Но, как ни странно, сам эльф был крайне доволен своим видом. Если бы не зеленое перо, все вообще было бы отлично. Прошло уже целых пять минут с тех пор, как он в последний раз спрашивал Рэпа, нравится ли ему, как он выглядит – нет, правда нравится? – и Куиприан уже подумывал о том, что пора бы спросить об этом снова. Эльф являл собой, несомненно, самое блистательное существо во всем порту, но, правда, и самое беспомощное.
Поближе к корме стояла группа из шести других ярко разряженных пассажиров. Эльфийская общественность Нума вовсе не собиралась доверить все свое достояние ученику Куиприану. Он был ближайшим братом-свидетелем и потому – официальным сопровождающим, но кто-то заслуживающий доверия должен был за ним приглядывать. Главными в этой группе, по-видимому, являлись госпожа Фернсун – управительница городской галереи искусств, которая выглядела лет на двадцать, хотя уже была бабушкой, – и господин Тоалинфен, старший хореограф южнопитмотского балета, танцевавший в молодости перед самим императором. Его лицо едва заметно перекосилось из-за отсутствия части зубов, и опаловый блеск глаз чуть-чуть потускнел, но ни единой морщинки не было на его эльфийской коже и ни одного серебряного волоска в золотой эльфийской шевелюре. Сутулый эльф или эльф с брюшком – такое и представить себе невозможно. Нечестно, подумал Рэп. Когда Тоалин умрет от старости, он и тогда будет выглядеть не старше, чем Рэп сейчас. Настоящий Рэп, разумеется.
Лорд Фаэл послал отъезжающим свои наилучшие пожелания, но этикет не позволял ему присутствовать лично. К тому же он должен был спешить в Хаб, чтобы участвовать в подготовке торжеств по случаю дня рождения императора.
Легионеры, выхаживающие по причалу, должно быть, следили за тем, как выполняется соглашение. Возможно, и ликтор имел одного или двух своих людей на борту.
Грандиозных размеров экипаж подъехал к пристани. В нем находилась потрясающе красивая и, очевидно, очень богатая дама, которая была так увлечена страстным прощанием со своим кавалером, что позабыла о том, что ее могут увидеть с палубы. Когда слезы и объятия наконец закончились, Рэп с изумлением увидел, что кавалером был не кто иной, как Андор.
Ну, а этот-то за каким бесом сюда притащился?
Тем не менее это был Андор. Он грациозно поднялся по трапу вслед за своим морским сундуком. Ни единой складочки на одежде, ни один волосок в прическе не шелохнется от ветра. Не взглянув на Рэпа, он направился к группе эльфийских вельмож.
Впрочем, минут через десять очаровательная, но слегка ошалевшая Фернсун, к собственному удивлению, стала представлять господина Андора господину Рэприану и его... э-э... друзьям. Состоялся формальный обмен любезностями. Андор изо всех сил старался не показать своего брезгливого отношения к синякам, подбитым глазам и распухшим губам.
Позволив Фернсун увести себя обратно к более приятной компании, он пробормотал уголком рта:
– Попозже, в моей каюте. У Сагорна есть новости для вас.
Даже это интригующее сообщение не могло отвлечь Рэпа от восторгов по поводу близкого отплытия. Он вновь погрузился в созерцание портовой суеты.
– Красавица, – пробормотал Гатмор, имея в виду, разумеется, шхуну, а вовсе не какую-нибудь там бабенку.
– Да уж, кэп, что верно, то верно!
– Грех говорить дурно о хорошем корабле, но она даже лучше «Танцора гроз».
Это было все равно что сравнивать осла со скаковой лошадью, и мысль об этом явно огорчила Гатмора. Он отвернулся, словно хотел скрыть невольную слезу.
– Распроклятое перо! – выругался Куиприан, в очередной раз бросаясь в погоню за своей шляпкой. – Не думаете ли вы, сударь, что мне следовало выбрать перо поменьше?
– Нет. Оно вам очень идет, – сказал Рэп. – В нем есть порыв.
– Вы полагаете? Нет, вы в самом деле так думаете? – Золото щек Куиприана приобрело медный оттенок.
– Уж во всяком случае это лучше, чем мыть тарелки. Разве не так?
Эльф поперхнулся.
– Однажды мне пришлось воспользоваться паромом...
– Ну и что?
Эльф содрогнулся от воспоминания.
– Вам никогда раньше не приходилось плавать на лодках?
– Еще как приходилось. И на кораблях тоже.
Во взгляде Куиприана читалась затаенная тоска.
– Вам не становится дурно, сударь?
– Куиприан! – запротестовал Рэп. – Сколько раз можно повторять – не называй меня «сударем». Я ненамного старше тебя.
– Но вы гораздо... мудрее. Опытнее. Вы такой мужественный.
– Сам скоро станешь таким же. А морской болезнью я не страдаю, нет.
– Правда? А я думал, это случается со всеми эльфами. Со мной это случилось. Ужасно. На паромной переправе?
– Все ты сочиняешь, – отмахнулся Рэп и задумался о том, насколько глубоко могла проникнуть в его разум магия Ишиста. Этот колдун, любитель плоских шуточек, вполне мог наградить его склонностью к морской болезни наряду с остальными эльфийскими чертами.
Трапы были уже подняты. Остальные эльфы расходились по своим каютам. Тревога Куиприана стремительно возрастала.
– Боюсь, что не смогу должным образом исполнять свои обязанности сопровождающего, если меня будет мучить морская болезнь, сударь, то есть Рэп.
Рэп попробовал изобразить подбадривающую улыбку. Может ли магия управлять морской болезнью?
– Не беспокойся об этом. Это всего лишь формальность. Я не собираюсь прыгать за борт.
От мысли о прыжке за борт эльф задрожал, а его золотистое лицо стало серебристым.
– Вы ужасно храбрый!
– Нет, вовсе нет.
– Но вы едете к Литриану! К чародею! Он может отрубить вам голову!
– Вряд ли, – сказал Рэп, пытаясь придать своему голосу как можно больше уверенности. Он был бы не прочь воспользоваться колдовским искусством, чтобы убедить в этом себя самого – так, как он мог убеждать других.
– Значит, вы действительно желаете войны? Клан Рианы против клана Нилсов? И конечно, все союзные кланы присоединятся, или большая часть...
– Надеюсь, что и этого не случится. Я уверен, что чародей сумеет найти выход, Куиприан. Я ничего не имею против Фаэлнилса. Мой выбор пал на него чисто случайно. А может, мне просто повезло. Против его клана я тоже ничего не имею. Просто мне нужно срочно повидать чародея Литриана, вот и все. Мне сказали, что это – простейший и быстрейший способ попасть к чародею.
Огромные опаловые глаза эльфа стали еще огромнее и засверкали аметистовыми и жемчужными искорками.
– Но почему? – прошептал он.
Рэпу очень хотелось посмотреть, как будут отдавать швартовы, но он решил, что сможет смотреть и говорить одновременно. Должен же он был дать хоть какие-то объяснения ближайшему брату. Он заслужил это. Ведь из-за Рэпа вся его бестолковая, никчемная жизнь полетела кувырком. Не всем дано быть героями. Куиприан навсегда останется комнатной собачкой – волкодава из него не выйдет.