Один в гибельном круге, он видел только храпящих взмыленных лошадей, безликих врагов в окровавленных доспехах и смертоносный блеск вздымавшейся над ним стали, но товарищи, похоже, были рядом и старались к нему пробиться. Вот один из солдат закричал и поник – ему в грудь вонзилась стрела; другой, занеся над Джеймсом клинок, вдруг отвернулся, атакованный с тыла, и стал рубиться с невидимым противником.
Усилия друзей не прошли даром: еще один всадник дрогнул, отступил, и Линдсей ринулся в открывшуюся брешь. Он уже почти вырвался из кольца, когда на его голову обрушился скользящий удар железной, усаженной шипами булавы.
Пронзенный страшной болью, он зашатался и рухнул на землю.
Ему показалось, что где-то вдалеке закричал сокол, и в следующее мгновение его объяла тьма.
Исабель в ужасе оглянулась: человека, который ее вез, она видела впервые. Молодой темноглазый бородач мрачно смотрел вперед на лесную дорогу, крепко прижимая пленницу к своей жесткой, больно царапавшейся кольчуге. За все время, пока они скакали по пустоши, а потом по лесу, он не проронил ни слова.
За ними следовали пастор с двумя солдатами. При виде его пухлого довольного лица у Исабель от гнева потемнело в глазах: подлый обманщик, он прекрасно знал, что люди Лесли устроили в лесу засаду, готовясь напасть на лесных разбойников! Вот почему он и старался увести ее подальше от рощи…
Девушка содрогнулась: Джейми, что с ним стало? После того как ее схватили, ей удалось увидеть его только один раз – лавируя между деревьями, он мчался к ней с луком в руках, и на его лице были написаны ярость и отчаяние. Потом его окружили конные солдаты, начался бой, и больше Исабель ничего не видела. Увезший ее бородач въехал в лес, и дубовая роща исчезла из виду.
Но девушка знала, что солдаты одолели Джеймса, ведь именно это ей привиделось несколько дней назад: отчаянно сражаясь, теснимый всадниками, он упал на землю с залитой кровью головой.
Девушка всхлипнула и закрыла лицо руками, чтобы сдержать слезы. Охотничья перчатка напомнила ей о Гэвине, еще одной утрате, и ужас пережитого нахлынул на Исабель с такой силой, что ей показалось – еще миг, и у нее остановится сердце.
– Ки-и-и, ки-и-и, ки-и-и, е-е-ер, – послышалось сверху.
Исабель изумленно запрокинула голову: это был он, Гэвин! Сокол величественно парил над верхушками деревьев, и поднимавшееся солнце золотило кончики его крыльев и бледную грудку. Привязанные к лапам путы красиво развевались на ветру.
В сердце девушки шевельнулась надежда. Может быть, он вернется? Исабель вытянула руку в перчатке и закричала:
– Гэвин, сюда! Сэр Гэвин, вернитесь!
Но сокол не откликнулся. Тогда она начала петь строчку из ектеньи.
– Гэвин? Кого это вы зовете? – неожиданно спросил бородач. Он смотрел на нее, как на сумасшедшую.
– Своего сокола. Он там!
Рыцарь вытянул шею и посмотрел вверх.
– Да, вижу, над нами летит сокол, – согласился он.
– Это он, Гэвин. Очень ценная птица, поэтому я хочу его вернуть.
– Думаю, ничего у вас не выйдет. Соколы потому так высоко и ценятся, что трудно поддаются дрессировке, а ваш к тому же уже почувствовал себя свободным. Так что можете с ним попрощаться: скоро он забудет все, чему его учили, и совершенно одичает.
– Нет, он вернется, – возразила Исабель, не сводя глаз с птицы.
Сокол, полетав, опустился на ветку высохшего дерева.
– Пожалуйста, остановитесь, – попросила девушка, – я хочу его позвать.
Бородач посмотрел на нее с сомнением, однако, оглянувшись, – священник и двое других стражей здорово отстали, – натянул поводья и остановил лошадь.
– Ладно, – пробормотал он. – Сокол по имени Гэвин заслуживает лучшей доли. Только не пытайтесь убежать, миледи, ведь вам ничто не угрожает. Сэр Ральф Лесли послал меня освободить вас и привезти в замок.
– Вот как? А что будет с моими спутниками?
Рыцарь нахмурился:
– Вы имеете в виду разбойников, взявших вас в заложницы? Их тоже приказано доставить к сэру Ральфу Лесли.
– Я не заложница, – поспешно пояснила девушка. – Значит, у ваших солдат не было приказа его… их убить? Что произошло в роще?
– Я не видел, – пожал плечами бородач. – Могу сказать одно: сэр Ральф приказал во что бы то ни стало захватить и доставить к нему главаря.
У Исабель радостно забилось сердце: возможно, Джейми жив! Она поискала глазами сокола. Он по-прежнему сидел на сухом дереве.
– Гэвин! – позвала она и показала ему перчатку. – Иди ко мне, хорошая птичка!
Сокол покосился на нее, но не тронулся с места. Девушка спела ектенью – тоже безрезультатно.
– Соколы – упрямые птицы, – покачал головой бородач. – Давайте попробуем еще раз, раз вам так хочется вернуть своего питомца. Да и сэр Ральф рассердится, узнав о потере ценной птицы.
Исабель принялась уговаривать упрямца, пела, показывала перчатку – все без толку. Вспомнив, что у нее в поясном мешочке есть мясо для птицы, она достала кусочек и стала размахивать им, напевая ектенью.
– Нет, не так, миледи, – вмешался бородач. – Используйте мясо как приманку. Есть у вас бечевка?
Она кивнула и, порывшись в мешочке, достала моток бечевки. Бородач размотал ее и привязал к концу кусочек мяса.
– Теперь нужно замаскировать приманку парочкой перьев, – сказал он.
Исабель опять запустила руку в мешочек и достала перо, которым Джеймс почесывал птицу. Рыцарь разломил его на две части и воткнул в мясо по бокам, как крылья. Девушка вспомнила, что Джеймс тоже использовал такую приманку: поддельную добычу пернатых хищников.
Бородач взял веревку и стал вращать ее над головой.
– Теперь зовите птицу, миледи, – попросил он.
Исабель снова стала петь и уговаривать, однако сокол вдруг поднялся в воздух и улетел. Девушка удрученно опустила голову. Все кончено, она не смогла сохранить любимца Джейми…
Рыцарь тронул лошадь, но через некоторое время вновь остановил.
– Взгляните, – сказал он, – ваша птица, похоже, следует за нами. Вон она, уселась на верхушку вяза, видите? Ну-ка, позовите ее!
Он опять начал вращать над головой приманкой, а Исабель выставила вперед руку в перчатке и принялась петь. Она повторяла строчку из молитвы снова и снова, но сокол по-прежнему не отзывался. Ей уже стало казаться, что ничего не выйдет, как вдруг он сорвался с дерева и стремительно полетел к ней. У нее екнуло сердце: зрелище было устрашающее. Бородач ахнул и пригнулся, но Исабель не дрогнула. Сокол на лету схватил приманку когтями и уселся с ней на перчатку, как будто проделывал это тысячу раз. Глянув на девушку пронзительными круглыми глазами, он принялся спокойно клевать мясо. Исабель, трепеща от радости, схватила путы и крепко намотала их на пальцы.