— Разрушить его! — заревел Сантар, сражаясь с ионизированной пульсацией энергетического щита. — Бейте по нему всем, что у вас есть.
Громовые молоты и силовые булавы, эвисцераторы и комби-болтеры обрушились на стену раскаленной лазури. Сильно колыхнувшись, щит прогнулся, но не лопнул.
Хронометраж на ретинальных дисплеях всех ветеранов Железных Рук достиг нулевой отметки.
Конец отсчета предвещала серия глубоких, подземных взрывов, которые раскололи поверхность планеты внутри щита. Это последовательно детонировали снаряды минометов-кротов. Когда паутина, сплетенная эльдарами вокруг узла, разорвалась, вверх поднялась ударная волна.
Рябь прошла по поверхности щита, он задрожал, вспыхнул и затем исчез.
Сантар первым пересек его границу.
— Бей их! Слава Горгону!
Ворвавшись на орудийные платформы, морлоки едва обратили внимание на обстрел, который вели танковые дивизионы. Даже без щита сооружение из кости было прочным, но по всей его поверхности начали появляться трещины.
Это была бойня, эффективная, но все же бойня.
Из нее вышел воин с потрескивающим изогнутым мечом. Сантар встретил его молниевыми когтями, но почувствовал сжатие в сервомеханизмах бионической руки, когда наносил смертельный удар. Его следующее движение тоже было медленнее обычного, словно он преодолевал силу инерции или воздействие высокой гравитации. Так же вели себя ноги.
Он вспомнил о фигурах в мантиях. Их окружала группа тяжеловооруженных воинов.
— Десаан, ты все еще видишь? — спросил Сантар.
Со всех сторон к ним приближались враги, размахивая пиками и клинками — толпа эльдар в панцирной броне и группа странников в плащах, с которыми Железные Руки сражались раньше. Один из них ткнул в Сантара энергетическим копьем, от которого капитан едва увернулся. Схватив древко, он подтащил воина к себе и смял лицевую пластину кулаком. Тело обмякло и затихло, но эльдар оставил отметину на доспехе.
— Слишком близко.
Другой противник нацелил сюрикенное копье и расколол одну из пластин брони. Сантар рубанул когтем и убил его, но почувствовал то же сопротивление, которое замедлило его несколькими секундами ранее.
Распознав эти ощущения, он выкрикнул:
— Десаан, твои глаза?
— Мое зрение… не работает.
Вокруг узла клубилась тьма, закручиваясь в грозовое облако.
Сантар задрал голову и увидел черное облако, наползающее на них.
— Трон Земли…
Только не это…
Сантар знал, какое смятение способен породить шторм и как эльдарская магия может воздействовать на железо. Учитывая обширную аугментацию воинов…
Выбор был невелик.
— Всем ротам, прекратить наступление!
Сантар застыл, охваченный неуверенностью, так же как и его бионика, парализованная надвигающейся тьмой.
— Мы должны двигаться вперед, — передал по радиосвязи капитан Аттар. — Первый капитан, подтвердите приказ.
Воспользовавшись передышкой, группа эльдаров в мантиях уже восстанавливала части щита. Он рос за спинами прорвавшихся морлоков, как органическая паутина, и уже способен был отражать снаряды и лазерные лучи армейских дивизионов.
Десаан схватил Сантара за плечо.
— Мы не можем оставаться здесь, Габриэль! Вперед или назад, выбирай.
Если они останутся, то могут уничтожить узел, или, по крайне мере, убить колдунов, которые преобразовали щит, но при этом они рискуют быть истребленными собственными или братскими руками.
Вихри, предвестники темной пелены, извиваясь подобно змеям, приблизились на расстояние нескольких метров к Железным Рукам.
Так близко…
— Ты видел, что оно сделало с нами в долине.
Сантар принял решение. Горечь осела на его губах, когда он произнес:
— Отходим!
Отступление было медленным и изнуряющим. Легионеры боролись с механическими частями своих тел и пытались остановить прямое неповиновение. Некоторые не справлялись, и их тащили боевые братья. По крайней мере, никого не поглотил шторм — это означало бы смертный приговор.
Шторм бурлил на границе щита, укрыв то, что осталось от узла, но не продвигаясь дальше.
Даже на расстоянии Сантар чувствовал силу машинного проклятия. Его пальцы рассеянно коснулись ран на шее. Горжет спас ему жизнь. Он по-прежнему чувствовал покалывающий жар собственного молниевого когтя на коже и запах электрического разряда в ноздрях.
