У Флойда имелось иное, чем у меня, мнение насчет уровня медицины на базе Япет.
– Чушь, – заявил он, когда поправился настолько, что обрел свою привычную ворчливость. – Это место становится таким же цивилизованным, как Юпитер. Когда я сюда попал в прошлый раз, меня лишь кое-как залатали, засунули обратно в корабль и велели поправляться самостоятельно.
– Но ты мог умереть.
– Мог. Пойми меня правильно. Я им благодарен. Просто Япет все больше становится похож на внутреннюю систему. Дай ему еще несколько лет, и тут будет навалом… ну… универмагов и баров. И отелей с обслуживанием в номерах.
– Ну и что? – спросила-таки я, хотя и знала ответ.
– А то, что меня от всего этого корежит. Словно я все еще в той пещере, под скалами и льдом.
Это было единственное, что он сказал о пещере с момента нашего возвращения. Отчасти из-за того, что у него не осталось воспоминаний о том, как на него напал Рудольф. И о большом алмазе тоже. Последнее, что он мог вспомнить, это как он смеялся, когда застрял в тесном проходе. Пожалуй, неплохой момент для удачной концовки, но он до сих пор и об этом не желал говорить.
Я и сейчас не могу сказать, что мною двигало – злость или любопытство, и кем я для него была – советником или партнером. Или просто его «проклятым импом». Но я хотела понять, что тянуло его в те пещеры. Ведь из-за этого мы едва не погибли.
– Отвези меня на гору Зебра, – попросила я.
* * *
Даже с моей помощью Флойд все еще не был готов к пешим прогулкам, хотя самостоятельная ходьба удавалось ему все лучше, а моя опека требовалась все меньше. Недели через две он уже сможет обходиться без меня. Если он вообще когда-нибудь действительно во мне нуждался.
Я поняла, почему захотела вернуться, лишь когда мы вышли из челнока.
Мы посадили его на горе Рудольфа, а не на горе Зебра, потому что на ней имелась всего лишь одна удобная ровная площадка размером с челнок. Я не возражала – плохим воспоминанием был Рудольф, а не его гора. У ее подножия я почувствовала то сильное желание, а здесь, на вершине, я ощутила масштаб того, куда желание хочет меня увести. Подъем на вершину был совершенно бессмысленным в'любой великой схеме вещей – и наполненным смыслом на моей шкале мира.
А потом, в пещере, я все это утратила.
Это чувство было чистым. Оно было хорошим. А пещера была чем-то другим.
– Почему? – спросила я.
Если бы Флойд решил прикинуться дурачком, думаю, я приняла бы решение прямо тогда. Но он не стал этого делать, во всяком случае, не больше, чем того требовала неопределенность моего вопроса.
— Что – почему?
— Начни с пещеры.
Мы смотрели на лик Сатурна, висящий над Впадиной. На несколько секунд Флойд погрузился в раздумья, но я уже достаточно повзрослела и знала, что ему нужно время. Как, собственно, и мне. Время – это мысль, но иногда это еще и информация. Это я узнала от Флойда. В таком месте, как это, информация – вид с вершины, которым наслаждаешься, чтобы мысль наполнилась смыслом.
– Отчасти потому, что мне всегда хотелось знать, каково это, – сказал он. – В смысле, какими были их последние секунды.
«Их» могло означать только одно. Флойд никогда не упоминал своих родителей прямо – он вообще редко говорил о них.
– Но?
– А в основном… мне хотелось узнать, смогу ли я с этим справиться. – Он помолчал, глядя вдаль. – Если чего-то боишься, то рано или поздно с этим необходимо встретиться лицом к лицу. Иначе страх становится навязчивой идеей. – Он усмехнулся. – Вроде как у тебя насчет Рудольфа.
— Верно, но только я оказалась права. На этот раз он не засмеялся.
— Да, тут я должен признать твою правоту. – Он смотрел на кольца Сатурна. – Но я тоже был прав. Я не о Рудольфе, нет… А о том, чтобы бросить вызов пещере. Может быть, когда-нибудь я вспомню все, но я и так помню достаточно. Я полез в тот туннель. Очевидно, я пролез его насквозь и выбрался на другом конце, иначе не стоял бы здесь. Именно это мне и требовалось – отыскать другую сторону.
Никогда еще не слышала от него такой долгой речи, но мне этого было недостаточно.
— А какое это имеет отношение к роскошным отелям и всему прочему?
— Думаю, настало время двигаться дальше. У Урана есть кольца, много лун и несколько сотен человек, которым понадобится буксир. Хотя нам даже не потребуется работать, если Ван Делп отвалит хотя бы часть тех денег, которые ты из него выцарапала.
— А куда он денется? – Если он теперь изменит своему слову, уж я постараюсь, чтобы вся система узнала об алмазе.
— А может, нам вообще стоит помахать всем на прощание и отправиться к Нептуну?
— Даже так?
— Ну, для этого понадобится встать в очередь на электромагнитную катапульту. И запастись всем необходимым здесь, где все дешево.
— Но какое это имеет отношение к пещерам?
Флойд стал перебирать камни рукой в перчатке. Я отключилась от его чипа, и он неплохо справился сам. Фактически, я ему уже не нужна. Скоро он снова станет прежним атлетом и никогда не узнает, как сильно я ему помогла.
— Мне здесь становится тесно, – пояснил он. Взяв камень, он принялся вертеть его в руке. – Слишком много людей, они давят на меня со всех сторон. В пещере я мог просто сказать: «Ладно, это временно». Но здесь все будет только хуже. И от этого у меня такое чувство, будто я угодил в капкан.
— Может быть, именно это чувство тебе следует преодолеть?
Он бросил камень – изо всех сил. Неуклюже и не совсем в том направлении, куда хотел, по настильной траектории. При низкой гравитации камень будет виден еще долго.
— Может быть… когда-нибудь. – Он взял еще один камень и тоже его швырнул. На этот раз лучше, хотя до совершенства пока далеко. Но, похоже, новые нейроны уже наконец-то прорастают в имплантированную сетку. – Но не сейчас.
— А мне уже двадцать один год, – сказала я.
Когда Флойд говорил о том, что словно попал в капкан, его сердце билось чаще. Теперь у него снова подскочил пульс.
– Ты собираешься меня покинуть?
Я задумалась, понимает ли он, что это значит: операция, а не просто копирование по Сети. Мои чипы придется физически извлечь, а я при этом останусь включенной и буду управлять процессом. Но я никогда не сомневалась, что он отпустит меня, если я попрошу.
Даже если я уйду, то все равно останусь привязана к нему. Юридически я всего лишь вещь – имплантант Флойда, с которым он волен делать все, что пожелает. Если он перестанет вести себя как мой владелец, кто-нибудь может попытаться заявить на меня права, как на бесхозное имущество. Но Флойд не будет пытаться удерживать меня. Он слишком большой индивидуалист, чтобы отказывать в такой же свободе другому, даже если этот другой – всего лишь комбинация электромагнитных полей, желаний и мечтаний.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});