— Ну как, угадаешь? Ох, если не угадаешь, я с ума сойду.
— Известное дело, сойдете, — сказал Длинный Джон.
Но на душе у него кошки скребли, он совсем в себе не был уверен.
Он обошел опрокинутый чайник вокруг раз, и два, и три. Почесал у себя в затылке, нахмурил брови, даже взмок от волнения.
Нет, ничего не мог он придумать!
— Ну, попалась хитрая лиса, — пробормотал он, имея, конечно, в виду себя.
Все так и возликовали. Под чайником-то сидела всамделишная лиса!
Стало быть, старый хозяин выиграл пари и сделался вдвое богаче. У него теперь было две плантации и вдвое больше рабов. Вот как! И он сказал Длинному Джону, что такое событие надо отметить. Он возьмет старую миссис, свою жену, в путешествие, чтобы показать ей Филадельфию и Нью-Йорк. Они там пробудут неделю, другую, а может статься, и месяц.
А в награду он оставляет Длинного Джона вместо себя управляющим на плантации, пока они с женой не вернутся.
Длинный Джон проводил белого хозяина с госпожой на станцию и пожелал им счастливого пути. Он, конечно, и знать не знал, что хозяин собирался на следующей станции сойти и вернуться потихоньку назад, чтобы посмотреть, как там Длинный Джон будет управляться с делами.
Длинный Джон поспешил прямо домой и созвал всех своих друзей.
— Устроим сегодня праздник! — предложил он.
Он даже разослал приглашения на соседние плантации. Только для рабов, разумеется.
А сам нарядился в парадный костюм белого хозяина и приготовился к приему гостей.
Все пришли, никто не отказался. Пригласили скрипачей и гитаристов, чтобы гости танцевали под музыку. Выбирал танцы Длинный Джон, как истинный хозяин бала.
В самый разгар вечера Длинный Джон вдруг увидел в дверях белых мужчину и женщину. Они были в потрепанной одежде и казались усталыми и голодными. Длинный Джон проявил великодушие и отправил их на кухню подкрепиться остатками от праздничного стола, словом, вел себя ну точно как его белый хозяин.
Спустя какое-то время белые гости снова появились в зале. Они успели почиститься и переодеться, и Длинный Джон сразу узнал их — это оказались его хозяин и госпожа.
Как хозяин напустился на бедного Джона!
— Тебя убить мало! — кричал он.
— Известное дело, убить, — согласился Длинный Джон. — Только выполните, пожалуйста, мою последнюю просьбу. Я бы хотел попрощаться с моим лучшим другом.
Белый хозяин не стал противиться, но велел поспешить.
И пока Длинный Джон разговаривал со своим другом, он уже успел приготовить веревку, чтобы повесить Длинного Джона на суку сикоморы.
— Достань скорей спички, — сказал Длинный Джон своему другу, — и лезь вон на ту сикомору. Я буду стоять под деревом и молиться. А как упомяну в своих молитвах молнию, ты — бжиг! — зажигай тут же спичку.
И Длинный Джон пошел к сикоморе и опустился там на колени, чтобы прочитать свою последнюю молитву.
— О Господи милостивый, — сказал он, — если ты собираешься до рассвета поразить насмерть нашего белого хозяина, подай знак, господи, пошли на нас молнию!
И тут же приятель Длинного Джона, сидевший в ветвях сикоморы, чиркнул спичкой.
— Хватит молиться, — рассердился белый хозяин.
Но Длинный Джон его не послушался и продолжал свою молитву.
— О господи милостивый, — сказал он, — если ты собираешься до рассвета поразить насмерть жену нашего белого хозяина, подай знак, господи, пошли на нас молнию.
«Бжиг!» — чиркнула в ветвях сикоморы вторая спичка. На этот раз белый хозяин смолчал, испугавшись, видно, не на шутку, а Длинный Джон продолжал молиться.
— О господи справедливый, если ты собираешься до рассвета поразить насмерть всех наших белых хозяев, подай знак, господи, чиркни молнией.
Но приятель Длинного Джона, сидевший на сикоморе, не успел в третий раз чиркнуть спичкой. Белый хозяин опередил его и быстрее молнии отпустил на волю всех своих рабов, а сам скорей ноги унес, чтобы его здесь больше не видели.
Вот как Длинный Джон принес неграм свободу. Оттого его прозвали Длинный Джон Освободитель, догадались?
Овод
Перевод В. Кострова
В дни юности я рук не умывал.Когда хозяину тарелки подавал,Когда хотел он выпить,Я бутылку открывалИ оводов усердно отгонял.
