Развивались не только олимпийские, но и военно-прикладные виды спорта. Практически в каждом областном центре работали аэроклубы, в которых культивировались самолетный, вертолетный, планерный и парашютный спорт. Русские парашютисты с 1954 г. с успехом выступали на чемпионатах мира, неизменно завоевывая золотые медали. Двукратными абсолютными чемпионами мира стали Иван Федчишин (1954, 1956) и Николай Ушмаев (1974, 1980). Практически на каждом чемпионате мира кто-нибудь из русских спортсменов становился абсолютным чемпионом мира по парашютному спорту. В 1980 г. Анатолий Осипов и Юрий Баранов первыми в истории спорта перешагнули 10 000-ный рубеж числа парашютных прыжков и попали в Книгу рекордов Гиннесса. Чемпионкой мира по самолетному спорту в 1970 г. стала Светлана Савицкая, дважды летавшая в космос. В 1992 г. спортсмены Саратовского аэроклуба им. Ю. А. Гагарина Александр Злобин и Владимир Панарин стали абсолютными чемпионами мира по вертолетному спорту. Это очень почетное звание, так как дважды его пока не удалось завоевать ни одному спортсмену на планете.
Между тем, как и во многих других областях жизни, кризис в советском спорте начал зарождаться именно в годы его наиболее выдающихся успехов. Как и в любом другом деле, Советское государство, вкладывая деньги в развитие спорта, считало всё, в том числе и личность спортсмена, своей собственностью. Если в странах Запада в дуэте тренер – спортсмен главным действующим лицом был спортсмен, который сам мог выбирать себе тренера и получал за каждую победу весьма серьезные гонорары, способные обеспечить его будущее после ухода из спорта, то в СССР и странах социалистического лагеря все было иначе. Гонорар за золотую олимпийскую медаль на Западе составлял сотни тысяч долларов, а в СССР – 5 тысяч рублей, что по официальному советскому курсу 66 копеек за 1 доллар США составляло 7575 долларов, а по спекулятивному, т. е. реальному (3 рубля за 1 доллар США), – 1667 долларов. И в первом, а уж тем более во втором случае, гонорары спортсменов в СССР и странах Запада были просто несопоставимы.
Тренер в Советском Союзе был для спортсмена «богом и царем»: это, конечно, с одной стороны, давало высокие результаты, о чем свидетельствуют достижения спортсменов, а с другой – отучало спортсмена от самостоятельности в принятии решений. Хорошо, если тренер был не только профессионалом высокого класса, но и неординарной личностью, как, например, Анатолий Тарасов, но, к сожалению, это случалось редко. Зачастую тренеры оказывались людьми не очень высоких моральных качеств и нещадно эксплуатировали спортсменов, что приводило иной раз к трагедиям. Так, например, выдающаяся гимнастка Ольга Корбут в 1972 г. после триумфа на Олимпийских играх в Мюнхене была изнасилована своим тренером. В любой демократической стране мира тренера ждал бы тюремный срок на долгие годы, тем более что юная спортсменка была несовершеннолетней, но девушка вынуждена была молчать, а написала об этом лишь многие годы спустя, работая в США.
Но главной проблемой в советском спорте стала другая. На Западе спортсмен уходил из спорта состоятельным, а то и богатым человеком, а в СССР его судьба была незавидной. Спортивная жизнь в разных видах спорта имеет различную длину. Выигрышны те виды, откуда уходят либо слишком рано, как, например, из спортивной гимнастики, либо поздно, как, например, из парусного спорта. В первом случае человек еще молод и может заново построить свою судьбу, во втором – спорт до седин становится его профессией. Но в большинстве случаев спортивная карьера заканчивается в 35–40-летнем возрасте. Что же ждало советского спортсмена за этим рубежом? Как правило, спортсмены числились за каким-либо спортивным обществом. «Трудовые резервы» объединяли спортсменов промышленных предприятий, «Буревестник» – студентов, ЦСКА – спортсменов армии, «Динамо» – спортсменов МВД и т. д. Статуса у спортсмена в этих обществах не было никакого. В армии он числился на какой-либо должности в воинской части, в «Буревестнике» – был «вечным студентом», обучавшимся по нескольку лет на одном курсе, на промышленных предприятиях числился токарем или фрезеровщиком в каком-либо цехе. После ухода из спорта человек вынужден был идти на свою официально занимаемую должность. Но становиться в 40 лет учеником токаря мало кто желал, а идти на тренерскую работу мог не всякий: ведь не из каждого даже великого спортсмена может получиться хороший тренер. Подобные ситуации возникали сплошь и рядом и нередко заканчивались трагедиями. Многие спортсмены спивались, что приводило к раннему уходу из жизни. Привыкшие с молодых лет к известности и славе, они не могли смириться со своим новым положением. Спортивные чиновники относились к судьбе спортсменов с равнодушием, как к отработанному материалу. Выдающийся хоккеист Александр Альметов работал могильщиком на Ваганьковском кладбище, невдалеке от стадиона ЦСКА, где он тренировался и играл за родную команду. На этом же кладбище он и лег навеки, прожив всего 51 год. Трагедией закончилась жизнь выдающейся гимнастки Тамары Лазакович. Уйдя из большого спорта, она долгое время не могла найти себя, начала пить и бросилась под поезд с зажатой в руке золотой олимпийской медалью. Подобных примеров немало.
