Могла ли она делиться с другими, можно поспорить, а вот то, что она не разделяла его юмора в данном вопросе, было бесспорно.
— Если имеется в виду наша убежденность в том, что у одной женщины должен быть только один мужчина, и наоборот, то это действительно так, — выпалила она. — Но мужчина, владеющий чуть ли не пятьюдесятью женщинами, этого я понять не в состоянии.
— Так ты ревнуешь, маленькая луна?
— Абсолютно нет.
— Тогда почему тебя беспокоит количество моих женщин?
— Это непристойно.
— По вашим понятиям. По моим — мой гарем даже мал.
Спорить с этим было бесполезно. В стране, где сама религия способствует полигамии, мужчина никогда не согласится с ее взглядами. Они противоречат всем его жизненным принципам. Так к чему же тратить слова? К тому же она просто не сможет спокойно говорить об этих порядках. Здешнее понимание преданности приводило Шантель в ярость. Мужчина, меняющий каждую ночь наложниц, считается отличным мужем, но упаси Бог, чтобы на какую-то из них хотя бы взглянул другой!
— Думаю, — холодно произнесла Шантель, — мне пора возвращаться в гарем.
— Вот теперь ты действительно сердишься.
— Нет, — ответила она быстро, не замечая, что весь ее вид свидетельствует о правоте Джамиля. — Я просто стараюсь предугадать ваше собственное желание. Вы же немедленно отсылаете женщин, с которыми закончили заниматься любовью. Об этом все знают.
Зачем она сказала это, Шантель и сама не знала. Тем более что такое из всех, с кем ей пришлось разговаривать в гареме, говорила одна Вашти, которая, как выяснилось сегодня, не отличалась в своих рассказах правдивостью.
Джамиль помрачнел, отпрянув от нее. Мышцы его непроизвольно напряглись, — Кто сказал тебе это?
Вопрос насторожил девушку. У нее было немало оснований не любить Вашти, но вызывать на нее гнев дея она вовсе не собиралась. Как жесток Джамиль бывает с обидчицами, она видела и ни при каких обстоятельствах не стала бы жаловаться.
— Что вы имеете в виду? — попыталась уйти она от прямого ответа.
— Кто?
— Я не скажу.
Глаза Джамиля сузились еще сильнее.
— Что же, кроме этого, тебе рассказывали?
— Ничего, — пролепетала Шантель. — Правда, ничего такого, — сказала она тверже, но дей, казалось, ее уже не слушал.
— Как раз то, что и заставило тебя бояться меня? — высказал он совершенно правильное предположение. — Кому же я обязан своими мучениями? Кого назначили обучать тебя?
Он, конечно, и сам без труда может выяснить это. Но помогать ему Шантель не собиралась. В конце концов, не одна Вашти повинна в ее страхе. Прежде всего гневаться он должен на нее саму.
— Вы ошибаетесь, ваше высочество, — перешла девушка на официальный тон, противоречащий интимности всей обстановки. — Никакие рассказы не могли бы напугать меня больше, чем ваши собственные действия, которые мне довелось наблюдать.
— Ты все еще думаешь, что я могу обидеть тебя? — спросил он скорее растерянно, чем сердито.
— Вы уже обидели меня, Дерек понял наконец, что причиняет боль девушке, сжимая ее груди, и убрал руки.
— Как бы то ни было, — продолжила Шантель, предупреждая уже готовые сорваться с его уст извинения, — произошедшее сегодня ничего не меняет. Я сейчас еще больше уверена в том, что отдать свою девственность женщина может лишь одному мужчине — своему законному мужу. В любом другом случае это для нее постыдно и унизительно.
— Но я твой законный хозяин.
— Это не имеет значения.
— Я единственный мужчина, который может притронуться к тебе, Шахар, все равно что муж.
— Нет, не все равно. Вы купили меня, а не женились на мне.
— Ты хочешь, чтобы я женился?
— И я при этом стану вашей четвертой женой? Нет уж, увольте!
Только произнеся это, Шантель поняла, что ее слова оскорбительны для дея. К счастью, он, задумавшись, не придал им особого значения.
— И все-таки что-то было причиной того, что ты наконец расслабилась и занялась любовью со мной. Что же?
Шантель отвела взгляд и тихо проговорила:
— Это бы лр… В конце концов, главная причина в том, что я теперь не свободна.
Глаза Джамиля потеплели, голос стал мягким, в нем слышалось понимание.
— Правильно. Это стало неотвратимым в тот самый день, когда тебя пленили. Очень хорошо, что ты наконец поняла.
— Но до сегодняшнего дня у меня была надежда. В вашем гареме так много прекрасных женщин, а заходите вы туда не так часто. Вы вполне могли забыть, что среди них есть я.
Джамиль, улыбаясь, погладил ее по щеке.
— Ты не из тех женщин, которые могут рассчитывать на это, маленькая луна. Любой мужчина, хоть раз увидевший тебя, никогда не забудет твоего лица. Разве ты сама об этом не знаешь?
Шантель покачала головой.
— Однако, по вашим понятиям, я слишком худа, чтобы быть привлекательной.
В глазах дея мелькнули веселые огоньки.
— Может быть, тебе бы и следовало слегка пополнеть, но, на мой вкус, у тебя есть все, что мне надо.
— И вы не хотите, чтобы я поправилась?
— Я хочу, чтобы ты оставалась такой же, как сейчас, всегда.
— Значит, если я растолстею, вы меня больше не захотите?
Дерек усмехнулся, поражаясь переменчивости женского мышления.
— Клянусь, это очень похоже на признание в том, что тебе понравилось быть со мной. Или ты уже забыла обо всем и придумываешь новые планы сохранения девственности, которой уже нет?
Шантель покраснела. Она действительно думала обо всем по инерции, не учитывая, что она с сегодняшнего дня уже не та, что теперь ей предстоит смотреть на многие вещи новыми глазами. Она еще не разобралась до конца, как относится к произошедшему. Ей было сейчас как-то неловко. Ведь раньше она никогда бы не поверила, что может забыть себя, совершенно отдавшись страсти, тем более что это ей понравится. Но делиться с кем-то такими мыслями было бы глупо, а уж с ним и подавно. У дея и так достаточно преимуществ перед ней, чтобы давать ему еще и такой козырь.
А еще ее настораживала резкая смена чувств, произошедшая в ней за такое короткое время: приятная расслабленность и удовлетворенность, злость, потом подавленность и, наконец, смущение. Это мешало ей сосредоточиться. Да и можно ли сосредоточиться, когда между ног у тебя удобно расположился мужчина? Необходимо уйти и остаться наедине с собой. Почему она до сих пор здесь? Ведь то, что дей оставляет на ночь только жен, не выдумка Вашти, так говорили и многие другие. Возможно, пока ему просто не хочется спать.
— Ты выглядишь печальной, маленькая луна, — услышала Шантель голос дея. — Я не позволю тебе сожалеть о случившемся.
Самонадеянность Джамиля показалась ей смешной.