шанс сбежать домой и посидеть с чашечкой кофе на подоконнике. Я даже сходу сочинила несколько поводов ретироваться, но тут некстати подключилось упрямство. С чего это я должна покидать поле боя? В конце концов, я первая сюда заявилась и не в моих правилах идти на попятный! Упрямо вскинув подбородок, я шагнула вперед и выпалила освободившемуся кассиру:
— Один билет на Миядзаки в середине ряда и маленький карамельный попкорн.
— Два билета на Миядзаки в середине ряда и средний попкорн, — перебил меня Сергей.
Я злобно зыркнула на наглеца и с нажимом повторила:
— Один билет и самый большой попкорн!
Девушка, стоявшая за кассой, растерянно захлопала глазами, пытаясь сообразить, что от нее требуется. Наконец она вывела на экранчик схему зала со светящимся зеленым кружком, и я, согласно кивнув, расплатилась за билет и за огромное картонное ведро, наполненное моральной компенсацией за нежеланную стычку.
— Теперь я понял, почему ты хотела одна сходить, — хмыкнул мне вслед Сергей. — Боялась, что увижу, сколько ты лопаешь!
— Я не лопаю, а подавляю стрессовую ситуацию дофамином, — фыркнула в ответ и, набрав горсть воздушной кукурузы, демонстративно ей захрустела.
Зайдя в темный зал, я запоздало осознала, что мое заветное место оказалось не просто в середине ряда, а в середине последнего ряда. Глянув вниз, поняла почему: любителей Миядзаки было немного, но почти везде в центре кто-то сидел. Подумав, что так даже лучше, я с удобством устроилась в кресле в обнимку с ведром попкорна, готовая мысленно комментировать происходящее на экране. Главное, не слишком сильно погружаться в профдеформацию.
— Простите, не пропустите? Это ведь двенадцатое место?
Я повернула голову и, злобно гипнотизируя Сергея, ответила:
— Ты не даешь мне личного пространства!
— Воу, полегче! Никто не виноват, что это последнее местечко в середине! — Мужчина поднял в примирительно жесте обе руки, в одной из которых был зажат голубой билетик, и с трудом протиснулся к своему креслу. — Мне действительно продали это место, смотри!
— Скажи еще, что ты не просил кассира это сделать.
Проигнорировав мою реплику, Сергей плюхнулся рядом и попытался вытянуть огромные ноги — разумеется, безуспешно.
— И какой умник проектировал зал? У меня колени в спинку кресла упираются!
— Можешь пересесть на край, — поспешила я внести предложение. — Там тебе будет намного удобнее.
— Не могу. — Мужчина наигранно вздохнул и, продемонстрировав свой билетик, пояснил безвыходность положения: — Видишь циферки? Двенадцать — это мое место. Я должен сидеть именно здесь. Занимать места в зрительном зале, не соответствующие номеру в купленном билете, запрещено.
Я уже хотела было встать и продемонстрировать Сергею, как легко и просто можно нарушить данный запрет, но тут мой внутренний ребенок затопал ногами, напоминая, что я первая сюда пришла. Взрослая составляющая неожиданно с этим согласилась, не советуя бегать по рядам, как сиротка, только из-за того, что некоторые не обладают чувством такта и не понимают намеков. После чего вросший в мою подкорку психолог язвительно заметил, что отрицание — всего лишь первая стадия и впереди меня ждет долгий и увлекательный путь принятия неизбежного.
Не успела я рассортировать свои субличности, как в зале погас свет и на большом экране появилась первая реклама. Сергей сидел спокойно, не пытаясь заговорить или коснуться меня. Скосив глаза, я видела его профиль и задумчивый взгляд, следивший за мельтешащими кадрами.
Грохот динамиков на мгновение стих, чтобы через несколько мгновений разразиться скрипом и скрежетом Ходячего замка, пробирающегося сквозь белесый туман. Немного успокоившись, я откинулась на спинку кресла и постаралась сосредоточиться на мультфильме. Периодически запуская руку в ведро попкорна, наблюдала за историей скромной девушки и загадочного волшебника. Давно знакомый сюжет, построенный на задаче снять с себя проклятие, разобравшись с внутренними проблемами, затянул, и я сама не заметила, как пробормотала в пространство:
— И с чего он взял, что уродлив? Красавчик же…
— Тема детской травмы не раскрыта? — хмыкнул рядом Сергей, приводя меня в чувство.
Вот черт, хотела же без профдеформации! Но, раз уж не смогла сдержать язык за зубами, почему бы не порассуждать вслух?
— Должна быть серьезная причина, — авторитетно заявила я, глядя на то, как страдающий Хаул растекается зеленой слизью, залив ею уже полдома. — Такого не бывает на ровном месте.
Сергей наклонился ко мне, и горячее дыхание обожгло мое ухо, когда мужчина прошептал в ответ:
— Зато серая мышка Софи предпочитает оставаться в непривлекательном облике. Они прямо нашли друг друга.
— Я тоже в детстве считала себя серой мышкой, — зачем-то поделилась я кусочком своего прошлого. — И ничего, смогла преодолеть комплексы без посторонней помощи.
— Ты? Мышкой? — В темноте глаза Сергея отчетливо сверкнули зеленым. — То есть все эти халатики и шпильки — просто компенсация?
Я попыталась ткнуть мужчину пальцем под ребра, но он будто ждал нападения. Перехватил мою руку и, обезвредив каким-то хитрым приемом, прижал к себе, насколько позволял разделяющий нас подлокотник. Звуки борьбы привлекли внимание зрителей на нижних рядах, и одна из оглянувшихся бабушек, сидящая рядом с внуком, шикнула на нас, призывая к порядку.
— Ты людям мешаешь смотреть, веди себя прилично, — ехидно прокомментировал Сергей мое поведение.
— Ты первый начал! — возмущенно прошипела я, стараясь вырываться как можно тише.
— Ты красивая, я говорил тебе? — невпопад сказал Сергей и, выпустив меня из своих лап, продолжил как ни в чем не бывало следить за повествованием.
Я отвернулась, чувствуя, как от его шепота внутри меня что-то тает. Наверное, сказанное было навеяно особой атмосферой фильма, но все равно ведь приятно. Пришлось сделать вид, что я очень увлечена происходящим на экране и содержимым своего ведерка. Я даже чуть отодвинулась влево, чтобы Сергей не вздумал меня приобнять, положить ладонь на колено или еще каким-то образом сократить физическую дистанцию, пользуясь подходящим моментом.
Однако никаких дальнейших притязаний на мое внимание не последовало. Я с подозрением покосилась на сидящего рядом мужчину, чей профиль так и притягивал взгляд в полумраке кинотеатра. Хм, а у него нос красивый, практически идеальной формы — кажется, ее принято называть греческой. Звезды Голливуда ради такого носа наверняка пластику делают, а этому матушка-природа задарма все отсыпала.
Я поерзала в кресле, гадая, почему это Сергей даже не пытается до меня дотронуться. Сломался? Или ушел в режим ожидания? Я нерешительно положила руку на широкий подлокотник, разделяющий наши сиденья и выразительно обвела пальцем круглое углубление, предназначенное для стаканчика с колой. Но мужчину, по-видимому, больше интересовали интриги Ведьмы Пустоши, чем мои провокации.
Украдкой посмотрев на расслабленную фигуру соседа, я разочарованно повела плечом и неосознанно поправила волосы, открывая соблазнительный вид на свою шею. Не добившись