голову и, увидев, что это она, улыбнулся.
— Хотела бы я знать, о чем ты почти вслух думал, — сказала она.
— О тебе, — ответил он.
— И что же ты думал обо мне? — спросила она, ожидая, что он отделается шуткой или комплиментом, который был явно неуместен в храме, но от этого был бы ей не менее приятен.
Однако Олег, почти шепотом, но так, чтобы она услышала, произнес совсем другое, отчего у нее затрепетало сердце.
Прикажешь уйти — уйду.
Скажешь «умри» — умру.
Забвенью предам мечты,
Если захочешь ты.
В храме святых образа
Имеют твои глаза.
Поклоны земные бью.
Верю. Надеюсь. Люблю.
У Марины увлажнились глаза. Но это были слезы счастья, и она не стыдилась их и не скрывала.
— Необычная молитва, — сказала она, сияя омытыми слезами глазами. — Если ты уже закончил молиться, то пойдем домой.
Они ушли из храма, взявшись за руки. Не заметили, как дошли до дома, не обменявшись ни одним словом по пути. Счастье настолько переполняло их, что слова им были не нужны. Весь этот день они то и дело прикасались друг к другу, будто случайно. Но с каждым разом прикосновения становились все откровеннее и чувственней. Даже Тимофей заметил это и куда-то скрылся, оставив их наедине. Они едва дождались вечерних сумерек, когда не казалось уже неприличным пойти в свою комнату и лечь в супружескую кровать. В спальне они разделись и легли. И долго целовали и ласкали друг друга, одновременно страстно и нежно, как будто то, что происходило, случилось между ними впервые. Только далеко за полночь они утомились любовью и откинулись на подушки, чтобы забыться сном, который был им необходим, но до этой минуты казался таким ненужным.
Однако они не успели заснуть. Внезапно в стекле окна отразились блики далекого пожара, залившие комнату призрачным полупрозрачным светом. Закутавшись в одеяла, они подошли к окну и увидели, что зарево пылает над Куличками. Казалось, что над поселком в неурочное время встает солнце.
— Что это может гореть? — с тревогой спросила Марина.
— Будем надеяться, что какой-нибудь заброшенный сарай, в котором играли мальчишки и случайно подожгли, забыв затушить костер, — сказал Олег нарочито беззаботным тоном, чтобы успокоить жену. Но на душе у него было нехорошо, словно ее томило неприятное предчувствие какой-то беды.
— Тебе не кажется, что мы должны быть там? — спросила Марина.
Однако Олег отговорил ее, сказав, что это бессмысленно, поскольку из Усадьбы волхва они доберутся до места пожара слишком поздно, когда огонь уже пожрет все. И они снова легли спать, решив, что утром сходят в Кулички и узнают, что произошло ночью и не нужна ли погорельцам помощь.
Несмотря на усталость и недавнее ощущение счастья, спали они беспокойно, и сны их были смятенными и жутковатыми.
Глава 52. Гавран собирается мстить
Олег и Марина проснулись на рассвете. Но когда они пошли завтракать, то на кухне встретили Тимофея, который то ли встал раньше их, то ли вообще не ложился спать в эту ночь. Вопреки обыкновению, старик не пил чай из своего самовара и выглядел невеселым. Олег сразу заметил это и спросил:
— Какие новости?
— Плохие, — буркнул Тимофей. — Даже и не знаю, с какой начать.
— Тогда, быть может, сначала позавтракаем? — предложила Марина. — Чтобы не испортить аппетит.
— Мудрая мысль, — согласился Тимофей. — Исправить все равно уже ничего нельзя. Новости могут и подождать.
— Ну, уж нет! — возразил Олег. — Мне кусок в горло не полезет, пока я не узнаю.
— Кстати, Тимофей, у нас тоже есть что тебе рассказать, — сказала Марина. — Этой ночью в Куличках был большой пожар. После завтрака мы с Олегом пойдем в поселок и узнаем, что горело, и чем мы можем помочь.
Тимофей грустно посмотрел на нее.
— Это и есть одна из моих плохих новостей.
Но, сказав это, он не стал продолжать.
— Что за манера тянуть кота за хвост, — возмутился Олег и потребовал: — Выкладывай, что случилось!
— Этой ночью сгорела школа, которую вы строили.
Некоторое время все молчали, словно обдумывая услышанное. Потом Олег спросил:
— Ты уверен?
Тимофей кивнул и в подтверждение своих слов добавил:
— Мне сообщил это Гавран.
— Дотла? — спросил Олег, словно еще на что-то надеясь.
Тимофей снова кивнул. И опять воцарилась тягостная тишина, нарушаемая только стуком тарелок и чашек, которые Марина продолжала машинально расставлять на столе.
— Даже боюсь уже и спрашивать, — произнес Олег, нарушая молчание. — А какая вторая плохая новость?
— Убили внука Гаврана, — грустно произнес старик. — И это намного хуже. Школу можно отстроить заново. Внука уже не вернешь.
— Кто убил? — воскликнула Марина. — За что?
— Ни за что, просто так, — ответил Тимофей. — Один из тех чужаков, которые на днях объявились в Куличках. Самый главный. Говорят, что он развлекался, стреляя из пистолета по птицам.
— Но это ужасно, — сказала Марина. — Кстати, я вспомнила — мне рассказала об этом случае Карина, когда мы встретились с ней вчера в Куличках. По ее словам, наш участковый, Илья Семенович, попробовал призвать стрелка к ответу, но тот позвонил своему знакомому полицейскому генералу. И теперь Илье Семеновичу грозит увольнение. — Марина сочувственно вздохнула. — Только я не знала, что речь идет о внуке нашего Гаврана. Он очень переживает?
— Сказать, что на нем лица нет, было бы преувеличением, — ответил Тимофей. — Все-таки Гавран птица. Но он очень любил своего внука. И его смерть, да еще такая, потрясла Гаврана. Он собирается мстить.
— Перед тем, как мстить, вырой две могилы, и одну из них для себя, — сказал Олег. — В этом я согласен с Конфуцием. Месть не вернет Гаврану внука. И радость от нее будет горькой.
Заметив, что его слова не убедили старика, Олег привел другой аргумент:
— А если после того, как Гавран отомстит, ворон начнут отстреливать? Он подумал об этом? Нам едва удалось замять случай с охотником, которому ворона выклевала глаз. И то лишь потому, что Егор тоже мог попасть под суд — за то, что пришел к воротам нашего дома с оружием в руках и угрожал мне. Мы нашли компромисс — я заплатил ему за потерянный глаз, он отказался от мести. И вот снова…
— Ты предлагаешь Гаврану забыть и простить смерть внука? — с удивлением спросил Тимофей. — Тогда сам скажи ему об этом. Я не рискну.
— И скажу, — пообещал Олег. — Может быть, я испорчу отношения с Гавраном, но спасу много жизней. В том числе и других ворон. Если начнется война, жертвы будут с обеих сторон.
— Я согласна с Олегом, — сказала Марина. — Как мне