Читать интересную книгу Крутые парни - Стивен Хантер

— Все?

— Да. Все. Не его жизнь, не его семью, не его яйца, но... его лицо.

— И здесь, на картине, я отрезаю ему лицо?

— Да, целиком. Глаза, нос, язык, губы, зубы. Ты отбираешь у него лицо. Оставляешь его без лица. Подумай об этом. Это будет неповторимо.

Лэймар посмотрел на Ричарда, и в глазах его появился какой-то странный свет. Ричард понял, что это свет уважения.

Лэймар вдруг обнял Ричарда и прижал его к себе.

— Ричард, ты помог мне снова найти в себе силы. Ты и Господь, вы оба помогли мне в этом.

— Ты теперь можешь жить дальше?

— Жить дальше? Черт возьми, малыш, теперь мы начинаем охоту на Бада Пьюти. И на его долбаную семью. Когда мы покончим с ними, то устроим такой кавардак в этом сонном оклахомском курятнике, что и через сто лет о нас будут вспоминать со страхом! Они плохо обошлись с братьями Пай, и я не прощу им этого. Будет и у меня праздник! А этого мы отпустим, и пусть все увидят его без лица!

Глава 26

Они начали являться по ночам. Он не мог отделаться от них, он не понимал, были ли это сны или грезы наяву, но они приходили регулярно между четырьмя и шестью часами, как по расписанию, когда он находился в полубодрствующем состоянии: это был образ, интригующий, соблазнительный, принимающий неиспытанные еще в любовных играх позы — это были терпкие воспоминания, а образ был все время один и тот же — образ Холли. Он поворачивался на бок и видел, что рядом спит Джен. Он приходил в бешеное изумление: «Почему, ну почему мне недостаточно одной тебя?»

Но факт оставался фактом. Ему было мало одной Джен, по крайней мере теперь, когда у него была другая, более молодая женщина, с которой он так часто проводил время в постели и знал, какова она на вкус — она была солоноватой, как от нее пахло — от нее пахло мускусом, он знал, какие у нее волосы — волосы у нее были густые, он знал все ее потаенные места, которые он мог ласкать, а она вздыхала и стонала от наслаждения.

Может быть, это происходило от того, что очень уж близко прошла от него беспощадная коса смерти и теперь ему нужно было ласкать упругую плоть, чтобы окончательно удостовериться в том, что он жив. Он страстно желал плоти Холли. И не желал, будь он проклят во веки веков и пусть сгорит в аду его душа, и пусть будет он еще раз проклят за свою приверженность дьяволу, но нет, он не желал плоти своей жены.

— Мне надо уйти, — сказал он утром Джен.

Она взглянула на него. Это была красивая женщина приблизительно его возраста, с полным прекрасным лицом, лишенным теперь всякого выражения, и ничему не удивляющаяся. Ее глаза буквально впились в него. Он видел ее отчужденность и чувствовал, что все ее разочарования уже позади. Она растратила те слова, с которыми могла бы к нему обратиться.

— Поеду за пистолетами, — объяснил он. — Я звонил тому лейтенанту из OSBI, Гендерсону. Они сейчас в баллистической лаборатории штата, их проверили. Он сказал, что мне надо самому прийти туда. Конечно лучше, если я буду стрелять из своего оружия, чем из казенного или чужого.

На службе ему выдали, так, на всякий случай, для большей безопасности, револьвер «Смит» калибра 0,357, но он намного уютнее чувствовал себя с тем оружием, из которого он продырявил так много мишеней и Оделла.

— Так ты собираешься показать им, как надо стрелять? — недоверчиво спросила она.

— Да, думаю, что могу это сделать. Я задержусь в тире и пристреляю оружие. А потом сразу поеду домой.

— За четыре месяца ты ни разу не «поехал прямо домой», но уж раз надо идти, то надо идти.

Бад попытался улыбнуться. Но это не сработало. Он понимал, что ему не надо проявлять излишнее волнение. Когда он принимался актерствовать, то становился неискренним и неуклюжим.

Однако он знал только одно: сегодня ему надо обладать Холли и плевать ему на все последствия. Поэтому, выпив две чашки кофе и прочитав спортивный раздел в газете, хотя он знал на память исход всех матчей, он встал, надел шляпу, сунул в поясную кобуру служебный револьвер и накинул пиджак, несмотря на то что на улице было очень жарко. Он вышел из дома.

Он прищурился. Перкодан снимал очень сильную боль, но не мог добраться до самых сокровенных глубин нервной системы, поэтому Бада продолжали беспокоить пульсирующие боли в конечностях и суставах. Они давали знать о себе при каждом движении. Он снова почувствовал себя древним старцем. Он перестал носить повязку на глазу, но в нем постоянно накапливалась какая-то жидкость, поэтому приходилось все время моргать, чтобы четко видеть. Садясь за руль своего «форда», он несколько раз моргнул. Когда он поудобнее устраивался на сиденье, появилось жжение в раненой ноге. Там глубоко в мягких тканях осталась дробь, которая иногда взрывалась неожиданной вспышкой боли. Он отогнал от себя эти ощущения и захлопнул дверцу.