— Итак, к кому теперь мы обратимся за помощью? — Десаан, без визора, встал рядом с первым капитаном. Покрытое шрамами лицо Десаана выглядело хуже без металлического обруча, который он обычно носил поверх глаз: кожа вокруг них была опухшей и шелушащейся. Он заново подсоединил визор к паре черепных имплантатов в висках, и устройство снова застрекотало.
— Работает прекрасно, — сказал он, пробормотав команды активации.
— До тех пор, пока мы за пределами облака, — сказал Сантар.
Буря пульсировала и колебалась, как темный океан, медленно и насмешливо. Ее внешняя безвредность выглядела особенно глумливо.
Сантар внимательно всматривался в нее. Он стоял, окруженный капитанами и их заместителями, в то время как остальной легион, построенный клановыми ротами, ожидал перед осажденным узлом.
— Щит пробит и только частично восстановлен, — сказал капитан Аттар.
Обстрел Руумана прекратился, и железнорожденный присоединился к ним на возвышенности, где по-прежнему ждали части орудийной поддержки.
Сантар повернулся к нему.
— Твоя оценка, Эразм?
— Щит представляет собой кинетическую энергию, но создан психически. Я могу только строить теории, есть ли у ксеносов некая форма генератора, связанного с их психическими талантами, или другая необъяснимая технология. Как мы уже видели, его можно пробить, но только исключительными усилиями.
Десаан нахмурился.
— А что с облаком? Как мы прорвемся сквозь него?
Рууман обратил к нему свой холодный взгляд.
— Мы не сможем это сделать без риска отказа аугментики.
— Думаешь, они смогут поддерживать его бесконечно? — спросил капитан Медузон.
Десаан посмотрел во тьму, но не нашел бреши и признаков слабости.
— Если наш железнорожденный прав, мы не можем наступать, пока шторм продолжается.
Суставы пальцев Сантара затрещали.
— Мне бы очень хотелось вызвать «Железный кулак» и стереть это место с лица земли.
— Тогда сделай это, первый капитан, — сказал Медузон. — Мы можем отвести наши силы и укрыться в пустыне.
Рууман покачал головой.
— Не выйдет. Сенсоры не смогут преодолеть психический щит эльдар в этом месте. Мы скорее уничтожим себя, чем сравняем с землей узел.
Десаан потер подбородок и нахмурился.
— Щит прорван, но не разрушен. Оборона ксеносов ослаблена. Если мы сможем доставить воинов за пелену, чтобы убить тех, кто ее создает…
Хенрикос шагнул вперед.
— Я могу проникнуть за эту завесу.
Десаан сердито взглянул на него.
— У тебя просто талант перебивать, брат-сержант.
Хенрикос ограничился кивком в качестве извинения.
Сантар прищурился.
— Я слушаю. Как ты войдешь в шторм, брат? Если только не хочешь умереть от собственного меча?
— Потому что воину из плоти не стоит бояться шторма.
Хенрикос показал обрубок, который остался после отсечения бионической руки.
— Все в порядке, — сказал он быстро. — Я могу сражаться без нее.
На сержанта обратились тяжелые, укоризненные взгляды.
— Ты бесчестишь Железную Веру, — сказал Сантар. — Этот механический имплантат — часть ритуала. Он делает нас теми, кем мы есть.
— И это убивает нас, первый капитан. Я предлагаю другой подход.
— За который ты получишь строгий выговор.
— Я понесу любое наказание на твое усмотрение.
Сантар свирепо взглянул, борясь с желанием вынести наказание немедленно.
— Даже если это смерть?
— Я могу проникнуть за завесу, — Хенрикос был непреклонен.
— Один? — с сомнением спросил Аттар.
— Нет, не один, — ответил Сантар, увидев группу ветеранов Армии, приближающуюся к собранию офицеров Железных Рук. Они явно нервничали в присутствии громадных воинов и держались поближе друг к другу.
Сантар подавил презрение и попытался увидеть в этих людях солдат.
Их командиром был седовласый полковник Саваанских масонитов, который преклонил колени перед железнорукими. В отличие от некоторых своих подчиненных он не дрожал.
Десаан сердито посмотрел на него с высоты своего «Катафракта».
— Назови себя.
— Повелители, — у полковника был хриплый голос, от чрезмерного курения или просто из-за возраста. — Я — маршал Вортт Салазариан двести пятьдесят четвертой дивизии Саваанских масонитов и служу Великому крестовому походу и лорду Горгону четыре десятилетия.