Читать интересную книгу Мифы и факты русской истории. От лихолетья Cмуты до империи Петра - Кирилл Резников

«Отступления от истории в драме г-на К. безмерны и несообразны ни с чем: он позволяет себе представить Заруцкого и Марину под Москвою в сношениях с Пожарским: Трубецкого делает горячим, ревностным сыном отечества, жертвующим ему своею гордостью; сближает в одно время смерть патриарха Ермогена и прибытие Пожарского под Москву; Марину сводит с ума и для эффекта сцены заставляет ее бродить по русскому стану в виде какой-то леди Макбет! Пожарский представляется притом главным орудием всех действий; народ избирает его в цари. Словом: мы не постигаем, для чего драма г-на К. названа заимствованною из отечественной истории? Тут нисколько и ничего нет исторического — ни в событиях, ни в характерах».

Последствия не заставили ждать. Полевой был вызван из Москвы в Петербург в сопровождении жандармского унтер-офицера. Ему приказали явиться на дом к начальнику Третьего отделения А.Х. Бенкендорфу[128]. Когда он прибыл, в кабинете шефа жандармов уже находился министр народного просвещения С.С. Уваров. Начался допрос. Обвинителем выступал Уваров, а Бенкендорф «останавливал резкие выходки и обвинения министра народного просвещения». Уваров возмущался рецензией на драму Кукольника. Полевой возражал: «Более и более одушевляясь, он развил свой взгляд так убедительно, что граф Бенкендорф стал поддерживать его и иногда возражать Уварову». На следующий день допрос продолжили. Уваров зачитал выписки из «Московского телеграфа», свидетельствующие о вольномыслии Полевого. Бенкендорф постарался смягчить его участь, но журнал спасти не смог: в апреле 1834 г. по высочайшему повелению «Московский телеграф» был закрыт. В Москве и Петербурге ходила но рукам эпиграмма, авторство которой попеременно приписывали Пушкину, Петру Вяземскому и Денису Давыдову:

Рука всевышнего три чуда совершила:Отечество спасла,Поэту ход далаИ Полевого удушила.

Говоря об историках, писавших о Минине и Пожарском в первой половине XIX в., следует сказать, что Минин целиком, а Пожарский — по большей части принадлежат к «посткарамзинскому» периоду. Карамзин ушел из жизни, доведя «Историю государства Российского» до убийства Прокофия Ляпунова. Лишь «Записка о древней и новой России» (1811) содержит его оценку: историк называет Минина и Пожарского «спасителями Отечества».

С 1842 г. в журналах появляются статьи молодого нижегородского учителя Павла Ивановича Мельникова (позднее писателя Андрея Печерского). В 1842 г. ему было поручено сыскать в архивах потомков Кузьмы Минина. Николай I хотел их вознаградить. Результаты поисков Мельников опубликовал в «Отечественных записках» 1842 г. Потомков он не нашел, поскольку единственный сын Минина, Нефёд, умер бездетным, но выявил много интересных сведений о нижегородской старине и о Кузьме Минине. В последующих статьях он эту тему развил. Наибольшую известность приобрела купчая 1602 г., где есть запись: «Мой двор подле Кузьмы Захарьва сына Минин Сухорука». Мельников опубликовал текст купчей в 1852 г. в журнале «Московитянин». Прозвище Сухорук было известно из «Нового летописца», где сказано: «Нижегородец имяше торговлю мясную Козма Минин, рекомый Сухорук». Теперь все узнали его отчество — Захарович.

Никто не обратил тогда внимание, что в жалованной грамоте царя от 1613 г. написано Кузьма Минин, а сын Минина подписывался: «Яз Нефёдко Кузмин сын Минича». В 1916 г. нижегородский архивист А.Я. Садовский доказал, что руководитель ополчения именовался Кузьма Минин — не Захарьев и не Сухорук. Недавно А.Ю. Хачко исследовал оригинал документа, описанного Мельниковым, и нашел, что там написано о дворе «Кузьмы Захарьва сына Сухорука», имя же Минин Мельников вставил от себя.

Историки сомневаются в достоверности других изысканий Мельникова, таких как рассказ о вдове, принесшей «старостам сборным» 10 тысяч рублей из 12 тысяч, чем «многих людей в страх вложила», и, что более важно, в «Ельнинской рукописи», хотя в её защиту выступал С.Ф. Платонов. Работая с архивами, Мельников действительно многое накопал, но сейчас трудно отделить факты от авторского домысла. Можно спросить, зачем это делал талантливый человек, ставший большим писателем? Ответ прозаичен — чтобы пробиться. Ведь в начале сороковых Мельников был учителем гимназии, ненавидящим свою профессию. Чтобы ее сменить, надо было стать заметным, и Мельников приобрел известность, публикуя статьи о неизвестных фактах из истории нижегородского ополчения. Затем его взяли чиновником особых поручений, он преследовал старообрядцев, а позже с симпатией писал о них романы.