Стояла ясная погода, было жарко. Уже наступил июнь. В воздухе носилась цветочная пыльца. Весна была благословением Оклахомы, а лето — ее проклятьем. Жара своим неимоверным весом, падая с небес, парализовала все живое на земле. Не включая кондиционер, Бад вдохнул. Ему показалось, что в легкие проник перегретый пар. Потом он включил двигатель, откинулся на спинку сиденья, кивнул дежурным охранникам из новой смены и выехал со двора.

Он направился в Сити-Холл-Эннекс. Си Ди отсутствовал. Вместо него Бад нашел там молоденького офицера — детектива из OSBI. Несколько полицейских сидели в большой дежурной комнате розыскной службы.

Полицейские хотели видеть Бада: два техасских рейнджера все еще надеялись попытать счастья и поохотиться на Лэймара, двое полицейских в штатском из главного управления и три следователя из OSBI, все они протягивали ему руки и скороговоркой называли свои имена.

— Дьявольски классная работа, Пьюти. Черт возьми, если бы в этой стране так стреляли почаще.

Таков был лейтмотив всех обращенных к нему слов.

— Да что вы, — отвечал им Бад скромно, — мне просто повезло.

Закончив сеанс общения, Бад зашел в кабинет, который когда-то занимал вечно пьяный Си Ди Гендерсон, а теперь в нем сидел новый начальник, который выдвинул ящик стола и один за другим достал оттуда три пистолета.

— Один командирский «кольт» сорок пятого калибра, серийный номер ФЦ34509, «беретта» калибра девять миллиметров тип 92Ф, серийный номер Д120973 и «беретта» 84 калибра 0,38, серийный номер E259IV. Сержант Пьюти, поставьте здесь свою подпись и забирайте оружие. Вот кобура от «беретты», а это от «кольта». Я не знаю, куда делась кобура от «беретты» тридцать восьмого калибра. Как вы ее носите, сержант?

— На животе. Я затыкаю ее за пояс и так ношу. Я не пользовался кобурой. Давила она, конечно, очень сильно, но сейчас я просто счастлив, что эта пушка тоже была при мне. Она мне сослужила хорошую службу.

Он посмотрел на них: да, это три его пистолета пригодное н стрельбе боевое оружие, на нем не было никаких украшений. Это были инструменты. На Бада накатила волна нежности, его охватило такое теплое чувство, что на секунду показалось, сейчас он лишится чувств и упадет в обморок. Человек, не познавший близости смерти и не спасшийся благодаря оружию, не может понять тех ощущений, которые испытывает человек, выживший благодаря оружию, когда смотрит на свои пистолеты.

Бад пошел к выходу, но задержался в дверях. Ему еще надо было кое-что выяснить.

— Где я могу найти Си Ди?

— Знаете, сержант, он живет в южной части города, на Тридцать восьмой улице, недалеко от парка Макмагон.

Он дал Баду адрес.

— Я должен навестить его, — сказал Бад, поняв, что решил это сделать, когда произносил эти слова.

— Старику это определенно понравится. Только постарайтесь съездить к нему пораньше, к вечеру он обычно набирается в стельку.

Бад взглянул на часы. Есть у него время или нет? Зачем он собирается это делать? Если он съездит туда и сразу уйдет, то это не займет много времени. Но время, как всегда, было в дефиците. Но, с другой стороны, визит мог послужить ему прикрытием: заехал, дескать, к старику лейтенанту, посидели, поговорили, время пролетело незаметно, поэтому и задержался.

Жилище лейтенанта оказалось обшарпанным пригородным придорожным домишком, очень неказистым и маленьким, меньше того, в котором жила Холли. Дом стоял чуть южнее аэропорта, и над головой то и дело с ревом проносились самолеты. От этого грохота, казалось, могли обвалиться чердаки и дымовые трубы. Во всей округе не росло ни единого дерева.

Бад подождал несколько секунд, чтобы окончательно решить, надо ему это или нет. Он чувствовал, что затеял поездку сдуру. Но в деле была одна деталь, которая очень не нравилась ему, — получилось так, что он, Бад Пьюти, отыскал Лэймара, а вот старик не смог. Это некрасиво и неправильно. Бад подошел к домику и постучал в дверь.

Женщина, открывшая ему, была похожа на сморщенный чернослив, совершенно лишенная даже намека на нежность, которая скрасила бы ее увядшие черты или следы бесконечной усталости.