Нуднейшая, неприятная процедура с наущениями, уставами и прочей бюрократической требухой продолжалась еще больше часа. Но если даже в присутствии одного майора кое-кто и мог попытаться что-то ляпнуть или слегка возмутиться, то при штабистах из союзной армии приходилось держать марку и хранить ровный строй из последних сил.
Когда наконец последовала долгожданная команда разойтись, сразу стали жаловаться и ворчать:
— Кошмар! У меня спина чуть не сломалась!
— А у меня ноги затекли! Легче десяток дуэлей провести, чем вот так.
— Ага! Готова поменять час такого стояния на сутки усиленной тренировки.
Мария тоже кривилась, но неожиданно напряглась совсем по иному поводу:
— Девчонки! Эта бабка к нам валит! И не одна, а с бандой.
И в самом деле заува, в сопровождении четверки самых заслуженных подружек, приблизилась с решительным видом. Ожидать в данный момент приходилось чего угодно, вплоть до начала поединка, да только речь пошла о совсем ином:
— Мы тут посоветовались и от имени всех ветеранов приносим извинения за наши косность, слюнтяйство и невмешательство. В случившемся кровопролитии и выходе из общего строя наших товарищей нашей вины тоже предостаточно. Отныне постараемся подобные конфронтации пресекать в самом зародыше.
Ивлаевым больше ничего не оставалось сделать, как кивнуть в ответ, принимая нежданные извинения. Но делегация ветеранов не отходила. На место отодвинувшейся назад Апаши вперед шагнула ее старая подруга, прослужившая в полку семь лет.
— Следующий вопрос, конечно, очень деликатный, и, прежде чем сразу отвечать, постарайтесь успокоиться и подумать. — Она сделала паузу и только потом продолжила: — Для каждого из нас полк становится надолго родным домом, а то и навсегда. Мы вливаемся в него и довольно быстро становимся как одна семья. Ну и понятно, что, как в каждой семье, у нас бывают распри, недоразумения, а порой и крутые потасовки. Опять-таки после неурядиц в любую семью возвращается покой, любые обиды прощаются, недоразумения выясняются, а личные свары забываются. Потому что перед каждой семьей остается дальняя жизненная дорога, а перед нашим полком — страшный и жестокий враг. Перед лицом этого врага все наши внутренние распри тускнеют, обиды становятся мелочными и несущественными, и даже если сегодня один брат крепко поколотил другого, то завтра он отдаст свою жизнь за него, спасая перед лицом общей опасности. Хочу отдельно добавить, пострадавшие дуэлянты — по своей сути неплохие парни и творили вам обиды не со зла, а скорее по глупости и кичливой браваде. Для них полк — наш общий дом, и нам, живущим в этом доме, сейчас решать, останутся ли эти воины с нами.
— Неужели полковник имеет право разорвать контракт даже с ранеными? — засомневалась одна из двойняшек.
— Имеет. И судя по его реакции на сегодняшнее событие, он обязательно вышвырнет из полка нескольких, а то и всех виновников свары. Он отвечает за всех, поэтому вправе принимать такие радикальные меры. Тогда как, по нашему мнению, достаточно для раскаяния совсем иных мер воздействия и наказания.
Мария озадаченно переглянулась с подругами, явно сомневаясь в последнем утверждении:
— А если не раскаются?
— Поверьте, у нас такие слова найдутся, что раскаются, — твердо пообещала ветеран.
И действительно, несмотря на то что ей было всего лишь за тридцать, в ее глазах можно было заметить такие глубинные волны тоски и печали, что сомневаться в ее словах не приходилось. Да и само построение разговора лишний раз этому свидетельствовало.
— Что от нас требуется? — перешла на деловой тон Мария.
— Ничего, что опорочит честь вашего рода. Только наведаться в госпиталь, поинтересоваться у раненых их самочувствием и пожелать скорейшего выздоровления. Этого жеста доброй воли нам хватит для начала операции по ограждению попавших в переплет коллег от самого страшного наказания.
— Хорошо. Идем немедленно.
И все компактной группой поспешили к госпиталю, при этом не замечая, как изгаляющийся словоблудием майор всеми силами пытается отвлечь союзников от попыток как можно быстрее познакомиться и поговорить с героинями ночного рейда. Лишь под конец, когда восемь наемниц уже скрылись за пологом полкового госпиталя, он подавил вздох облегчения и доверительно поделился сокровенными тайнами своего воинского формирования:
— Наши воительницы отправились проведать раненых товарищей. И кажется, там кое у кого есть близкие, можно сказать интимные, друзья. Поэтому не будем мешать красавицам. Тогда как мы можем пока пройти к их биваку и проверить условия проживания наемниц. Заодно их там и встретим.
Подобное предложение гостям понравилось, и все поспешили к местам временного проживания личного состава. Но сколько они потом там ни прохаживались, так вожделенных героинь и не дождались. А потом прибыл Ивиан Холмский со своей армией, и всех разметало в лихорадке подготовительных мероприятий. Так что вряд ли кто смог заметить, как один из прибывших в полк штабников, пожалуй самый молодой по возрасту, вполне беспрепятственно прошел к самому главному шатру его величества и даже внутрь проскочил, несмотря на караул из строгих гвардейцев.
А в самом шатре без всяких церемоний затеял разговор с его величеством. Причем начал сразу с возмущения:
— Этот майор нас всех довел до исступления своими уставными отношениями!
— Да-а, тот еще жук! Я его лет двадцать знаю, всегда таким хитрющим был: любой предлог для блага своего полка использует.
— И какое это благо? Целый час продержать наемников по стойке «смирно» ради слушания каких-то глупых инструкций? Наши были в шоке от таких соблюдений всех норм устава.
— Хм! Странно, конечно, но со временем разберемся. Ну, тех героинь видел? Поговорил?
— Ха! Да нас к ним и не подпустил этот ушлый майор. Я их даже издалека толком не рассмотрел, они во второй шеренге стояли. А потом они помчались в госпиталь, где их дружки амурные от ранений вылеживаются.
— Ну ладно тебе. Уж на ночном приеме ты их точно увидишь. Недаром мы для них награды готовили и ценные подарки выбирали.
Молодой парень задумался по поводу бала:
— А вдруг кречи налетят? Да пожар устроят?
— С этими вопросами к главному камердинеру и гвардейскому генералу! — рассердился его величество. — Больше мне делать нечего, как собственной безопасностью заниматься.
— Тоже верно, извини. Тогда я сам побегу гляну.
— Беги, беги, — пожелал вслед Ивиан Холмский, а оставшись один, недовольно проворчал: — Главное — далеко не забегай!..
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});