Были, конечно, и другие судьбы. Так, выдающийся штангист Аркадий Воробьев стал доктором медицинских наук, разработал теорию подготовки спортсменов-штангистов, стал автором многочисленных учебников; боксер Геннадий Шатков – доктором юридических наук. Очень многие бывшие спортсмены стали выдающимися тренерами. Всеволод Бобров сменил Анатолия Тарасова на посту тренера сборной СССР по хоккею, и триумф в Канаде в 1972 г. происходил уже под его руководством, а Давид Ригерт и Василий Алексеев стали тренерами по штанге. В парашютном спорте, как правило, все тренеры спортивных команд сами в прошлом были выдающимися спортсменами. Наиболее удачным было будущее спортсменов-армейцев и работников МВД. По крайней мере, они имели шанс получить офицерское звание, окончить военную академию (как это сделал, например, Владислав Третьяк) и продолжать службу в армии или МВД, обеспечив тем самым свою дальнейшую жизнь и получив хоть какую-то социальную защиту. Именно поэтому очень многие спортсмены стремились перейти в армейские команды или команды МВД. Однако везде и повсюду их судьбы решали чиновники от спорта, которые, будучи абсолютно некомпетентными в вопросах спорта, имея, как правило, партийное и комсомольское прошлое, пользовались своим положением для загранкомандировок, премий, нанося своим «руководством» только вред. Так, например, выдающийся тренер по хоккею Анатолий Тарасов был удален от работы со сборной СССР в 1972 г. из-за конфликта с бюрократами от спорта.
Спортсмены видели всю несправедливость сложившейся ситуации, сравнивали свои достижения с достижениями западных спортсменов и приходили к неутешительным выводам. В 1984 г. Владислав Третьяк попросил дать ему возможность поиграть в Канаде, но выдающемуся вратарю было отказано, и он покинул спорт, хотя мог еще играть как минимум 5 лет. К концу 80-х гг. конфликты между чиновниками и спортсменами усилились, а в 1989 г. 20-летний хоккеист Александр Могильный сбежал в Канаду, будучи лейтенантом Советской армии. В обществе этот поступок не вызвал никакого осуждения, хотя формально налицо имело место воинское преступление. С начала 90-х гг. отъезды русских спортсменов за рубеж на тренерскую работу и по контрактам стали массовым явлением.
Литература:
А. Тарасов. Настоящие мужчины хоккея. М.: Физкультура и спорт, 1987.
Б. Хавин. Все об олимпийских играх. М.: Физкультура и спорт, 1979.
В. Дворцов. Хоккейные баталии СССР – Канада. М.: Физкультура и спорт, 1979.
В. А. Смирнов. Справочник инструктора-парашютиста. М.: Изд-во ДОСААФ, 1989.
5.2.22. Природа России. Её охрана и разрушение в 1950–1980-е гг.
Стремительная и во многом насильственная смена уклада жизни русского общества во много раз усилила давление человеческой деятельности на природный мир в 1930–1980-е гг. Российский крестьянин издревле строил свою жизнь в соответствии со словами «что Бог пошлёт», а советский человек в 1960-х гг. XX в. совершенно уверенно утверждал, что «и на Марсе будут яблони цвести».
Историческая справка
О масштабах и степени влияния на природу предвоенных пятилеток дает представление простое перечисление наиболее крупных объектов промышленности и энергетики, возведенных за эти годы. Зуевская, Челябинская, Сталинградская, Белорусская, Дубровская, Новомосковская, Кемеровская, Среднеуральская, Рионская и Канакерская электростанции; Кузнецкий и Магнитогорский металлургические комбинаты; угольные шахты в Донбассе, Кузбассе и Караганде; Сталинградский и Харьковский тракторные заводы; Московский и Горьковский автомобильные заводы; Кондопожский и Вишерский целлюлозно-бумажные комбинаты; Березниковский азотно-туковый завод, Ивановский меланжевый комбинат, Уральский и Краматорский заводы тяжёлого машиностроения, Уральский вагоностроительный и Челябинский тракторный заводы; Криворожский, Новолипецкий, Новотульский, «Азовсталь» и «Запорожсталь» металлургические заводы; Ташкентский текстильный и Барнаульский хлопчатобумажный комбинаты. Всего было введено в действие около 4500 таких предприятий. В конце 30-х стремительно осваивались новые топливные районы. За второй пятилетний план добыча угля была удвоена, а в Кузбассе увеличилась в 2,6 раза; добыча нефти выросла на 37 %, а в Башкирии и Казахстане – почти в 4 раза. Грузооборот по железным дорогам за 1933–1937 гг. увеличился почти вдвое. С 1938 до 1941 г. было запущено еще около 4000 больших индустриальных объектов: Кураховская, Кувасайская и Ткварчельская тепловые электростанции; Угличская и Комсомольская гидроэлектростанции; Новотагильский и Петровск-Забайкальский металлургические, Среднеуральский и Балхашский медеплавильные заводы; Уфимский нефтеперерабатывающий завод, Московский завод малолитражных автомобилей, Енакиевский цементный завод, Сегежский и Марийский целлюлозно-бумажные комбинаты. В годы войны вновь построено и запущено производство еще на 3500 крупных объектах промышленности.