не лучше Рэйдана.
Дафна, сцепив зубы, раскачивалась взад-вперёд, её глаза то вспыхивали алым, то становились чёрными. Две дюжины профессоров не показывали ни малейших признаков борьбы с контролем Ведьмы…
«Ну, ничего, я большая, они маленькие, я справлюсь», — подумала уже не так бодро.
И в этот момент профессора стали преображаться в драконов. Пара ударов сердца — и вот мы прижаты к воде полукольцом из двадцати четырёх оскалившихся разноцветных драконов с красными глазами.
Жизнь меня к такому не готовила.
— Сумрак, — прошипела Дафна, — укрой маскировкой меня, в разум проникни давлением сна!
Она дёрнулась. Алое сияние в глазах погасло, и Дафна безвольно расстелилась на земле. Всхрапнула. Покров из тьмы окутал её, словно одеялом, и поменял цвет, практические сливаясь с поверхностью.
— Не думает, как всегда, — прохрипел Рэйдан.
— А? Что? — я переводила взгляд с одной оскаленной морды на другую.
Что бы ни сделала с профессорами Ведьма, действовали они крайне тупо. Так-то в плане мастерства одного профессора-боевика на меня хватило бы с лихвой, а они просто числом давили.
— Только идиоты спят на поле боя. — Неожиданно Рэйдан выдвинулся вперёд и скомандовал. — Живо в источник, спрячься под водой. Мы с Гилиеном задержим их, а ты, как переплывёшь, доберись до хранителей, пусть бегут на помощь.
— Я не… — хотела возразить и осеклась.
Рэйдан прав: от одной меня мало толку, моего Пока за помощью не послать, потому что он не может далеко отойти. Чем быстрее я позову подмогу, тем больше шансов справиться с противниками.
Рэйдан хрипло приказал:
— Сумрак, на зов мой приди, стену теней своих собери, пусть нерушимой те станут стеной, преградой для тех, кто стоит предо мной!
Тени задрожали, потянулись к нам, поднимаясь стеной между приближающимися драконами и Рэйданом.
— Держись! — рыкнула я и оттолкнулась от каменной кромки.
Рэйдан закашлялся и упёрся ладонями в землю. Он дрожал, как в лихорадке. Чуть в стороне поднимался с колен Гилиен.
Уходя под воду, чтобы направление моего побега не заметили, я перевернулась и поплыла, снова впуская в лёгкие разноцветную воду.
Быстрее! Надо двигаться быстрее!
В этой спешке я выбрала самый короткий путь на противоположную сторону источника, совершенно не подумав об опасности, которая могла в нём скрываться. Рэйдан, видимо, тоже об этом не подумал из-за ситуации или тяжести травм. Я сама не сразу сообразила, что что-то не так, и потоки воды изменились. А когда меня потянуло на глубину, было уже поздно.
Задохнуться я не боялась, но непреодолимость потока и его внезапный жар почти парализовали меня: что, если меня утянет на неизвестное дно? Что, если вода закипит?
В разноцветных потоках забурлили пузырьки, как будто источник в самом деле закипал. И вдруг сквозь это водное разноцветие прорвался свет. Солнечно-яркий, он ослепил меня на несколько мгновений, а когда схлынул, насыщенность цветных потоков воды резко уменьшилась, частично вернув им прозрачность, и там, сквозь радужную полупрозрачную муть я увидела мечущиеся светящиеся человеческие фигуры: крупную белёсую, миниатюрную солнечную и почти бесформенную кляксу всех цветов радуги с примесью чёрного и белого.
Мозг прожгло пониманием: это Вальдес и Ксанта сражаются с Ведьмой. Вальдес двигался неловко, дёрганно, скорее отвлекая Ведьму, чем сражаясь. Ксанта шевелилась быстрее, жалила разноцветную кляксу солнечным клинком, но свободная от оружия рука болталась слишком безвольно, и солнечное сияние покрова подсвечивало разводы крови вокруг.
— Пок! — прорычала я в воду, мысленно повторяя свой призыв. — Достань мне что потяжелее!
И ринулась вперёд.
Меховой шарфик отвязался от моей шеи, я выставила лапы вперёд и толкнулась крыльями, заработала задними лапами и хвостом, ввинчиваясь в потоки воды. Свет мешал разглядеть лицо Ксанты, направление её взгляда, но то, как она развернула цветную фигуру Ведьмы спиной ко мне подсказывало, что она меня заметила и приняла во внимание.
Я врезалась в цветной сгусток, словно в каменную стену. Дребезжащий визг тряхнул воздух, и нас троих отбросило от Ведьмы, но если Вальдеса и Ксанту отбросило далеко, мою драконью тушу сдвинуло лишь чуть. В ярости я схватила Ведьму зубами. Зубы клацнули о жёсткую поверхность. В мозгу вспыхнуло: что я творю? Но это был лишь миг сомнения, и я крепче вонзилась зубами, вцепилась когтями.
Ведьма была заключена в невидимый твёрдый кокон — это я поняла ощупью. Как будто грызла кусок льда — толстый, жёсткий, ломящий зубы до желудка.
Ненавижу эту тварь! Эта боль. Образы: израненный Рэйдан. Мёртвая Бэсси в пруду — её рыжие волосы и шлейф крови. Отравленные девушки, их застывшие тела под простынями. Заколдованные профессора! Безысходность в глазах заместителя ректора Гунода. Еле двигающийся Гилиен. Плетью болтавшаяся рука Ксанты. Как троих архонтов валяли щупальца тьмы. Все наши усилия её поймать и победить. Планы Ведьмы перекроить всех под одну мерку. Прощание с Рэйданом в палате. Как он бессильно висел в плену и делал всё возможное, чтобы отвлечь Ведьму от меня. Вкус крови Рэйдана. И то, что он остался там против врагов, которыми управляла эта грёбаная Ведьма. Меня разрывало от ненависти! Всё тело горело! Я ненавидела до слёз. И вся эта ярость вливалась в мышцы челюстей. Хрустели кости, зубы, ломались о поверхность защитного кокона Ведьмы драконьи когти. Ненавижу!
Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу тварь!
Полыхнул огонь, исторгся из меня. В зубах хрустнуло. В ушах ревело. Я кричала. Рычала, охваченная белым яростным пламенем, и на языке моём осел вкус пепла…
А потом что-то взорвалось.
* * *
«Что-то изменилось!» — поняли сразу все находившиеся в центральной части Дрэгонхолла. Солнечные удары, способные испепелять города, грохот сражения — всё это ничего не меняло. Долго ничего не меняло, порождая в сердцах хранителей, преподавателей и студентов отчаяние.
Потом, когда бой стих и надежды не осталось, идеально ровную белизну стен и дорожек испортила сеть мелких серых трещин.
— Что это?
— У архонтов получилось?
— Что происходит?
Драконам хватило ума выйти из зданий — и вовремя. Все эти безликие симметричные строения оседали и рассыпались, плиты ломались, дорожки искривлялись, на газонах неравномерными пучками вырастала трава.
— Они сражаются там…
— Да…
— Мы должны помочь!
— С ума сошёл? Там архонты, только они могут…
Страх перед Ведьмой сдерживал благородные порывы. И даже любопытство в этот раз никого не толкнуло вперёд.
Но никто и не убегал далеко, постепенно образовывая