— Твой отец контрабандист, Трикс. — Себастьян мягко приложил палец к моим губам, заставляя замолчать. — Что мне следовало сделать, когда открылась его афера с гриадием? Демонстративно закрыть глаза на то, что он долгие годы обворовывал казну? Кстати, учти, я обошелся с тобой намного мягче, чем требовалось по закону. Намного! В любой другой стране тебя сослали бы на рудники, заставив отрабатывать долги семьи. И ты потеряла бы не только дворянство, но даже фамилию.
— То есть я должна быть еще и благодарной тебе? — с сарказмом спросила я, пользуясь тем, что Себастьян опустил руку, позволив мне вновь говорить.
— Элементарного спасибо будет вполне достаточно. — Себастьян пожал плечами. — Впрочем, я не настаиваю. Просто перестань представлять меня бесчувственным чудовищем, поломавшим тебе всю жизнь.
— А как еще назвать человека, способного ударить девушку? — зло осведомилась я.
— О небо, опять ты об этом! — Себастьян закатил глаза и затряс головой. Затем тяжело вздохнул и нарочито ласковым тоном, словно говоря с несмышленым ребенком, принялся растолковывать мне: — Трикс, право слово, если бы я знал, что ты запомнишь мою пощечину, то скорее бы отрубил себе руку. Сколько раз я еще должен извиниться? Или мне встать на колени перед тобой? И потом, прости, но я искренне не понимаю, чем мой поступок хуже действий твоего ненаглядного жениха. Да, я ударил тебя, будучи совершенно уверенным, что ты не запомнишь этого. А он в свою очередь, убежденный в том же самом, несколько раз вырезал на твоих запястьях знаки подчинения, чтобы призвать духов. Хочешь сказать, что боль, причиненная им твоему телу, была меньше, чем боль, причиненная мною? Ой, сомневаюсь что-то.
Я совершенно растерялась. Одно дело было переругиваться с язвительным и колким типом, каким обычно представал передо мной Себастьян. От таких перебранок я даже получала своеобразное удовольствие. Но теперь я не знала, что сказать. Все заготовленные слова мигом вылетели из головы. Как оказалось, куда сложнее иметь дело с серьезным Себастьяном, переставшим отпускать свои вечные сомнительные шуточки.
А в следующее мгновение Себастьян поцеловал меня. Точнее, именно поцелуем это было назвать сложно. Просто наши губы на какую-то неуловимую секунду соприкоснулись. И он тотчас же отпрянул, словно сам испугался того, что произошло. Со стороны это выглядело так, будто на какое-то мгновение он потерял равновесие.
— Рядом с тобой мне становится все тяжелее держать себя в руках, — с неожиданной досадой проговорил он, не дожидаясь, пока я разражусь возмущенной тирадой. И отошел прочь.
Я ошарашенно хлопала ресницами, пытаясь собрать мысли воедино. Как-то не так я представляла себе визит в дом Себастьяна. Пожалуй, куда с большим удовольствием я переколотила бы всю посуду в его доме, не пожалев даже коллекцию ольгестского фарфора. А теперь даже не знаю, как реагировать. Вроде бы надо возмутиться. Однако с другой стороны, как ни прискорбно осознавать, но даже жалко, что продолжения не последовало.
— И что мне теперь делать? — тихо спросила я, уже давным-давно растеряв весь свой боевой запал и не представляя, как завершить эту встречу.
— Ты меня спрашиваешь? — Себастьян удивленно обернулся. — Трикс, это твоя жизнь. Что хочешь, то и делай. Единственное ограничение — из Арильи без моего позволения не выезжай. Пожалуйста. А то ведь точно отшлепаю.
— А тебе не кажется, что подобное положение дел унизительно? — Я недовольно фыркнула, наконец-то ощутив возрождение такой знакомой и долгожданной злости. — Себастьян, я свободный человек! И имею право делать все, что захочу! Какого демона ты вздумал что-либо мне запрещать?
— Ты невнимательна сегодня, — укоризненно цокнул языком Себастьян и сел в ближайшее кресло. Удобно вытянулся в нем, глядя на меня снизу вверх. — Трикс, я вновь повторяю: твое вынужденное ограничение свободы имеет совершенно иные причины, чем тебе кажется.
— Да? — нарочито удивилась я. — То есть ты не выпускаешь меня из Арильи не только потому, что знаешь о моем намерении никогда сюда больше не возвращаться?
— Не только, — подтвердил Себастьян. — И даже не из-за того, что тебе стало слишком много известно о моем прошлом. Главная причина — я не желаю выпускать из рук сумеречного мага. Людей с подобным даром слишком мало, чтобы разбрасываться ими.
— Что? — Я недоуменно нахмурилась. — О чем ты говоришь?
— Не о чем, а о ком. — Себастьян усмехнулся. — О тебе, конечно. Или уже забыла свои приключения в доме семейства Криас? Помнится, меня весьма удивило, когда ты вдруг материализовалась посреди моей комнаты в виде белесого облачка и взмолилась о помощи.
— Но это произошло случайно. — Я покачала головой. — Нейн Винсон говорил мне о том, что я одной ногой стою в сумеречном мире. Однако я так и не поняла, что это значит. И потом, я не сомневаюсь, что так вышло из-за неудачного ритуала некромантии. Как сказал Седрик, тогда во мне осталась какая-то ничтожная частичка души покойного некроманта, убитого некогда Валенсией. Полагаю, это легко исправить.
— А я боюсь, что это невозможно исправить. — Себастьян закинул ногу на ногу. — Более того — я безумно рад, что так случилось. Хоть какая-то ошибка Седрика принесла пользу.
— И что все это значит? — Я подошла ближе и после недолгих колебаний тоже опустилась в кресло, расположившись напротив Себастьяна. Ну ладно, будем вести светскую беседу, раз уж скандал у меня не получился.
— Сумеречный мир — это тонкая граница между миром мертвых и живых. — Себастьян любезно наполнил мою чашку из кофейника, который все это время подогревался на небольшой жаровне. — На самом деле я уверен, что талант имелся у тебя и раньше. Более того, могу поклясться, что твой дар гадалки был обусловлен именно этими способностями. Видишь ли, Трикс, сумеречный маг — это идеальный проводник. Он улавливает мысли, образы, желания. Заметь, лучше всего тебе удаются предсказания тогда, когда пришедший клиент сам знает, что хочет услышать. Полагаю, в такие моменты ты просто неосознанно читаешь мысли.
Я невольно вспомнила вчерашнее гадание. Забавно, а в чем-то Себастьян прав. Когда я пыталась погадать на будущее себе, то ничего не получилось. А вот когда раскинула карты для Седрика, то узнала про его назначение и скорый отъезд.
— Мое мнение подтверждает и то обстоятельство, что ты великолепный медиум, — продолжал тем временем Себастьян. — Не говорю уж о том способе, при помощи которого ты предупредила отца о ловушке. Уже тогда я понял, что ни в коем случае не должен выпускать тебя из виду.
— Почему же тогда ты сказал, что я интересую тебя именно как гадалка? — Я с нескрываемым удовольствием пригубила горячий ароматный напиток, сваренный с добавлением корицы и ванили.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});