образом, паренек смог не только отыскать мою лачугу сред искал, но и принести с собой огромную пиццу, горячий кофе, свежие пирожные и кучу фруктов. Он твердо стоял на своем, что заказ полностью оплачен неизвестным мужчиной, который лично ему оставил хорошие чаевые. Я, естественно, не поверил, завязалась драка, в ходе которой я сдернул с мальчишки красную кепку с синим козырьком. Под ней скрывалась кудрявая рыжеволосая девчонка. Она представилась Кирой. В качестве извинения за скандал, я разделил с ней свой шикарный завтрак (все-равно он был оплачен не мной). Несмотря на все мои уговоры, не ходить сегодня в школу, Кира все-таки туда отправилась. Не хотя, я поплелся за ней. По дороге меня ждал второй сюрприз, еще более щедрый и грандиозный, чем первый. Кира повела меня в самый дорогой бутик модной одежды в нашем маленьком городке, к которому я и близко не подходил вот уже несколько лет. Она купила мне самую классную клетчатую рубашку, затертые джинсы и оригинальные кроссовки, которые мог позволить себе только Тони. Да и то после долгого клянченья у своего богатенького папаши-адвоката.
За все снова заплатил таинственный незнакомец, он назвал себя «Мастером», все это время с ним по телефону разговаривала Кира. Мои эмоции не успевали сменять друг друга – изумление, шок, благодарность, радость, полнейшее ошеломление и бескрайнее любопытство. Кто же он такой, этой мастер? У меня никогда не было ни влиятельных друзей, ни родственников, кроме Столбиных. Начнем с того, что у меня вообще не было друзей, а вся родня меня попросту сторонилась, делая вид, что мое существование никак не связано с ними.
Неужели, мой отец вернулся? Да еще и смог заработать кучу денег? Тогда почему же он ничего не сказал мне? Даже не встретился!
Нет, это все невероятный цветной сон! Однако, мой сытый желудок, чистая рубашка и удобные кроссовки говорили об обратном. Это был самый лучший день в моей жизни, все спонтанно и идельно! Ну, почти все… В каждой бочке меда есть своя ложка дегтя – слово за слово, улыбка за улыбкой, и я влюбился в Киру, как чайка в море. И вот тут как раз и начались настоящие приключения. Не вытерпев унижения, я прикольнулся над Тони и даже вмазал Дэну, все закончилось жестокой дракой с самим Алексеем Златоновским. Мы разбили в дребезги огромное зеркало в школьном холле, Лекс оказался смертельно ранен, а я вылетел в окно на третьем этаже. Дальше что-то случилось, все перевернулось с ног на голову. Все это время мне реально нереально везло! Когда я, целый и невредимый, очнулся на школьных клумбах, среди колючих кустов роз, то время будто повернуло вспять. На Златоновском не были ни царапинки, огромное дорогущее зеркало, что было разбито нами в ходе драки, снова стояло целехонькое в центре школьного коридора.
В кустах роз меня нашел Тимофей – белобрысый загорелый мальчишка, крепкий и мускулистый. Тима был очередным новеньким в нашем 10 «Б» классе. Судя по его изумрудной, под цвет глаз, рубашке и по дорогому навороченному мотоциклу, припаркованному на школьном дворе, у парня никогда не было таких проблем, как у меня. Это был очередной халененький красавчик, подобный Тони, и судя по тому, что он доверился мне – парнишка, вероятно, был таким же недалеким, как и Дэн. Более того, он вел себя очень-очень странно. Все время разговаривал толи сам с собой, толи с незримым собеседником. Пацан называл себя «посланником магиров из затерянного города Люксарда». Там светлые маги терпели поражение от темных сил, и потому их славный Король решил отправить в мир смертных гонца, дабы попросить помощи. А точнее – пригласить пять самых достойных и одаренных земных подростков учиться в легендарной Академии Меча и Чар, чтобы постичь мудрость и магию бессмертных и помочь победить темные силы, которые проникли в этот мир из-за Огненных врат. Его слова были пропитаны отчаянием и искренностью, в них был смысл и надежда. Однако, я не воспринял их на свой счет. Уж кто-кто, а я-то точно не самый одаренный и талантливый парень в нашем городке.
Смелой, ловкой, опытной в таких делах, рукой, я достал из заднего кармана его модных узких джинсов толстый сверток новеньких купюр. И, поверьте мне, там было… несколько миллионов. Простофиля ничего не заметил, а я зажил, как король. Правда недолго, всего один день, точнее несколько счастливых безбашенных часов. Этот день был… сегодня, и мне казалось, что он никогда не закончится. Я пообедал в самом дорогом ресторане города, признался Кире в своих чувствах, даже поцеловал ее. Но на все мои вопросы, она ответила холодными «нет», покачала своей рыжей головой и исчезла из моей жизни, скрывшись за ближайшим поворотом.
Но почему? Теперь же, с миллионом в кармане и оригинальных найках, я наконец-то стал идеальным вариантом! Или же нет? Да что вообще нужно девчонкам? Как их можно понять?
Эти и многие другие безысходные вопросы я задавал себе в течение последних двух часов. Они пронеслись мимо, как пара минут. Незаметно наступил вечер, а значит – пора бежать.
«Никитыч! Сегодня вечером жду тебя в порту»
Я сложил записку и убрал ее обратно в задний карман джинсов, достав взамен увесистую золотую монету. Причудливым узором в тусклом свете на ней заплясали неизвестные иероглифы. Я нашел ее сегодня днем, сразу после того, как встретил Киру. Монета была явно заколдована – чего бы я не делал сегодня – подрался с Лексом, выпал из окна в школе, попал в перестрелку в ресторане – мне всегда сопутствовала удача. Везло во всем, кроме того, где мне действительно требовалась хоть капелька фортуны. В сердечных делах проклятая монета была совершенно бесполезна – как бы я ее не тер и не подбрасывал. Кира ушла, наградив меня напоследок смачной пощечиной.
– А может быть все это выдумки? Может, никакая ты не волшебная? – спрашивал я старый затертый кусок золота. – Думаешь, я не справлюсь без тебя?
Этот странный диалог, а точнее – мой глупый монолог, происходил в сердце соснового леса. Там, где подземные воды размыли в камнях не широкую, но довольно глубокую расщелину. Ее дно, по которому журчала горная река, было тяжело рассмотреть – так далеко внизу оно находилось. Одна из сосен, высокая и стройная, словно мачта, была сломана и перекинулась через пропасть, как тонкий шатающийся мостик, с одной стороны ущелья на другую. Именно в середине этой сосны и стоял я, балансируя без особого труда, и даже читая свою записку.