В итоге мы можем сказать, что белгородская модель предполагает широкое государственное участие в отношениях между предприятиями и сообществами. Государство не просто является посредником в этих отношениях, но в значительной степени конструирует их. Совсем иные свидетельства мы получили из Алтайского края, где влияние государства заметно слабее. Здесь местные сообщества вынуждены искать иные пути выживания.
Алтайский край: путь снизу
Данные, собранные на Алтае, представляют то, что можно назвать «естественным» дарообменом в отношениях предприятий и сообществ. Это значит, что отношения выросли снизу, из взаимодействий между сельхозпроизводителями и местными сообществами, без вмешательства внешних сил, в том числе государства.
Мы посетили все типы сельхозпроизводителей: крупные предприятия и мелких семейных фермеров, наследников советских коллективных хозяйств и тех, кто попал под управление внешних собственников, никак не привязанных к местным сообществам, – везде они оказывают местным сообществам помощь.
Полевой этап в Алтайском крае проходил весной и осенью 2013 г. Здесь мы используем данные из одного района, собранные автором. Ниже мы рассмотрим пять случаев: неприватизированное государственное предприятие (бывший совхоз), ЗАО (приватизированный совхоз), агрохолдинг, сельскохозяйственный кооператив (приватизированный колхоз) и семейные фермеры.
Мотивы «спонсорства» со стороны менеджмента сельхозпредприятий можно грубо разделить на два типа.
1. Мотив заботы о работниках, которые являются соседями, друзьями, бывшими одноклассниками и т. п. Как правило, большинство работников на этих предприятиях жители близлежащих поселений. Часто руководство состоит из выходцев из тех же самых деревень, что и работники. Менеджеры считают работников «своими» (в противоположность «чужим»); поэтому увольнения случаются редко. Этот мотив не основан на экономическом расчете (к примеру, борьба за квалифицированный персонал), но, напротив, аргументируется самими акторами исключительно социальными причинами.
2. Мотив заботы о поселении в целом. Менеджеры помогают поселку, в котором они обычно сами живут и поэтому считают его своим домом. Даже если они родились в другом месте, но живут здесь уже давно, они идентифицируют себя с этим местом, чувствуют ответственность за людей. Нередко менеджеры помнят советские практики отношений предприятий и сообществ и высоко их ценят. Таким образом, можно сказать, что советское наследие еще живо и помогает сельским муниципалитетам получать дополнительную помощь от местных сельскохозяйственных предприятий.
Теперь мы покажем, как эти мотивы работают на практике и как они меняются в зависимости от внешних условий. Каждый случай, рассмотренный ниже, представляет особое сочетание экономических и социальных обстоятельств, определяющих природу и отличительные черты отношений между предприятием и сообществом. Все названия и фамилии мы изменили в целях анонимности. Мы также скрыли многие детали о наших респондентах, предприятиях и муниципалитетах.
Случай 1. Государственное предприятие в новых условиях. Первый случай описывает взаимоотношения между государственным хозяйством и муниципалитетом, который был создан как придаток хозяйства во время советской целинной кампании. Хозяйство сначала было совхозом и сумело избежать приватизации. Сегодня многие по-прежнему называют его совхозом. С самого начала предприятие замысливалось как научно-производственное, опытное хозяйство, и до сих пор оно контролируется московской государственной организацией, которая нанимает директора предприятия как наемного работника. С другой стороны, доход управленческого звена и работников теперь напрямую зависит от полученной прибыли, т. е. от успешности хозяйствования. Поэтому, если сравнивать с советским временем, можно сказать, что статус хозяйства и внешняя среда частично сохранились, а частично изменились. Мы оставим в стороне многие темы и сфокусируемся на центральном для нас вопросе: природе отношений предприятия и сообщества в современных условиях.
Наиболее драматичная перемена в этих отношениях произошла из-за того, что вся сельская социальная инфраструктура перешла в собственность муниципалитета. Теперь муниципалитет вынужден нести дополнительные расходы для поддержания ее в надлежащем состоянии. Но, подобно многим другим сельским муниципалитетам, у него нет на это средств.
Работа социальной сферы в значительной степени зависит от спонсоров, которыми являются предприятия в поселении. Они помогают в расчистке и ремонте дорог, водоснабжении, выделяют деньги на текущие нужды, организуют праздники. Иногда спонсоры жертвуют довольно крупные суммы. Например, церковь в поселке построена полностью на деньги одного уроженца села, бывшего главы района, а теперь довольно крупного предпринимателя.
