младшие офицеры отвели пленников в штаб. Генералы сидели за столом, обменивались военными воспоминаниями и распивали едко пахнущий местный алкогольный напиток.
— Уже? — удивился генерал-фельдмаршал. — Что-то я не замечаю следов пыток.
— Мы не успели начать, — ответили младшие офицеры. — Они уже сломались.
— Великолепно. Отличная работа! — Генерал-фельдмаршал пришел в благодушное настроение. — Хотите присоединиться? — спросил он пленников, указывая на стол с напитками.
Удалов наотрез отказался. Гнец-18 последовал его примеру.
— Я, — сказал Корнелий, — готов обсудить с вами условия, но только, чтобы этого, — он указал на Гнеца-18, — здесь не было.
— Ага, раскол! — обрадовался генерал-фельдмаршал. Он просто ликовал. — Все правильно. Может, твоего напарника вообще ликвидировать?
Удалов долго раздумывал. Гнец дрожал и в ужасе глядел на него.
— Корнелий! — взмолился он наконец. — Я всегда был тебе другом.
— Когда дело идет о поставках оружия, — ответил хладнокровно Удалов, — о дружбе и прочих абстрактных чувствах приходится забыть.
— Молодец. Люблю прямоту! — воскликнул генерал-фельдмаршал. — Уведите второго и надежно изолируйте его.
— Не верьте Корнелию! — кричал Гнец-18, когда его вытаскивали из комнаты дюжие лейтенанты. — Он предал меня, значит, предаст и вас! Мы никогда не отдадим вам наших замороженных соотечественников!
— Отдадут, — заметил Удалов цинично, как только крики Гнеца стихли за дверью. — Ну, сами судите, кому нужны два миллиарда древних соотечественников? Так что я вам их с удовольствием уступлю. Только, конечно, не за ту жалкую цену, которую вы предлагаете.
— Что ж, стоит обсудить, — сказал генерал, замаскированный под клумбу незабудок, который раньше молчал и не вмешивался в беседу.
— Во-первых, — продолжал Удалов, присаживаясь за стол рядом с генералитетом, — никаких патронов и никаких винтовок. У нас на Земле есть еще, к сожалению, оружие, перед которым ваши винтовки и патроны — жалкие детские игрушки, даже сравнивать стыдно.
— Какое оружие? — просто взвились генералы.
— Так я вам и раскрыл карты! — усмехнулся Удалов. — Как только сделка состоится, вот и узнаете.
— Ваши условия! — настаивали генералы, сверкая глазами.
И тут оказалось, что условий Удалов придумать не успел. Он сморщил лоб, старался, думал, но озарение не наступало.
Генералы приняли его молчание за преднамеренное. Им казалось, что Удалов хитрит, набивает цену. Они нервно переглядывались.
— Он знает, — шепнул генерал-фельдмаршал генералу-клумбе.
До ушей Удалова долетел этот шепот. Значит, генералам есть что скрывать. Что ж, можно рискнуть.
— Да, я знаю! — сказал он твердо. — И не пытайтесь меня обмануть.
— Но этого же никто не знает! Даже мы чуть было не забыли.
— Неважно, — отрезал Удалов. — Неужели вы думаете, что человек, готовый продать вам два миллиарда ничего не подозревающих живых душ да секретное оружие в придачу, так наивен, что прилетел сюда без предварительной разведки? Уж лучше бы я отправился к вашим врагам.
Генералы послушно закивали. Они поверили Удалову.
— Где это? — спросил Удалов.
— Закопано, — поспешил с ответом генерал-фельдмаршал, — и замаскировано под муравейник.
— Отлично. Везите сюда.
— А где же люди? Где оружие?
— Послушайте, вы мне надоели, — обнаглел Удалов. — Я и так иду с вами на невыгодную сделку. Но я люблю…
«Ну что я люблю?» — лихорадочно думал Удалов.
— Вы любите искусство, — подсказал генерал.
— Не вмешивайтесь, — оборвал его Удалов. — Если бы я не любил искусства, меня бы здесь не было.
— А как вы докажете, что с вашей стороны нет обмана?
— Никак.
— Но мы не привыкли без гарантий.
— Тогда не получите оружия.
— Я придумал выход из положения, — произнес генерал-клумба. — Мы пошлем с вами наблюдателя. Наблюдатель не отстанет от вас ни на шаг. И если кто попробует крутить, пуля в спину — и готово.
Удалову совсем не нужна была пуля в спину. Но другого выхода не оставалось.
— Я отлетаю через час, — сказал он. — Моего слабонервного спутника прошу доставить на корабль в связанном состоянии.
— Будет сделано, — сказали генералы.
— Произведение искусства доставить к самой ракете. И чтобы без подделок.
— Ну как можно! — испугались генералы. — Вы же тогда не привезете свой товар.
— Угадали, — согласился Удалов и пожалел, что ему не хватает решительности на Земле. Если бы он так же умел находить выход из любого положения, когда работал в стройконторе, быть бы его конторе лучшей в области.
С Удаловым решил лететь генерал-клумба. Удалов дошел до корабля замаскированными тропинками и проследил за погрузкой связанного Гнеца, который сжигал Удалова презрительным взглядом.
Тяжелый сверток неизвестного назначения тащили восемнадцать замаскированных солдат. Генерал-клумба умудрился добраться от штаба до корабля, скрываясь в траве и иногда зарываясь в землю так, что Удалов, шагавший рядом, периодически упускал его из виду.
Остальные генералы вылезли из подземного хода, чтобы попрощаться с Удаловым, и напоследок генерал-фельдмаршал вежливо спросил его:
— Простите, если мой вопрос покажется вам нескромным, но какой у вас чин?
Удалов хотел было сказать правду, что он младший лейтенант запаса, но решил, что этим может испортить впечатление, и потому ответил просто:
— Маршал танковых войск.
— Я так и думал, — ответил фельдмаршал и пожал ему руку как равному.
А остальные генералы отдали Удалову честь.
Удалов помахал им рукой из открытого люка. За спиной Удалова стоял замаскированный под клумбу генерал и прижимал к его лопатке пистолет. Планета казалась тихой, мирной и совершенно безлюдной. Генералы и солдаты растворились в траве и спрятались в стволы деревьев.
Удалов проследовал на капитанский мостик и поднял корабль в воздух.
Прошло полчаса. Планета превратилась в зеленый кружочек. Удалов отправился в кубрик и развязал Гнеца-18.
— Я вас презираю, — сказал Гнец, но тут ему стало плохо, и Удалову пришлось бежать за водой, чтобы привести товарища в чувство.
Генерал-клумба стоял в проходе, держа пистолет. Из ушей у него торчали цветочки, на плече вырос мухомор.
— Вы так все время будете стоять? — поинтересовался Удалов, проходя мимо со стаканом воды.
— А что делать? — спросил генерал.
— Первым делом снимите с себя эти ветки и траву. Мне за вами убирать не хочется.
— Вы хотите сказать, что можно размаскироваться? — удивился генерал.
Но Удалов его не слушал. Он отпаивал Гнеца.
— Простите, маршал, —