– Спасибо, пап.
За окном медленно занимался рассвет.
Все плохое, что было в этой жизни осталось в прошлом, во тьме густой бессонной ночи.
А меня ждет новый день.
39
Его шаги отдавались в пустом коридоре больницы как удары гонга. Тяжелая поступь, широкий чеканный шаг.
Она подняла голову с плеча Тамары, и ее сердце замерло. Рус стоял над ней и изучал цепким взглядом. Её заплаканные глаза без грамма туши, ее припухший нос и губы, которые в кровь искусала из-за этого безмерно тянущегося ожидания.
– Стрелял Абрамов, – отрезал с затаенной ненавистью на фейсера, и у Лауры внутри все опустилось. – Я решил, что ты захочешь знать.
– Где он? – ее голос выдал бурю внутри, ноги сами как на пружине подняли ее тело с дивана, и она оказалась вплотную к человеку, чье лицо являлось ей во снах.
– Тебе туда нельзя, – его спокойные слова взбесили ее с ноля до сотки за секунду.
– Где он? – она заорала, медсестра на посту подняла голову и с укоризной посмотрела на беспокойных посетителей.
– Нельзя тебе, – рванул ее за плечо и отвел в сторону подальше от убитой горем Тамары, взгляд той уткнулся в пол точнее сквозь него. – Ты наломаешь дров, и я не смогу тебя вытащить.
– Мне надо к нему! Я убью его! – зашипела, пытаясь вырваться из его хватки, Рус встряхнул ее за плечи, заглядывая в глаза.
– Вот именно. Убьешь. Я не могу вешать на твою совесть такой груз.
– Нельзя бездействовать! – предательские слезы покатились из ее глаз, хотя она думала что пролила их все. – Рус пожалуйста, дай мне поквитаться с этим животным! Он едва не убил Давида.
– Он промахнулся.
– Только потому что Ренат окликнул его.
Воцарилась тишина. Внутри него бушевала буря, он понимал ее рвение, но не мог потерять из-за вспышки ярости. Он не перенесет если с ней что-то случится. Она может загреметь за убийство, исчезновение сотрудника фсб, пускай тот и пошел по наклонной, никому не прощают. Вычислят и посадят показательно.
– Абрамова надо отдать властям, – он произнес то, что должен был, но понимал, в данной ситуации справедливее совершить самосуд за закрытыми дверями. Но тогда им точно не быть вместе, потому что одному из них придется взять это на себя. И этим человеком будет не Лаура.
– Рус, пожалуйста… – она взмолилась и подняла на него взгляд серых, как грозовые тучи, глаз. Его сердце сжалось от боли за нее. – Пожалуйста, скажи мне, где он…
Ответить на ее мольбы он не мог.
– Как Давид? – перевел тему, она все поняла и тут же сделалась собранной и холодной.
– Состояние стабильное, но тяжелое.
– Выходит, он брат Армана? – спросил, все еще поражаясь как вывернулась ситуация.
– Да, но Кристина не Хасанова. Её днк это подтверждает.
Он задумался.
Помолчали. Тишина не была тягостной. Она дарила умиротворение, точно так же как в той хижине.
– Тебе надо отдохнуть, – он произнес тихо почти ласково.
– Я не могу спать, вдруг пропущу новости, – ответила честно, и он вздохнул. Безотчетно наклонился и коснулся ее лба губами.
– Если он и вправду Хасанов, он выживет, – Рус произнес спокойно, и она заглянула в его глаза с надеждой. Он кивнул. Она позволила себя обнять и на секунду потерялась в тепле его рук. Подарила себе маленькую слабость.
– Спасибо, – произнесла, и он сжал ее крепче. Понимал: это последняя возможность быть к ней так близко.
40
Ангелина застегнула пуговичку моего белого платья, и я опустила волосы, которые тут же заслонили открытую спину. Я любила такой крой, когда перед полностью закрыт, а спина обнажена, и на сегодняшний ужин решила выбрать именно такой фасон.
Волосы оставила распущенными, лишь немного подвила кончики и вдела в уши серьги-бриллиантики.
– Выглядишь потрясающе, – невестка встала рядом со мной и наклонилась к зеркалу, чтобы подкрасить свои пухлые губы, а я повернулась к ней боком и погладила свой пока еще плоский живот.
– Когда у тебя начала проявляться беременность? – покрутилась сначала одним боком, потом другим, убеждаясь, что до живота тут как до Китая, и вздохнула. Так хотелось, чтобы он поскорее вырос.
– Не торопи события. С Сережей у меня не было живота до четырех месяцев, в автобусах никто не уступал место, да и в очереди в поликлинике не верили, что я беременна, пока не показывала обменную карту.
Я все никак не могу привыкнуть, что моя невестка не всегда была богатой. Точнее она была такой с детства, но когда ее отец выгнал ее из дома, лишив наследства, она вынуждена была как-то существовать полностью одна, да еще и с ребенком под сердцем.
Я покачала головой.
– Жаль, что ты не сказала Арману, он бы решил все проблемы по щелчку…
– Я боялась его, твой брат не сахар знаешь ли, – Ангелина снисходительно улыбнулась, и я показала ей язык.
– А с Лизой? – дочь Ангелина родила совсем недавно, малышке едва перевалило за месяц, но молодая мама уже вернулась в прежнюю форму.
– С ней живот появился раньше, около трех месяцев, но правильная одежда скрывала его почти до восьми, только тогда он стал заметен невооруженным взглядом. Говорят, что с девочками живот более плоский.
– Боже, как долго! – выдохнула, и в последний раз оглядев себя в зеркале отступила, кивая на дверь. – Ты идешь?
– А что, можно не идти на прием в собственном доме? – она наигранно округлила красивые глаза, и я фыркнула. – Не волнуйся из-за живота. Когда он по-настоящему вырастет, ты будешь