Читать интересную книгу Крым. Большой исторический путеводитель - Алексей Дельнов

Сеид-Ахмеду пришлось искать убежище в Киеве, но там его как желанного гостя не встретили: взяли под стражу и отправили в Вильну. Там великий князь Казимир определил ему местом пребывания Ковно, где ордынский хан и закончил свои дни. Девять его сыновей украсили собой татарскую общину Великого княжества.

В 1465 г. Хаджи Гирей оказал подобную услугу и Московскому государству, только теперь он напал на ордынцев не при их возвращении, а в начале похода, не дав назлодействовать. Опять его ряды усилились множеством побежденных, большеордынский же хан Махмуд бежал в Астрахань и лишился своего престола. Удар был такой силы, что этот остаток Золотой Орды не смог окончательно оправиться, его стали общипывать со всех сторон народившиеся ханства. В 1502 г. под историей Золотой Орды подвел итог сын Хаджи Гирея, Менгли I Гирей.

* * *

В годы правления Хаджи Гирея произошло трагическое событие всемирно-исторического значения: погибла великая Восточная Римская империя, Византия. Конец его был долог и мучителен. Напитавшись соками все новых захватываемых у нее земель и земель окружавших ее государств, империя тюрков-османов (названа Османской по имени основателя правящей династии) оставляла напоследок ее сердце, сердце всего православного мира – Константинополь, Царьград. 29 мая 1453 г. огромный город святых храмов и роскошных дворцов, стадионов и античных статуй, великой истории и жизнерадостных людей, город красоты и мудрости пал под грохот огромных орудий, проломивших казавшиеся незыблемыми стены.

В груде трупов его защитников только по красным сапогам был опознан последний византийский император Константин XI Палеолог. Сказав последние свои слова: «Город пал, а я еще жив», – он сорвал с себя императорские регалии и бросился в гущу рукопашной. Возможно, Царьград был «градом обреченным»: защитников у него было куда меньше, чем было бы в эпоху его расцвета, и их раздирали распри (значительная часть византийцев склонялась к унии с Римом), держава с каждым годом слабела, конца давно ждали – но для многих миллионов людей это событие стало потрясением не меньшим, чем взятие Вечного Города Аларихом тысячелетием раньше.

Захватившие, разграбившие и сделавшие его своей столицей (Стамбулом) турки думали о другом. Теперь в их руках был ключ к мировой торговле. Теперь, назвавшиеся империей, они просто обязаны были стать великой морской державой. И они энергично взялись за дело.

На следующее лето в черноморских водах у берегов Крыма появилась огромная турецкая эскадра. Объектом ее нападения была Газария, а поводом для него служило то, что местные купцы посылали свои корабли в помощь Константинополю. Близ Каффы высадился многочисленный десант. При поддержке корабельных пушек турки пошли на штурм, но были отбиты. Они стали готовиться к новому. В это время появился Хаджи Гирей во главе шести тысяч своих всадников. Его воины не стали вмешиваться в происходящее, но хан долго о чем-то беседовал с турецким командующим. После этого пришельцы потребовали от генуэзцев уплаты дани им и татарам, на что те согласились. Османы заполнили корабли всеми необходимыми припасами и уплыли в сторону Босфора. Они вернутся. Им слишком нужно было это море и его гавани.

Когда первый крымский хан скончался в 1466 г., его подданные были в неподдельной скорби. Они даже прозвали его Ангелом. Русским людям тоже не за что было на него обижаться. На Русь крымские татары в его правление если и ходили, то редко, да и то в порядке частной инициативы. Что на московские, что на литовские русские земли. Ходили больше на аланов, черкесов, на Грузию, на другие народы, какие поближе. И не так остервенело, как будут ходить в ближайшие десятилетия и века.

Глава 34

Русь Великая

Второй Рим погиб, Третий Рим набирал силу. Мы видели, как тяжелы были годы после Куликовской битвы, когда радость – напополам со скорбью от великой ценой оплаченной победы – была оборвана стремительным набегом орды Тохтамыша. Опять были десятилетия унижения, усобиц, татарских отрядов, приходивших по собственному почину или наводимых враждующими князьями. Князья доходили до того, что выкалывали друг другу глаза: великий князь Московский Василий II Васильевич был прозван Темным, потому что его ослепил звенигородский князь Дмитрий Шемяка, но и сам он до этого ослепил шемякинского брата Василия Косого.