Припев:Джимми, давай наливай и гуляй:Старый хозяин отправился в рай.
Все было б ничего с хозяином, наверно.Хоть пони нервный был, но многое сносил,Но вот однажды возле фермыОгромный овод пони укусил.
Припев:Джимми, давай наливай и гуляй:Старый хозяин отправился в рай.
Взбрыкнул наш пони. И от дикой тряскиХозяин мой совсем лишился сил,Бедняга, умер в перевернутой коляске.Тут овод виноват, так суд решил.
Припев:Джимми, давай наливай и гуляй:Старый хозяин отправился в рай.
Под старой сливою его похоронили,Как волонтера, павшего в бою,А на могильном камне написали:«От овода я принял смерть свою».
Припев:Джимми, давай наливай и гуляй:Старый хозяин отправился в рай.
Старухам посудачить был бы повод,Трещат: «Так видно, бог судил»,А мне до смерти будет сниться овод,Который так легко хозяина сгубил.
Припев:Джимми, давай наливай и гуляй:Старый хозяин отправился в рай.
Возьми этот молот
Перевод Юнны Мориц
Вот мой молот, (ха!) отнеси капитану, (ха!)Вот мой молот, (ха!) отнеси капитану, (ха!)Вот мой молот, (ха!) отнеси капитану, (ха!)И скажи, что нету, (ха!) что меня здесь нету, (ха!)
Если спросит, (ха!) убегал я? (ха!)Если спросит, (ха!) убегал я? (ха!)Если спросит, (ха!) убегал я? (ха!)Скажи, улетал я, (ха!) скажи, улетал я. (ха!)
Если спросит, (ха!) хохотал я? (ха!)Если спросит, (ха!) хохотал я? (ха!)Если спросит, (ха!) хохотал я? (ха!)Ты скажи, рыдал я, (ха!) ты скажи, рыдал я.
Вот мой молот, (ха!) и отнеси капитану, (ха!)Вот мой молот, (ха!) и отнеси капитану, (ха!)Вот мой молот, (ха!) и отнеси капитану, (ха!)И скажи, что нету, (ха!) что меня здесь нету.
Навстречу Северной Звезде
Перевод Т. Голенпольского
Что бы ни случилось с белой хозяйкой, если дело доходило до суда, виновными оказывались все, кроме нее. Среди черных рабов такой анекдот ходил.
Однажды белая хозяйка ехала на тележке, запряженной мулом. Кто знает, чего уж там мул испугался, одним словом, рванулся и выбросил свою хозяйку из тележки. Нет, конечно же, она осталась жива, так, пара ссадин, да сидеть недельку на твердом не могла.
Пригнали, значит, мула с тележкой в город к судье. Мула признали виновным в попытке к бегству с тележкой. Тележку же не только виновной в попытке к бегству с мулом, но и в том, что она выбросила белую хозяйку.
Мула повесили, тележку отправили на пожизненную каторгу в тюрьму, а сбрую в назидание другим мулам прибили к воротам суда.
Впрочем, это шутка. На самом деле мулов ценили намного дороже, чем черных. Рассказывали, что в штате Миссисипи есть городишко Хейзелхорст, что на берегу Мексиканского залива. Среди черных, живущих там, была семейка — отец да два сына. Трудно было даже сказать, от кого из них больше доставалось белым. Но поймать их за проделками никак не могли. Злой Вилли, белый охотник, тот аж прямо трясся от злобы при упоминании их имен. И надо же так, чтоб именно ему старый негр и один из его сыновей попались ночью на пути. «Стой!» — крикнул он. Да не тут-то было. Кинулись негры наутек, отец верхом на муле, а сын бегом. Тремя выстрелами Вилли убил отца и сына, мула ранил. Конечно же, состоялся суд. Приговор? Пять долларов штрафа за мула и по пятаку за каждого негра.
Чтобы вылавливать беглых черных, плантаторы нанимали белых патрульных. Людишки это были никчемные, ни к какой работе не пригодные да к тому же еще и злющие. Ненавидели их черные, да что поделаешь — в их руках была сила. Значит, и правда была. А уж если кто из черных мог — потихоньку конечно, — ох и издевались над ними. Особенно, говорят, доставалось патрульным от Ромми Хауарда. Кличка у него была «Быстроногий». Удирал он тайком ночью к девушке своей, она на соседней плантации жила. Пойдут патрульные искать его. С собаками, все как полагается. Только услышит Ромми лай псов — и тягу. Причем не домой, а так, чтобы патрульных помучить. Набегается так, что собаки патрульных уже без сил, а потом прибегает к себе и ложится — вроде и не убегал.