Да он даже у людей кровь не пьёт, дядя Арк! Он добрый, заботливый! Он не заслуживает…
Листас в ответ расхохотался.
— Глупышка, а до Легализации он как жил? Благородно отпивал по сто грамм в неделю у проституток и отчаливал? Это сказки для впечатлительных барышень, дорогая!
— Аркадий, я считаю до трёх! Три…
— Почему не остался в РК, спрашиваешь?
— Два!
— Да по очень простой причине!
— Аркадий, последний шанс! — Ада почти рычала. — Оди…
— Я искал выбор! Я хотел, чтоб у меня всегда! Был! Выбор!
Дыхание охотника замедлилось, он начал опадать, как тесто. Ада поняла, что в комнате витает странный химический запах, она его не замечала в пылу допроса.
— Твою мать, звоните в «Скорую»! Он отравился! Яд в зубе!
Спайсы впали в ступор. Мгновенно мобилизовавшись, Ада вырвала телефон охотника из кармана из-под верёвок и приложила углублением под отпечаток к его пальцу. Открылся забитый иконками рабочий стол.
Она посмотрела на Листаса. Сердце мужчины не билось. Он улыбался.
ГЛАВА XXI. МЕЖДУ ПЕРВОЙ И ВТОРОЙ
Лишь в 1839 году Краус Витте представил первое «научно обоснованное» соотношение количества вампиров и смертных на ограниченной территории, при котором вампиры могли не опасаться вымирания своих «угодий». Цифра отличалась от выведенной Иеронимом II примерно в 3 раза, и кланы приняли её, резко увеличив количество членов. Но даже в этот период инициации жестко регламентировались.
Из учебника «Мировая история», 8-й класс
— Запомнил?
— Да. Арк боялся срыва и когда-то дал нам «Далилу». А тут ворвался ночью, угрожал, спрашивал про тебя. А когда мы его успокоили и связали, вдруг… того.
Род держался достойно. Он дошёл до точки, в которой давление настолько невыносимо, что превращает или в лепёшку, или в глубоководную рыбу.
— А Роз?
— Не знаю про Роз, пропала, пока говорил с оператором.
— Ты супер!
Красные блики мигалки «Скорой» уже плясали на стёклах, и порывисто чмокнув Родерика в щёку, Ада устремилась наверх. Суматоха у главного входа должна была отвлечь на себя вероятную слежку. Пока Род принимал бригаду, Ада и Давиде спустились из окна. Роз покинула дом через чёрный ход незадолго до них. Она маниакально следила за экраном мобильника Листаса, не позволяя восстановиться блокировке.
В лесу их встретила Нэнси.
— Это то самое место? — Давиде указал на дыру в стволе, которую, как и всего Давиде, Роз не могла различить без ночного зрения. Полнолуние миновало, небо затянуло тучами, девушке даже идти было сложно.
— К-кажется.
Нэнс взялась за трубку охотника, и Роз с трудом выпустила её из одеревеневших пальцев.
Осмотревшись, Давиде в два счёта забрался на дерево, затрещал ветвями в потревоженных кронах. Вернулся.
— Да, его ждали. Есть следы крепления ловушки.
— Титановая сеть?
— Ага. Прогуляемся дальше, а? Нэнс, Роз, оставайтесь тут.
Свернув с тропы, Ада первая пошла сквозь заросли. Когда они достаточно отдалились, Давиде спросил:
— Как поживает твоя альтернативная личность? Она меня не укокошит, если придётся драться спина к спине?
Ада прислонилась к дереву. Зрачки вампира мерцали напротив флуоресцентными бусинами и будили в ней первобытный животный ужас, хотя она привыкла к светящимся глазам других байхантов.
— Мы договариваемся. Она согласна поучаствовать, но держи в уме: ей нужна жертва. Какой-нибудь вампир.
— Занятно. И, к сожалению, почти неизбежно.
Мерцающие глаза. У Листаса тоже были светящиеся глаза, но он не носил линзы. И без них соблюдал осторожность и, наверно, не участвовал в полевых заданиях.
— Давиде? Это правда… Господи… — вопрос казался бестактным и бессмысленным. — Правда про охотницу из Второго?
Гвидиче слышал охотника, он понимал, о чём речь. Достав пачку сигарет, он покрутил её и передумал.
— Да, правда. И многое другое правда — и про вампиров, и про Орден. Святых нет ни там, ни там. Это же не сюрприз для тебя? Но Листас упустил один момент, Ада: мир меняется. Зеваки уже не собираются на площадях поулюлюкать при повешении. Женщин не забивают камнями. Фокус в том, что когда это происходило, никто не знал, что можно иначе. — он задумался. — Это похоже на пузырь… хотя нет — на матрёшку из пузырей! Ты внутри, и всё вокруг для тебя — твоя привычная норма. А потом стенка истончается, ты преодолеваешь её, и там новый пузырь с новыми нормами. Только они появились не из пустоты, они включают в себя предыдущие из пузырей поменьше. Переработанные, переоцененные. И ты смотришь на старый пузырёк своих взглядов и удивляешься: почему я мыслил так узко? И вдали маячит новая линия. Понимаешь? Двадцать лет назад ненависть между вампирами и байхантами была неоспоримой нормой. Теперь мы вглядываемся в отдельные лица. Листас подчинялся вампирам и имел вампиров в подчинении. Ты помогаешь мне и хочешь спасти Мэдса.
Рассуждения Давиде отзывались Аде. При мобилизации её мозг испытывал нечто вроде сотрясения. Действительность распадалась на осколки и перестраивалась. И чем дольше она находилась в Америке, тем сильнее ощущались расхождения между версией Первой и версией Второй. Возможно, они расходились по разным пузырям?
— Я перед ним виновата. Стоило раньше поделиться подозрениями.
Давиде мягко привлёк её к себе — так же, как после погромов. Без нажима, оставляя возможность отстраниться. Под курткой у него было тепло и пахло вампиром, но душок больше не раздражал.
— Для тебя мир перевернулся с ног на голову, да?
— Не-а. Скорее, перемешался. Я думала, тут всё устойчиво и выстроено в чёткие структуры. А оказалось, это фигуры из детского конструктора. Толкнёшь — разваливаются. Дурацкое сравнение?
— Очень красочное, — шепнул он в пробор. — Разберёмся, и запишешься к психотерапевту. Опять конструктор соберёшь. Хорошо?
— Угу.
Нэнси даже не обернулась на их шаги.
— Есть что-нибудь интересное?
— Шифры как у Джеффри МакКоллза. И другие. Я систематизирую.
— Окей, не торопись.
Роз шмыгнула носом. Гвидиче настоял взять её с собой, не зная, куда их приведут данные с телефона охотника, однако в тему с сывороткой не посвящал. Она обратилась к Аде:
— Почему он…? Дядя Арк? Его из России подослали?
— Нет, Роз. Он выполнял