Читать интересную книгу Дорога соли - Джейн Джонсон

Сидя на корточках, она уныло смотрела на дорогу, уходящую к югу. Где-то там лежал Тинаривен. Кругом необъятная пустыня, тысячи миль древней земли, таящей в себе неизведанное, бесплодные скалы и пыль, где для человека нет ни укрытия, ни средств к существованию. Пески усеяны костями давно умерших людей — случайно заблудившихся римских легионеров, неосторожных захватчиков. Целый океан дюн, волна за волной вздымающихся и опадающих, колодцы, о которых знают только опытные проводники-мадугу, идущие впереди каравана, реки, бегущие так глубоко под землей, что на поверхности не видно даже их следа. Все это принадлежит не людям, а демонам пустынных мест и самому Кель-Асуфу. Теперь нет спасения от полного одиночества в этой пустыне. У Мариаты не осталось ни проводника, ни верблюдов, ни припасов. Ее ждет только отчаяние и безумие.

Позади, за спиной, лежал мир, известный ей. Даже пешком и в одиночку относительно нетрудно проделать обратный путь до Имтегрена, откуда она бежала вместе с Атизи. Но как только Мариата вернется, то снова попадет в лапы мачехи. А та немедленно отдаст ее проклятому мяснику. Мариата станет его второй женой и рабыней, зато выживет, как и ее ребенок. Да, выбора нет.

Мариата встала, закинула на спину кожаную сумку, решительно повернулась лицом к югу и зашагала в неизведанное.

Глава 28

За окном внедорожника с грохотом мчалась пустыня, причем с такой скоростью, что я и не подозревала прежде, что здесь можно так ездить. Сидя рядом с водителем, я прижала лоб к холодному стеклу и смотрела в непроницаемую тьму. Лишь бледные лучи фар, то и дело переключаемых с дальнего света на ближний и обратно, прорезали этот мрак, освещали близкие очертания песчаных бугров и холмиков, странных гигантских растений, тени которых бросались из-под колес, обломков скал, разбросанных то здесь, то там. Иногда машина шла юзом, словно по снегу. Водитель играючи выправлял ее, но по большей части гнал прямо, он полностью вдавил педаль газа, будто ему хорошо был знаком каждый метр этой пустыни. Впрочем, вероятно, так оно и было. За рулем сидел главарь контрабандистов, а двое его людей устроились сзади. Таиба загнали во вторую машину, которая следовала за нами на некотором расстоянии.

Теперь на главаре не было солнцезащитных очков, и я могла сложить более четкое представление о возрасте этого человека. Пространство вокруг глаз покрывала густая сетка глубоких морщин, в бровях пробивалась седина. Я прикинула, что ему, должно быть, где-то между пятьюдесятью пятью и шестьюдесятью пятью, при условии, что он хорошо сохранился. Несмотря на возраст, мужчина выглядел здоровым и крепким, видимо, жил в полном согласии с окружающим миром. Если кусок дерева долго лежит в пустыне, то палящее солнце выпивает из него всю влагу до последней капли. Он делается твердым как железо. Еще этот человек внушал страх. Когда он повернулся и посмотрел на меня, его взгляд был таким же пронзительным, безжалостным и холодным, как у хищной птицы.

— Скажите, Изабель, вы богатая женщина?

Я изумленно посмотрела на него, застигнутая врасплох этим прямым вопросом.

— А вам зачем?

— Хочу знать, смогут ли ваши родственники хорошо заплатить за то, что я отпущу вас домой, — горько усмехнулся он.

— Домой? — как эхо, повторила я, и это прозвучало довольно глупо. — Что вы имеете в виду?

— Если они захотят получить вас обратно в целости и сохранности, им придется заплатить выкуп.

Выкуп? Мысль об этом казалась мне нелепостью, я про такое только в книжках читала. Да и кто захочет платить за меня выкуп? Но что же еще происходит здесь, где-то у черта на куличках, посередине никому не известной пустыни? Вооруженные люди схватили меня, сунули в машину и на большой скорости везут в какой-то безымянный лагерь — как это называется? Придется тупо признать, что это и есть похищение. Нас схватили и увезли. Ради выкупа.

— Вы хотите сказать, что мы заложники?

— Можно сказать и так, — скупо улыбнулся контрабандист. — Я пока не решил. А вы не ответили на мой вопрос, Изабель Треслов-Фосетт. Вы меня простите, я не вполне разбираюсь в нюансах британского общества, но ваша двойная фамилия указывает на то, что вы относитесь, если так можно выразиться, к высшему эшелону, верно? К самому богатому слою общества.

