Михайлович Кулаков умел поговорить с идущими в бой людьми не только непринужденно, но и весело.
- А нет ли тут таких, кто холодной воды боится? Или вообще плавать не умеет? - басит он, подмигивая бойцам из-под густых черных бровей.
- Напомните мне, товарищ Котанов, сколько у нас не умеющих плавать, подхватив тот же тон, обращается Куников к начальнику штаба.
Котанов готов уже вполне серьезно доложить, что таких в отряде нет. Но Кулаков успевает опередить его:
- Да что это мы! Позабыли, какие морские волки здесь собрались! Они, хитрецы, спрятали свои тельняшки под ватники, так их не сразу и узнаешь!
В строю оживление, смех. Вместе с бойцами раскатисто смеется и Николай Михайлович. Затем, что-то вспомнив, оборачивается к начальнику штаба: Постойте, постойте, капитан! Так это вы и есть тот Котанов, который по случаю контузии был отправлен из Севастополя на Большую землю учить командиров из запаса и бомбил Военный совет письмами, требуя, чтобы вернули с курсов на фронт! Где вы его нашли, Георгий Никитич?
- Он сам нас нашел, - отвечаю я. - И как раз вовремя. Чуть не опоздал!..
На этом шутки кончаются. Член Военного совета говорит о значении начинающихся боев за Новороссийск, о том, как нужна эта база флоту, чтобы активнее использовать крупные корабли, которым тесно в небольших южных портах Закавказья.
- Даешь Новороссийск! - гремит в ответ из рядов. - Будет база!
Кулаков медленно идет вдоль строя, всматриваясь в молодые лица, словно хочет каждое запомнить. Останавливаясь, заговаривает с одним, с другим. Вот спросил о чем-то главного старшину Николая Кириллова, возглавляющего команду бронебойщиков.
- Все будет в порядке, товарищ адмирал, танки не пропустим! - заверяет старшина. - У нас кроме ПТР противотанковые гранаты есть. Ну а если что - сами пойдем на танки, по-севастопольски...
Кулаков кладет ему руку на плечо, смотрит в глаза.
- Верю, что готовы и на это, но больше всего не хотел бы, чтобы до этого дошло. Вы все очень нужны флоту, вы - это экипажи наших новых кораблей. Так что старайтесь не подставлять грудь ни пуле, ни танку!
Уже в темноте отряд марширует к причалу. Ведут боевые группы лейтенант Василий Пшеченко, капитан Антон Бахмач, командовавший раньше комендантской ротой, старший лейтенант Алексей Тарановский, которого знаю с тех сентябрьских дней, когда создавалась оборона у цементных заводов, лейтенанты Григорий Слепов и Сергей Пахомов. Шагают лейтенант Николай Воронкин со своими корректировщиками, начальник связи Владимир Катещенков с радистами. Среди них - краснофлотец Галина Воронина, известная в базе как мастер держать связь в самых сложных условиях. Добилась, что взяли в десант и ее!..
Посадка дружная, быстрая - каждая группа хорошо знакома со своим катером. Сипягин и Куников, приняв на причале все доклады, садятся последними.
Дав добро на выход, обнимаю Цезаря Львовича, Николая Ивановича, желаю боевой удачи. Сердце не почуяло, кого вновь увижу невредимым, а кого уже нет...
За полтора часа до того, как отошли от Северной пристани семь катеров с куниковцами, командир высадки основного десанта контр-адмирал Н. Е. Басистый вывел из Геленджикской бухты два эсминца, три канлодки, три тральщика с баржами-болиндерами на буксире, группу катеров и вспомогательных судов. На них двинулась к Южной Озерейке бригада А. С. Потапова.
Те, кто был посвящен в план операции, знали, что из Туапсе вышли корабли, принявшие на борт еще одну бригаду морской пехоты - 83-ю Краснознаменную подполковника Д. В. Красникова. А из Батуми шли крейсера и эсминцы, которым скоро предстояло начать артиллерийскую подготовку высадки.
Погода выдалась типично февральская - порывистый ветер, холодный дождь. Тревожил прогноз на дальнейшее усиление ветра. Тем более что командиры канонерских лодок оказались перед необходимостью принять дополнительные грузы, а тральщикам предстояло буксировать неповоротливые болиндеры с танками. Состояние моря при высадке десанта значит немало - от этого никуда не денешься.
Выход из Геленджика основного десанта несколько задержался, и перегруженные корабли уже вряд ли могли нагнать опоздание.
С причалов, где стало пусто и тихо, возвращаюсь к себе на КП, на Толстый мыс. Присутствие в Геленджике командующего флотом, который руководит отсюда всей десантной операцией, обязывает меня оставаться тут. Для непосредственного управления высадкой вспомогательного десанта и затем переправой второго эшелона у нас создан передовой командный пункт базы на берегу Цемесской бухты, на 9-м километре Сухумского шоссе, куда перешел с оперативной группой штаба капитан 2 ранга А. В. Свердлов.
Противник, как обычно, вел методический огонь по восточному берегу Цемесской бухты. Знал ли он что-либо о наших планах, сумел ли и в какой мере раскрыть подготовку к десанту?
Ночь на 4 февраля 1943 года памятна старым черноморцам. В ней переплелись боевой успех и горькая неудача, непредвиденный срыв одной части оперативного замысла и прояснение новых возможностей в другой. И все это - под Новороссийском.
Но я рассказываю прежде всего о том, к чему имел непосредственное отношение сам.
Точно в срок Сипягин передал условный сигнал о том, что катера с вспомогательным десантом прибыли в точку развертывания. В Цемесскую бухту они вошли без помех. Артиллеристы на нашем берегу были в готовности подавлять прожектора, но освещать бухту противник пока не пытался.
Невдалеке от отряда высадки держался катерный тральщик Скумбрия, бывшее рыболовецкое судно. Командование гвардейских минометных частей фронта поделилось с нами своей боевой техникой, и мы смогли - специально к десантной операции - превратить этот скромный корабль в маленький ракетоносец (такого слова, правда, еще не было во флотском лексиконе). На палубе тральщика разместили батарею пусковых устройств для 82-миллиметровых реактивных снарядов. Скумбрия могла давать залп девяносто шестью эрэсами, что значительно превышало огневую мощь ракетных установок, имевшихся на отдельных катерах-охотниках.
Скумбрия получила боезапас на пять залпов. Для управления новым оружием на борту находился капитан-лейтенант Г. В. Терновский. А командовал катерным тральщиком, с которого эрэсы впервые на флоте использовались для поддержки десанта, главный старшина В. С. Жолудев. Он был из местных рыбаков и знал Цемесскую бухту, как родной дом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});