тем острее я понимаю, что ни на секунду не оставлю Джошуа наедине с его отцом. Рубашка порвана, мальчик с ног до головы уляпан грязью, рассечена губа, на скуле сияют царапины, будто парнишку волочили по земле. Жалко его невыносимо. Как же я зла! Стоп. Может, он сам упал? Играл и скатился откуда-нибудь? С детьми же это бывает, верно? Я в детстве с целыми коленями ходить не умела, вся была в синяках и грязи.
Нужно просто взять себя в руки и тихонько спросить, а потом что-то решать.
— Золотце! — сажусь я на корточки и целую малыша в щеку, — Ты где пропадал? Я скучала.
— Отец приказал мне прокатиться верхом на единороге! Дал того, который ещё никогда не ходил под седлом. И отпустил нас одних в горы.
— Наверное, это опасно?
— Очень. Но мы не стали уходить из долины. Там было так здорово. Пока я не упал.
— Ясно. Щека сильно болит?
— Нет, лекарь сказал, что заживёт быстро.
— И что, папа тебя совсем одного отпустил?
— Да.
— Он так всегда делает?
— Нет, конечно. Просто я его разочаровал. У вас же с папой родятся новые дети. Удачные. Вряд ли вы принесёте малыша с недостатком, как это сделала моя ужасная мать. Значит, будет другой наследник. А меня отец теперь готовит к сражениям. Пошлет к границам, чтоб я обучался воинскому делу, стану рыцарем или стражем. Поэтому и учит держаться в седле. Ему здесь такой наследник, как я, ни к чему, — голос ребенка дрожит. Но этот сильный мальчишка не плачет.
— Что ты такое говоришь. Ну, сам подумай, откуда у папы возьмутся другие дети? — обняла кареглазое чудо.
— От вас. Брак с моей матерью он расторг этим утром, жрецы всё подтвердили. Мы были с ним в храме, папа долго молился и сыпал проклятиями.
— И где же барон сейчас?
— Отправился на рудники, он не скоро вернётся. Завтра помолвка к дочери господина Эмиля, но нас с вами туда не пригласят. Господин Эмиль ждёт гостей из Темного леса, а они злые. Могут нам навредить.
— Я поняла. Раз папы долго не будет, давай, и мы с тобой прогуляемся.
— Вам запрещено покидать наш надел. Папа так сказал.
— Вот как? Но он же меня не накажет, верно?
— Думаю, нет.
— Значит, прогуляемся. Ты поможешь мне поймать джинна? Не знаешь, он боится щекотки?
Глава 32
Надя
Как говорится, нет ничего не возможного. По крайней мере, надо стараться в это поверить. И вообще, меня дома ждёт моя домовиха, значит, пора возвращаться. Джошуа помог найти мою сумочку. Оказывается, служанки убрали ее в один из ларцов как величайшую драгоценность. Сама, без помощи мальчика, никогда бы не нашла. Благо он смог расспросить девушек. Умничка! Жаль я местного языка не знаю. Впрочем, скоро он мне и не пригодится.
— Говорят, в горах самое красивое — это закат.
— И рассвет, когда облака сплетаются с солнечными лучами. Так Клаус говорит.
— Он тоже вернулся? Почему же ко мне не заглянул?
— Улаживает дела. Он управляющий замком, без него слуги допустили массу оплошностей. Неправильно засахарили лепестки цветов для вас, фея. Клаус сейчас сам все исправляет.
— Какой молодец. Пойдем, прогуляемся, совсем скоро закат. Я бы так хотела его увидеть. Возьмём с собой джинна.
— Сожалею, но отец запретил вам уходить далеко от замка. Я был бы рад показать свое самое любимое место. Оттуда видно, как солнце скользит между двух пышных снежных вершин.
— Надо же! Я бы очень хотела это увидеть. Думаешь, папа рассердится на меня, если мы прогуляемся немного подальше от замка?
— На вас? — изумлённо взглянул на меня мальчишка.
— Ну, да.
— Вы истинная пара моего отца. Судьба дракона — исполнять все желания любимой. Отец никогда не посмеет вас огорчить и тем более сердиться на вас.
— Дракона? — хм. Людовик похож на кого угодно, но только не на крылатого ящера. И пламя из себя вроде бы не исторгает. Скорее всего, это просто оборот речи. Барон дракон — красиво звучит. Нет, ну он точно не ящер. Крылья было бы невозможно спрятать под рубашкой, да и чешуи на нем нет. Скорее всего, Джошуа так выражает свое уважение отцу или страх. Как в сказках, где все боятся дракона, — Ты боишься, что он станет ругать тебя? А если я попрошу папу этого не делать?
— Он вас послушается. Нет, я боюсь не за себя. И потом наследник обязан ответить за все свои поступки. Мне же надлежит вас сопровождать, если вы того пожелаете.
— Тем более.
— Отец пригрозил обратить в камень всех слуг, если они вас выпустят из замка.
— И он может это сделать?
— Не знаю, не уверен. Но и лгать барон бы не стал.
— Хм. Надо подумать, — стать виновницей массовой казни? Нет, к этому я не готова. Внезапно стало очень обидно. Свобода так близко, и мальчика я наверняка смогу взять с собой. Пусть ненадолго, только пока Марцелла не разберётся с Людовиком. Она наверняка сможет что-то придумать. Но обречь всех остальных на превращение в камень… Того же Клауса? Нет. Это исключено. Интересно, вообще существует колдовство, способное превратить живое в камень? Или это только угрозы? Не знаю и проверять не хочу. Тем более, что барон наверняка может наказать слуг и другим способом. Не подумала об этом, а зря, — Джошуа, если я оставлю твоему отцу письмо с просьбой, он ее выполнит?
— Безусловно.
— Любую?
— Полагаю, что так.
— А как сделать, чтобы ему передали в руки записку, сразу же, как только он вернётся сюда?
— Достаточно попросить джинна, он выполнит вашу просьбу. Теперь вы здесь почти хозяйка. После того, как жрецы заключат ваш с отцом брак, вы сможете распоряжаться здесь всем. Да и сейчас тоже можете. Кроме, разве что, сокровищницы. Ее никому нельзя трогать.
— Прикажи, чтобы мне дали бумагу и ручку. Нет, ручку не нужно, у меня есть своя. А пером я писать пока что не научилась.
Желтоватый пергамент, разукрашенный вензелями и гербом, девушки достали из ящика моей прикроватной тумбы. Интересно, Людовик, надеялся, что я стану писать ему любовные записочки перед сном?
Порылась в сумочке, попутно приласкав ладонью файл с бумагами, которые оформил Эмиль. Как они теперь пригодятся, словами не передать. И доверенность на ребенка, и его свидетельство о рождении, и трудовой договор. Если что, у полиции не будет ко мне никаких претензий. Вот и ручка попалась.
"Людовик! Не смей наказывать слуг и стражей ни за какие провинности. И не смей искать и