«Профессор Хинни дает объяснение и этому, не прибегая к теории божественного вмешательства, принятой в теологическом кругу. По его мнению, которому я склонен полностью доверять, суть в том, что изредка у супружеской пары с обычной кровью рождаются дети, в чьих жилах течет кровь Древних. Объяснить этот феномен современная наука не в состоянии».
И все же лучше, если бы мне попалась та книга, чье авторство ему лишь приписывают, сплошь состоящая из занимательных гравюр: одни допущения, и ни одного конкретного доказательства. Скривившись, я отбросил книгу в сторону: в дверь постучались.
– Войдите, – позволил я, думая о том, что большинство ученых – дармоеды. По крайней мере, те, что занимаются теориями, в отличие от практиков. Таких, например, как Аднер.
– Господин Сорингер, господин капитан приглашает вас к себе в каюту отужинать, – едва войдя, чуть ли не торжественно продекламировал вестовой.
По дороге в каюту капитана я обдумывал пришедшую мне в голову мысль. «Это что же получается? Чтобы найти себе в пару человека, с которым возможно зачать ребенка, необходимо перебрать множество партнеров? Люди, обладающие такой кровью, внешне не отличаются от самых обычных. Нет у них особого цвета глаз, волос или любых других признаков. И даже всевозможные таланты совершенно ни о чем не говорят. Пример – мой случай.
И все-таки мужчинам значительно легче, – усмехнулся я. – Зачастую многие из них только и заняты тем, что меняют женщин. Женщинам намного сложнее, не устраиваться же им, в конце концов, в портовый бордель?»
И тут я запнулся буквально на ровном месте: неужели Николь ушла именно по этой причине? Мы любили друг друга достаточно долго, чтобы она смогла убедиться: детей со мной у нее не будет никогда.
«Нет, она не такая, – убеждал себя я. – Она не наивная простушка, не восторженная барышня, но и не настолько цинична. И потом, Николь не могла не чувствовать мое отношение к ней».
С этой мыслью я и открыл дверь каюты капитана «Иоахима Габстела» Тремира Дезальеза.
– Проходите и присаживайтесь, господин Сорингер, – капитан Дезальез гостеприимно простер руку в сторону накрытого стола. – Думаю, вам уже можно отведать что-нибудь помимо говяжьего бульона.
Стол был сервирован на две персоны, и потому я догадался, что ужинать мы будем наедине.
«Ничего не имею против. Я тоже думаю, что уже можно. Пусть и понемногу, но попробовать все блюда. А выбор богатый, – воодушевился я, садясь за стол. – Главное, чтобы капитан не начал мучать меня вопросами, выпытывая подробности нашего вынужденного приключения».
Еще я заметил посреди стола небольшую красивую вазу, явно работы Древних, с одиноким цветком в ней, как две капли похожим на тот, что лежал на столе в моей каюте.
«Презент капитану, – решил я. – И правильно».
Некоторое время мы ели молча, и я сдержал слово – отведал все. Тогда, в пещере, мы много говорили о еде, иной раз одергивая себя, чтобы не травить душу. Но когда я забывался во сне, мне всегда почему-то снилось не жаркое, не любое другое блюдо, мясное или нет, а свежевыжатый фруктовый сок. Много, разный, бочками, и я пил его, пил…
Сок, помимо всего другого, на столе капитана Дезальеза присутствовал тоже. Свежевыжатый, из тех редких фруктов, что произрастают только в джунглях на севере Эгастера, весьма похожих на сморщенные волосатые груши, но имеющих удивительный вкус. И все же налегал я почему-то на мясо.
Утолив первый голод, я поинтересовался ремонтом «Иоахима Габстела», сделанным в наше отсутствие, и мы немного поговорили о корабле. Затем Дезальез задал вопрос, ради которого, вероятно, и пригласил меня:
– Скажите, Сорингер, как бы вы отнеслись к предложению поступить на службу в Ост-Зейндскую Торговую Компанию? Признаться, в Компании я достаточно весомый человек и легко смог бы составить вам протекцию. Для начала вы некоторое время проработали бы навигатором, а уж затем… – И Дезальез обвел глазами капитанскую каюту.
– Спасибо, господин Дезальез, я несказанно рад вашему предложению, но все же вынужден отказаться, – мягко, но решительно ответил я, думая о том, что лучше бы он начал расспрашивать о башне Древних, и лихорадочно придумывая самые веские причины для отказа.
Такие предложения не делаются каждый день и кому попало, а Компания умеет настоять на своем. К счастью, ничего больше не потребовалось.
– Я так и думал, – кивнул капитан. – И потому не буду настаивать. А скажите, куда вы направитесь из Эгастера?
Никакого секрета тут не было, и потому я ответил:
– Думаю, к моему прибытию все будет готово и «Небесный странник» сразу же возьмет курс на Острова.
– А затем?
– Затем? – Я на мгновение задумался. – Затем не знаю. Возможно, вернемся в Эгастер, возможно, отправимся куда-нибудь еще.
– Завидую я вам, капитан Сорингер.
Слова Дезальеза стали для меня полной неожиданностью. Как можно завидовать, если капитанская каюта «Иоахима Габстела» немногим меньше, чем трюм «Небесного странника»? Тут мне вспомнились слова навигатора Габстела о том, что корабль уже год стоит на линии Опситалет – Эгастер, и все стало на свои места.
Вернувшись в каюту, я первым делом вновь открыл книгу. Возможно, в ней все же найдутся ответы на некоторые вопросы, живо интересующие меня с тех пор, как в моей жизни появилась Николь. Но, как говорят в романах, меня постигло жестокое разочарование: дальше страницы слиплись до такой степени, что попытка разъединить их гусиным пером привела к тому, что лист прорвался насквозь.
Если книга действительно пропитана ядом, то отравители явно перестарались. Несмотря на досаду, мне стало смешно. Надо будет спросить навигатора Брендоса. Его знания весьма обширны, и ему вполне может быть известно, как их разъединить, не повредив. Возможно, надо подержать книгу над паром, возможно, существует и другой способ.
* * *
Эгастер еще на подлете встретил нас штормовой погодой, пришедшей из глубины Кораллового моря, на берегу которого он расположен.
«Надо же! – поражался я. – Непогода бывает даже на такой высоте!»
Корабль иногда кренился под сильными порывами, но возвращался на ровный киль с неспешностью уверенного в себе человека, спокойно встающего со стула, чтобы ответить на выходку зарвавшегося наглеца. Правда, «Иоахим Габстел» никому ничего не отвечал, но уверенностью от него так и разило.
Я стоял на мостике, кутаясь в одолженный штормовой плащ и наблюдая за тем, как приближается город, давший название королевству Эгастер. Бывать в нем мне уже приходилось, причем дважды. Запомнился он, прежде всего, необычной архитектурой: практически каждое здание имеет крышу в виде купола. Ну и еще тем, что на улицах можно увидеть множество женщин, щеголяющих в штанах, к чему мне, наверное, не привыкнуть уже никогда.