Однако уже подрастал сын Василия Темного – Иван Васильевич, и когда он стал Иваном III Московским (1440–1505, вел. князь в 1462–1505 гг.), многое изменилось. К Москве были присоединены княжества Ярославское, Ростовское, Тверское, Господин Великий Новгород, земли вятские, значительная часть рязанских (сама Рязань окончательно войдет в Московское государство при его сыне Василии III Ивановиче, так же как и Псков). Воюя с Литвой, Иван Васильевич добыл значительные части княжеств Смоленского, Новгород-Северского, Черниговского.

Присоединял – не всегда по-доброму. Случалось, применял военную силу, случалось, выселял строптивых, сажал в узилище, казнил. С Новгородом была большая война, когда правители Господина Великого вознамерились склониться под Литву – в битве на Шелони полегли тысячи побежденных новгородцев. Виднейшие новгородские бояре пошли на плаху; боярыню Борецкую, Марфу-Посадницу, мать казненного Юрия Борецкого, тоже умертвили каким-то образом в темнице за ее непримиримость.

Иван Васильевич особо добрым не был, но все же больше любил миловать, чем казнить, не в пример своему параноику-внуку Ивану Васильевичу Грозному. Хотя вспышки гнева тоже приключались – но умел себя сдерживать. Был не из тех, с кем можно запанибрата. Это он завел при московском дворе византийские ритуалы, византийские одеяния, византийскую двуглавую и прочую символику. Имел право – его вторая жена, Софья Палеолог, была племянницей последнего византийского императора, героически погибшего Константина Палеолога. Во славу державы при нем развернулось каменное строительство, доселе невиданное: кирпичные кремлевские стены, стоящий за ними и по сии дни величественный и прекрасный Успенский собор, возведенный Аристотелем Фиорованти, и еще многое в разных городах. Это послужило животворным толчком для последующего зодчества: за времена ига возводить большие каменные здания подразучились, тот Успенский собор, что начали строить русские мастера до приезда итальянца, обрушился.

* * *

Свержение татаро-монгольского ига в 1480 г. – главное, за что поминают добром великого князя Ивана III Васильевича. Хрестоматийная история развития событий общеизвестна.

Была долгая невыплата дани в Орду, было посольство оттуда с претензиями в наглой форме. Послов убили, кроме одного, которого отпустили все рассказать. Правда, насчет ордынского посольства более достоверной представляется версия, основанная на других источниках. Великая княгиня Софья Палеолог пристыдила тогда мужа: «Я отказала в руке своей богатым, сильным князьям и королям для веры, вышла за тебя, а ты теперь хочешь меня и детей моих сделать данниками; разве у тебя мало войска? Зачем слушаешь рабов своих и не хочешь стоять за честь свою и за волю святую?» – и ордынцев прогнали с таким письменным ответом, что в Сарае поняли – переписка закончилась.

Две рати стояли одна против другой по разным берегам притока Оки реки Угры. Хан Ахмат все грозил – подождите, река станет, я вам задам. Река замерзла, русская рать отошла от берега – по-видимому, в поисках лучшего места для битвы. А татары постояли-постояли и ушли совсем. На этом закончилось татаро-монгольское иго.

Иго закончилось, но татары приходили еще много-много раз на протяжении трех столетий. Из Золотой Орды, пока была жива, из Казанского ханства, пока его не прикончил Иванов внук, тоже Иван, из других ханств помельче. Но чаще всего – из Крыма. Однако это потом, когда Ивана III не станет.

* * *

Но и великий князь Иван Васильевич, при всей его величавости и сброшенном иге, нес еще в себе трудноизживаемый страх перед татарской силой, почтение к ее повелителям. Отправляя в Крым, к преемнику Хаджи Гирея, Менгли Гирею, своего посла Никиту Беклемишева, он передал через него свое обращение к хану такого рода: «Князь великий Иван челом бьет: посол твой Ази-Баба говорил мне, что хочешь меня жаловать, в братстве, дружбе и любви держать, точно так, как ты с королем Казимиром в братстве, дружбе и любви…»

Только не надо низводить это на уровень раболепия, необходимо иметь в виду, что здесь наличествует и дипломатический этикет. Татарские владыки были встроены в систему европейской дипломатии, а в ней титулованию, форме обращения к правителю придавалось очень большое значение и ранги были установлены уже довольно четко. Хан Золотой Орды стоял наравне с королями, помянутый Казимир Польский – король. Крымские ханы требовали, чтобы на них смотрели как на правопреемников ханов золотоордынских, а не как на каких-нибудь сепаратистов. Поэтому хочешь иметь с ними дело (а не иметь его было нельзя) – изволь ставить их вровень с королями, иначе – страшное оскорбление. Так что Менгли Гирей и Казимир – это одна статья. Московский же государь – великий князь, рангом ниже.