— Боюсь, что вам очень не повезло насчет денег. — Теперь настала моя очередь горько усмехнуться. — Все мои родственники умерли.

— Так-таки все?

Он повернулся, с любопытством на меня посмотрел, и на мгновение мне показалось, что я уже где-то видела эти глаза. Не выдержав его взгляда, я отвернулась. Да-да, эти глаза!.. Они были посажены так, что казались мне поразительно знакомыми. Меня охватила дрожь. От страха, что ли? В моих обстоятельствах это звучало правдоподобно. Кстати, если это и страх, то совсем не тот, который я, бывало, испытывала на сложном участке подъема по скале, перед серьезным экзаменом или в более раннем возрасте, когда прислушивалась к шагам на лестнице. Я быстро подавила это воспоминание. Даже сейчас, когда я остро ощущала опасность, оно было настолько ярким и мучительным, что у меня вспотели ладони.

— Платить за то, чтобы вы отпустили меня домой, не станет никто.

— Послушайте, Изабель, я в это не верю. Ни единой секунды.

— Моя мать умерла от рака, когда я училась в университете. Отца не стало несколько недель назад. Братьев или сестер у меня нет.

— Потерять мать в столь нежном возрасте всегда нелегко, и я всем сердцем сочувствую вашей утрате. — Главарь контрабандистов помолчал, и я уж было подумала, что он оставил эту тему, но ошиблась. — Ведь всегда должен быть кто-нибудь, кто может заплатить. Вы не замужем?

Я отвернулась и стала смотреть в окно. Обширное пустое пространство почему-то тревожило меня гораздо меньше, чем напряженная атмосфера, царившая внутри машины.

«Может, наврать ему о себе? — растерянно думала я. — Глядишь, спасу шкуру. Ведь если и в самом деле не найдется никого, кто мог бы заплатить выкуп, то меня просто пристрелят и бросят в пустыне шакалам».

Но лгать мне почему-то не хотелось.

— Нет, — откровенно ответила я, прервав молчание. — Я не замужем.

— Ваш муж тоже умер? — настойчиво продолжал он задавать вопросы.

— У меня никогда его не было.

Он посмотрел на меня, высоко подняв брови.

— Такая красивая женщина и не замужем? Вы меня удивляете!

Красивая? Это слово я не привыкла связывать со своей внешностью.

— Просто не представился случай, вот и все.

— Роза, которую никто не смог сорвать, — задумчиво произнес он.

Я всей душой надеялась, что он думает вовсе не о самом очевидном.

— Не сказала бы так, — отозвалась я, стараясь как можно более четко выговаривать английские слова.

— Неважно. За вас заплатит британское правительство. Я в этом не сомневаюсь.

— Моя мать была француженка. У меня, так сказать, двойная национальность, хороший повод обеим сторонам умыть руки. Да вы и сами знаете, что позиция правительств европейских стран по отношению к похитителям людей довольно твердая. Когда их пытаются шантажировать, они очень не любят идти на уступки. Или вы так не считаете?

Я видела, как дрогнула щека этого человека, не поняла, нахмурился он или улыбнулся.

— Мисс Фосетт, я полагаю, что публичные заявления чиновников любого правительства сильно отличаются от того, что они делают втайне. — Его, видно, забавляла наша болтовня. — Хотя должен признать, что британцы — орешек покрепче, чем, скажем, французы. Они во всеуслышание объявляют, что не будут вести никаких переговоров с террористами. Именно так нас часто называют. Но всегда находится повод к заключению сделки, как мы говорим, под рукавом. Так мы и получаем свой маленький бакшиш.

Террористы? Услышав это слово, я похолодела. Мои похитители не выглядели религиозными фундаменталистами, но я вполне отдавала себе отчет в том, что мое понимание этого термина, конечно же, связано с впечатлением, которое на человека европейской культуры произвели события одиннадцатого сентября, а также с образами бородатых талибов с автоматами АК-47 в руках и молодых пакистанцев, живущих в Британии, мозги которым хорошенько промыли имамы-диссиденты, проповедующие взгляды, очень даже противоречащие исламу. Может быть, они политические террористы, как организация РВС[71] в Колумбии, захватившая Ингрид Бетанкур[72] и продержавшая ее в плену шесть долгих лет, наполненных ужасными пытками? Сердце мое сильно забилось.

— А если не найдется? — спросила я вроде бы беспечно, но меня выдала дрожь в голосе.

Он бросил на меня косой взгляд и ответил:

— Ну, тогда… вас останется только пожалеть.

«Значит, если никто не заплатит, то меня убьют», — подумала я, как ни странно, спокойно.