— Милорд, — обратился к Ланселоту сэр Лионель, — вы же слышите, как они вас оскорбляют! Как же вы терпите подобную наглость? Позвольте нам с товарищами выехать из замка и схватиться с этими глупцами. Исполните наше желание, коли хотите, чтобы мы и дальше служили вам. Вы ведете себя, сэр, так, словно боитесь врагов. Гавейн никогда не позволит королю Артуру примириться с вами, так бейтесь же за свою жизнь, бейтесь за свои права!
— Я не хочу встречаться с ними в поле, я не хочу никого убивать, но если вы и все прочие настаиваете… — и свесившись со стены, Ланселот крикнул Артуру и Гавейну: — Мои люди рвутся в бой. Ради спасения ваших жизней заклинаю: не вступайте в сражение!
— О чем вы говорите? — возмутился Гавейн. — Я принял сторону короля и потому выступаю против вас. И я пришел сюда отомстить за смерть двух моих братьев!
— Да будет так! Но предупреждаю: вы оба горько пожалеете о том, что решили вступить в бой.
Судьба оборачивается против короля
Войска были построены, рыцари вооружились, их кони стояли наготове. Сэр Гавейн отобрал отряд рыцарей, которым велел высмотреть на поле боя Ланселота, напасть на него и убить.
По сигналу товарищи сэра Ланселота выскочили из трех ворот замка и галопом устремились на врагов. Из первых ворот выехал сэр Лионель, из центральных — Ланселот, из третьих — сэр Борс. То был цвет рыцарства этой страны. И Ланселот приказал своим людям во что бы то ни стало щадить жизнь Артура и Гавейна.
Гавейн отделился от королевского войска, вызывая всех желающих на поединок. Сэр Лионель с радостью принял вызов, но Гавейн сразил его копьем. Лионель замертво пал на землю, и двое товарищей по оружию унесли его обратно в замок.
Завязалось общее сражение, многие в королевском войске погибли, хотя сэр Ланселот как мог оберегал Артура и Гавейна и тех, кто находился рядом с ними. Король явно искал смерти Ланселота, но рыцарь не собирался ему мстить. Он слишком уважал венценосца. А вот сэр Борс с копьем и коротким мечом напал на короля и сбросил его с коня.
— Сэр! — крикнул он Ланселоту. — Одним ударом я положу конец этой войне!
— Нет! Под страхом смерти запрещаю вам касаться его. Никогда не позволю убить или обесчестить короля, который посвятил меня в рыцари, — Ланселот подъехал к Артуру и любезно подсадил его на коня.
— Ах, господин мой король, — сказал он, — положите конец этому раздору! Не будет вам здесь чести. Я велел моим людям щадить вас и Гавейна, а вы подстрекаете своих преследовать и убить меня. Припомните, милорд, как я служил вам! Не кажется ли вам, что награда могла быть и получше?
Король уже сидел в седле, так что он молча поехал прочь. Но, отъезжая, он оглянулся и заплакал, умилившись мягкости и доброте доблестнейшего из рыцарей.
— О, если б Господу было угодно, чтобы эта война вовсе не начиналась, — прошептал он про себя.
Смеркалось, битва прекратилась сама собой. Обе стороны хоронили погибших и уводили раненых в безопасное место. Ночью кто спал, а кто молился, а с утра все вновь приготовились к битве.
Сэр Гавейн выехал вперед с огромным копьем наперевес. Сэр Борс тут же заметил его и решил отомстить за то, как Гавейн обошелся с сэром Лионелем. Оба противника наставили копья, закрылись щитами и помчались навстречу друг другу. Они столкнулись с такой силой, что оба рухнули наземь и, тяжко раненые, остались лежать.
Тут же началось общее сражение, и многие пали с обеих сторон. В сумятице боя Ланселот сумел вытащить сэра Борса и переправить его в укрытие, в замок. Но он по-прежнему избегал поединка с Артуром и Гавейном.
— Вы щадите двух своих злейших врагов! — крикнули ему сэр Лавейн и сэр Паломид. — Это вредит нашему делу. Или не видите, как они метят в вас копьями? Ответьте им тем же! Убейте их!
— Невмоготу мне сражаться против моего короля, — ответил им Ланселот. — Знаю, что сам себе врежу, и все же не могу себя принудить.
— Господин мой, — сказал ему Паломид, — вы-то их щадите, но они вас за это не поблагодарят. Если попадетесь им в руки, вы — покойник.
Ланселот понимал, что Паломид прав, а потому удвоил усилия и показал врагам свою мощь. Еще пуще распалился гнев Ланселота, когда он узнал о тяжелой ране своего племянника сэра Борса. В тот день сторонники Ланселота взяли верх, а кони ступали по самые щетки в крови. Но, тревожась о короле, рыцарь позволил его войску отступить в лагерь, а свое отвел в замок. В тот день был тяжело ранен сэр Гавейн, и королевские полководцы уже не так рвались в битву и поспешили отступить.
Мир заключен
Вести о междоусобной войне быстро распространились по христианскому миру и достигли ушей Папы. Святейший отец знал, что Артур — мудрый король, а Ланселот — благороднейший в мире рыцарь. И вот пастырь призвал епископа Рочестерского[164] и велел передать королю буллу, в которой повелевал ему восстановить брак с королевой и примириться с Ланселотом.
Епископ поехал из Рима в Карлайл и явился ко двору Артура. Там он предъявил Артуру папскую грамоту со свинцовой печатью. Артур прочел ее один, без советников, и не мог решить, как поступить. Он рад был бы примириться с Ланселотом, но сэр Гавейн не позволял сделать это. Гавейн разрешил бы королеве вернуться ко двору, но Ланселот, говорил он, никогда не обретет королевскую милость.
Итак, Артур призвал епископа Рочестерского и сказал ему, что королеве не будет предъявлено никаких обвинений, а Ланселоту предоставят пропуск, чтобы он мог безопасно доставить королеву ко двору.
Епископ поспешил в замок Веселой Стражи и передал эту весть Ланселоту. Он показал ему письмо, написанное почерком короля, и оттиск Большой Печати. Напомнил он ему и о том, каковы будут последствия, если рыцарь попытается удерживать у себя супругу короля.
— Милорд епископ, — сказал Ланселот, — я вовсе не пытался разлучить королеву Гиневру с королем Артуром. Единственное, о чем я думал, — спасти ее от костра. И благодарю Бога, что его святейшество вступился за нее. Я с большей радостью возвращу королеву ко двору, чем увозил ее. Если мне обещают безопасный проезд, а королеве — прежнюю свободу и честь, с меня этого довольно. Однако если королеве вновь станут угрожать, горе тогда королю.
— Этого не случится, — пообещал епископ, — вы же знаете, что все должны повиноваться Папе. И Артур тоже исполнит все ради спасения своей души.
— Да, король в собственноручном письме гарантирует мне безопасность. Передайте же ему вот что: на восьмой день я верну ему королеву. И вот еще что скажите: я всегда буду защищать эту прекрасную даму от любого рыцаря.