Социальные организации сталкиваются с разнообразными трудностями, вызванными недостатком средств. Вот, например, история дома культуры в поселке. Здание построено в 1960-х гг. В настоящее время часть помещений сдается в аренду (фотоателье, магазинчик). В клубе проходят дискотеки (основная статья доходов), кружки пения, есть театральный кружок. Работают в клубе четыре человека. Руководство постоянно ищет спонсоров и иногда находит. Например, их главный спонсор (тот, что построил в поселке церковь) недавно организовал концерт (с приглашенными звездами) на центральной площади. Это довольно крупный предприниматель, владелец завода по производству подсолнечного масла; в поселке ему принадлежат магазин и кафе (единственное в поселке). Недавно он подарил клубу киноаппаратуру, вскоре планируется начать показ фильмов. Клуб смог даже в трудные годы реформ зарабатывать на дискотеках, когда по личным связям пригласили умельца, который бесплатно реанимировал музыкальную аппаратуру. Они до сих пор ее используют, хотя и планируют купить новую.
Ряд местных предпринимателей помогают сельской социальной сфере, но главным спонсором остается крупнейшее предприятие – бывший совхоз. Для любого сельского муниципалитета жизненно важно иметь «свое» крупное предприятие. Например, в деревне из соседнего района бывший колхоз в конце концов обанкротился и раздробился на несколько семейных фермерских хозяйств, которые тоже находятся на грани выживания. Это означает, что муниципалитет потерял все более-менее надежные источники средств: фермеры слишком малы, чтобы предоставлять помощь в достаточном объеме, да к тому же исчезла ресурсная база бывшего колхоза. В результате социальная инфраструктура там намного хуже, чем в данном поселке.
Бывший совхоз является социально ответственным в двух смыслах: он заботится о своих работниках и о поселке в целом.
Несмотря на текучку кадров, менеджмент предприятия старается избегать массовых увольнений. Например, предприятие держит дойное стадо, которое не приносит прибыли. Хозяйство обзавелось им еще в советские времена и сохранило его в непростые времена перестройки и рыночных реформ. Не сократили даже численность поголовья.
Стадо сохраняется по нескольким причинам. Во-первых, это требование московского начальства, которое хочет, чтобы хозяйство сохраняло статус «опытного». Во-вторых, это политика краевой администрации, которая выдает субсидии тем хозяйствам, которые держат дойное стадо. Однако, кроме указанных административных и финансовых причин, руководство просто не хочет выкидывать на улицу своих работников.
«– Но Вы его [стадо] держите почему? Потому что должны?
– Потому что должны (смеется). Потому что все-таки рабочие там у нас, 420 человек сейчас работают. В животноводстве много занято. Это [значит] – оставить людей без работы. Ну и все-таки в зимний период какой-то доход дает, хоть какой-никакой».
Тем не менее численность занятых постепенно уменьшается. Основная причина – переход на зарубежную эффективную сельскохозяйственную технику. Любая европейская или американская машина или агрегат может заменить несколько (а порой и десяток) российских аналогов. Несмотря на это, увольнений на предприятии не наблюдается. Вот отрывок интервью с агрономом:
«– Вот если не брать вынужденное сокращение из-за техники, Вы часто увольняли, увольняете работников?
– Работников мы, так скажем, стараемся не увольнять. Это, скорее, происходит естественным путем».
Под словом «естественный» агроном подразумевает, что текучка кадров происходит в основном по собственному желанию. Значительная часть тех, кто покидает хозяйство, стараются найти работу в Барнауле. Это общая тенденция: несельскохозяйственная занятость в городе, как правило, более предпочтительна, чем сельскохозяйственная занятость в деревне. С другой стороны, предприятие привлекает рабочую силу из депрессивных сельских поселений, где сельхозпредприятия обанкротились, люди вынуждены искать работу за пределами поселка (а иногда и района) и поэтому предъявляют меньшие запросы к условиям труда и зарплате. Таким образом, наше поселение оказывается как бы в середине трудового потока, берущего начало в депрессивных сельских районах и заканчивающегося в привлекательном региональном центре – Барнауле. Агроном так описал эту ситуацию.