Минин и Пожарский в литературе и искусстве второй половины XIX — начала XX в. В 1861 г. А.Н. Островский завершил пьесу «Козьма Захарьич Минин-Сухорук» — «драматическую хронику в пяти действиях, с эпилогом, в стихах». Пьеса посвящена истории созыва нижегородского ополчения. С ней Островский открывает цикл своих исторических драм 60-х гг., включающих также «Дмитрия Самозванца и Василия Шуйского» (1866) и «Тушино» (1867). Как и последующие исторические драмы, пьеса «Козьма Захарьич Минин-Сухорук» написана белым стихом. В письмах автор не скрывает, что он находился под впечатлением пушкинского «Бориса Годунова». Островского тогда интересовала тема «власть и народ». Он раздумывает о национальном характере и как народ сам, без указаний высших, может организоваться для защиты Отечества. В Кузьме Минине драматург нашел героя, простого посадского, способного в тяжёлую минуту поднять народ на подвиг. Пьеса далеко уступает гениальному «Борису Годунову», но не лишена достоинств. К ним в первую очередь можно отнести поэтичность монологов Минина.

Пьеса встретила цензурные возражения. Переделывая её, Островский удалил некоторые места из монологов Минина, где он говорит о страданиях народа и обличает предателей бояр, и ввёл в пятое действие эпизоды сражения ополчения Минина и Пожарского с поляками под Москвой и сцену возвращения ратников в Нижний Новгород. В октябре 1866 г. вторая редакция пьесы была разрешена к представлению. В декабре 1866 г. пьеса была поставлена в Александрийском театре в Петербурге и в январе 1867 г. — в Большом театре в Москве. В обеих постановках успеха она не имела. При жизни Островского (с 1875 по 1886 г.) пьеса ставилась всего 4 раза. Зато с 1886 по 1917 г. ее ставили 105 раз. В Советском Союзе пьесу ставили в 1940 и 1944 гг.

В 1868 г. в Петербурге на сцене Мариинского театра с большим успехом шла опера «Нижегородцы» — музыка Э.Ф. Направника, либретто П.И. Калашникова. Центральное место в ней занимала ария Минина. Со временем опера сошла с петербуржской сцены, но с 1941 г. ее время от времени ставят в Нижегородском (Горьковском) театре оперы и балета им. А.С. Пушкина. Из художественной прозы о Минине и Пожарском с 1850 по 1917 гг. были опубликованы повести — Л.А. Чарской «Желанный царь» (1913) и Е. Волковой «Козьма Минин и князь Дм. Пожарский: Ист. очерк из времен лихолетья 1611—1613 гг» (1913). Намного значительнее были произведения живописи. В 1850 г. была выставлена картина М.И. Скотти «Минин и Пожарский». В конце 70-х — 80-х годов написана картина А.Д. Кившеико «Воззвание Кузьмы Минина к нижегородцам» и в 1896 г. — огромная картина К.Е. Маковского «Воззвание Минина», самое большое станковое полотно в России на историческую тему (7x6 м). В 1911 г. начался сбор средств на установку копии московского памятника Минину и Пожарскому в Нижнем Новгороде, но помешала война, а затем революция.

Историки о Минине и Пожарском с середины XIX в. по 1917 г. В вышедшем в 1858 г. восьмом томе «Истории России с древнейших времен» С.М. Соловьёва восьмая глава посвящена истории нижегородского ополчения и освобождения Москвы. Повествование Соловьёва современно и по сей день. Историк опустил (не принял) критику Авраамия Палицына в отношении Пожарского и похвальбу келаря, что он ускорил приход нижегородского ополчения под Москву. Он отмечает скромность Пожарского, сожалевшего, что Василий Голицын находится в плену: «если б теперь такой столп, князь Василий Васильевич, был здесь, то за него бы все держались, и я за такое великое дело мимо его не принялся бы, а то теперь меня к такому делу бояре и вся земля силою приневолили». Соловьёв — не любитель рассуждать о характере своих героев, он предпочитает, чтобы за них говорили дела.

В отличие от Соловьёва Н.И. Костомаров любил и умел описывать прошлое в исторических образах. Беллетрист соседствовал у него с историком и в силу художественного дара перевешивал. Его «Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей» (1873—1886) тому ярчайший пример. В трактовке исторических деятелей украинский историк следует убеждениям человека, в молодости мечтавшего об освобождении Украины и создании союза славянских республик. Год в Петропавловской крепости и ссылка не изменили его взглядов. Костомарову нравилось всё, что противостояло «мертвящему централизму власти»: вечевые республики Новгород и Псков, казацкая вольница Запорожья и Дона. Московское государство и самодержавие он не любил; его больше привлекала шляхетская демократия Речи Посполитой. При таких взглядах Костомаров не мог испытывать приязни к спасителям Московского царства. Ещё до выхода «Русской истории в жизнеописаниях» он публикует статью «Личности Смутного времени» (1871), где развенчивает вождей нижегородского ополчения. Материалы статьи включены в последующие работы Костомарова.