- Именно так, сэр, - спокойно подтвердил лейтенант Мэтьюс. - Я думаю, сейчас их командир ищет подходящее место для того, чтобы ночью высадить на наш берег разведку.
- Скорее всего, вы правы, Роберт, - сказал полковник, - потому что этих людей слишком мало для того, чтобы атаковать нашу колонию.
- Быть может, разведкой побережья является само это крейсирование, - нерешительно произнес капитан О'Доннелл, - а корабль с десантом, слишком большой для такой акции, в ожидании приказа пока отстаивается на якоре в какой-нибудь бухте вне пределов нашей видимости?
- И так тоже может быть, Джеймс, - ответил полковник. - В любом случае, если прежде мы даже не представляли, с какой стороны на нас может обрушиться удар, то теперь наступила хоть какая-то определенность. Я думаю, джентльмены, что мы должны срочно перегруппировать свои силы, начав подготовку к отражению высадок разведки и морского десанта, возможного в течение трех следующих ночей в то самое время, когда в небе появляется луна. В верхней части долины необходимо оставить только наблюдателей, а всех остальных, вместе с этим бездельником Филлипсом, срочно гнать сюда для укрепления обороны побережья. Все работы на форте следует пока прекратить, перебросив людей на более важное направление.
Все внимательно слушали полковника, буквально заглядывая начальству в рот и позабыв обо всем прочем, и это тоже имело определенные последствия.
Тогда же и почти там же, акватория залива Сувла, подводная лодка М-34.
Командир подводной лодки капитан-лейтенант Николай Иванович Голованов
Никакой классовой солидарности по отношению к озверевшему британскому офицерью капитан-лейтенант Голованов не испытывал, а потому, едва увидев на берегу плотную группу людей в британской форме, которые рассматривали «Малютку» через бинокли, перегнувшись через ограждение рубки, скомандовал временному командиру орудия:
- Товарищ Деревянко, приказываю вам обстрелять собравшийся сейчас на берегу командный состав противника осколочными снарядами. И чтобы не было никакого «напугать и отогнать». Сделайте так, чтобы не было больше этих людей нигде и никак.
- Будет исполнено, товарищ командир! - бодро отрапортовал старший боцман.
После этого наводчики приникли к окулярам вертикальной и горизонтальной наводки, а заряжающий открыл снарядный ящик на пять выстрелов, внешне похожий на чемодан-«дипломат», дернул рукоять клинового затвора и приготовился в максимальном темпе (тридцать выстрелов в минуту) кидать патроны в самооткрывающуюся после выстрела пасть орудия. По сравнению с 47-мм пушкой Гочкиса, на которую учились артиллеристы «Аскольда», это орудие было верхом технического совершенства. Да и условия были простейшие: расстояние меньше полутора километров, малый ход и волнение моря два балла.
Первая осколочная граната с грохотом разорвалась с небольшим недолетом метрах в трех левее от группы британских офицеров и их охраны, но наводчики тут же реабилитировались и следующие выстрелы легли как надо, прямо в самую кучу. Тут надо сказать, что 45-мм - это не самый могучий калибр: двухкилограммовый осколочный снаряд содержит всего сто восемнадцать грамм тротила (вдвое больше, чем у гранаты Ф-1, имеющей радиус сплошного поражения в семь метров), но при серии из четырех прямых попаданий по плотной группе открыто стоящий людей результат получился более чем удовлетворительный. Когда рассеялись черный дым и пыль от взрывов, то в бинокль стало видно, что на ногах не осталось ни одного человека. Расположившаяся чуть поодаль охрана залегла, а офицеры валялись на каменистом пляже в позах поломанных кукол. Кто-то из них еще пока оставался жив, но это явно было ненадолго.
- Благодарю за службу, товарищи! - с высоты рубки произнес капитан-лейтенант Голованов. - Сделано хорошо! Стрельбе дробь, привести орудие в диаметральную плоскость и пробанить ствол.
- Рады стараться, товарищ командир! - дружно ответили матросы с «Аскольда», и принялись заниматься тем, что положено делать после завершения стрельбы.
Тогда же и почти там же, берег залива Сувла.
Когда небольшая пушечка на подводной лодке сверкнула взблеском первого выстрела, сержант Шарп, как и прочие его товарищи, тут же заученно бросился на землю ничком и мысленно возблагодарил Всевышнего за то, что полковник Проктор-Бошамп приказал охране держаться поодаль, чтобы не подслушивать разговоры джентльменов. Благодаря такой отменной реакции он и другие солдаты благополучно пережили грохот разрывов и визг летящих над головами осколков. И вот взрывы стихли, пыль и дым рассеялись - и, приподняв голову, сержант увидел, что пушку на подводной лодке отворачивают от берега, а расчет уже готовится приступить к ее чистке. Наверняка там все довольны собой и той ловкостью, с какой им удалось уничтожить глупо вылезший на открытое место командный состав противника. Пушечка выглядела неопасной, как игрушка, однако результат обстрела получился более чем катастрофическим. При этом сержант понимал, что при жизни его полковник был такой самодовольный засранец, напугать которого могли бы разве что двенадцатидюймовки линкоров или линейных крейсеров. Но, получается, вражеские комендоры оказались гораздо опаснее своего орудия.
Поднявшись на ноги, Эндрю Шарп поморщился от истошных воплей тяжелораненых и умирающих офицеров, и сказал своим приятелям:
- Вот что я скажу вам, ребята. Добейте-ка вы выживших джентльменов, чтоб не мучились. Кончилось их время, теперь мы здесь власть и все самые вкусные курочки тоже будут наши. А еще надо позаботься о лейтенанте Филлипсе - еще до заката солнца эта тварь должна присоединиться к своим приятелям, горящим сейчас в аду.
Ответом ему были громкие крики одобрения, а также несколько револьверных и винтовочных выстрелов, сделавших еще живых офицеров мертвыми. Смена власти в колонии Нью-Норфолк стала свершившимся фактом, и теперь мятежникам предстояло убедить остальных солдат и сержантов, что в сложившихся условиях это было наилучшее решение для всех.
15 мая 3-го года Миссии. Среда. Три часа пополудни. Галлиполийский полуостров, наблюдательный пост морской пехоты на вершине горы Сари Бар.
Отдав с утра все необходимые указания по сворачиванию лагеря и выдвижению на исходные позиции, лейтенант Гаврилов вместе с радистом и подпоручиком Акимовым одними из первых поднялись к месту расположения наблюдательного пункта. Тут на командиров вместе со всеми прочими сведениями о передвижении в британском лагере вывалили информацию, что ночью, далеко в море, примерно там, где днем виден остров Самотраки, отчетливо наблюдались огни нескольких костров. Во-первых, местные не разводят более одного костра за раз. Во-вторых, для жизни на Самотраки более пригодны пологие побережья с северной и западной стороны, чем гористая и скалистая юго-восточная оконечность острова, наблюдаемая с вершины горы Сари Бар. Сию загадку должна была разрешить «Малютка»: по завершении дел с британской колонией она сходит и