Читать интересную книгу Народы и личности в истории. Том 3 - Владимир Миронов

Америка же быстро научилась преклоняться перед механиками и техниками. Инженер стал в этой стране существом более почитаемым, нежели ветхозаветный Ной, выстроивший свой ковчег для спасения всех живых тварей. Практический гений творчества был увенчан здесь славою и честью, а порой и «венцом из чистого золота». А. Токвиль в «Демократии в Америке» отмечал, что практическая наука здесь развита великолепно. Особенно заботливо относились американцы к тем разделам теории, которые необходимы для практического применения. В данных областях они демонстрировали «мышление ясное, свободное, оригинальное и плодотворное». Одним этим уже оправдано воцарение США, ставших меккой изобретателей. Хотя изобретательность американцев носила заземленный и узкоутилитарный характер. «В этой стране есть хорошие рабочие, но мало созидателей. Фултону пришлось долгие годы отдавать свой талант другим народам, прежде чем он смог найти ему приложение в своей стране», – отмечал А. Токвиль. Подобная ситуация не должна вызывать изумления. «В Америке богачей было немного. Почти все американцы имеют профессию. Занятие профессией требует навыков и мастерства. Образованию они имеют возможность посвящать лишь ранние годы жизни. К 15 годам американец должен следовать своему призванию. То есть, его образование обычно заканчивается, когда в нашей стране оно начинается. А если и продолжается, то строго в определенном и выгодном для них направлении. Наукой тут занимаются как бизнесом».[281] Видимо, ранее тут подняли бы на смех идеалистические воззрения Дж. Бруно на науку, как и видение им ее задач: «Наука есть наилучший путь для того, чтобы сделать человеческий путь героическим».

Научно-технической элиты как таковой еще не было и в помине. Она только-только в XIX в. поднималась из нищеты, из самой что ни на есть народной глубинки. Обратимся к работе М. Уилсона, повествующей об изобретателях… Об изобретателе Э. Уитни (1765–1825) говорили, что он более чем кто-либо иной способствовал преображению Севера и Юга. Закон чив Йельский колледж, он хотел вознамерился было учителем. Однако сокращение зарплаты учителям наполовину поставило крест на его мечтах и занятиях. Как ни странно, это пошло на пользу не только Уитни, но и Америке. Оставив учительство, он изобрел знаменитую хлопкоочистительную машину, сделавшую рабовладение весьма выгодным (цены на рабов выросли сразу же вдвое). Благодаря его машине плантаторы заработали 10 млн. долларов на продаже хлопка. Но у изобретателя не осталось ни цента. Он едва спасся от банкротства, уехал на Север, где стал делать ружья. Такой резкий поворот в судьбе изобретателя не редкость для тогдашних США.

Дж. Каст. Дух «американского прогресса». 1872

Самюэл Морзе (1791–1872), как и Уитни, учился в Йельском университете. Морзе родился в Бостоне, в семье педагогов (отец – священник, автор известного учебника географии, дед – директор Принстонского колледжа). Вначале юноша мечтал стать художником. Одна из его картин украшала ратушу. Первые проблески идеи изобретения зародились у него на лекции. Морзе поразили услышанные им слова, согласно которым выходило, что ток якобы мог становиться видимым при преодолении препятствия на пути. «Тот факт, – вспоминал он, – что электричество можно сделать видимым в любом месте на пути тока, было первым семенем, из которого развилось и выросло в моей голове изобретение телеграфа». Мечта стать художником тем не менее не покидала его. Он едет в Европу учиться живописи. Картину «Умирающий Геркулес» высоко оценили на выставке Лондонской академии художеств. Тут он получил первую золотую медаль и вскоре стал вождем группы молодых американских художников. После возвращения из Европы он работал профессором живописи и рисования в Нью-Йоркском университете. В то время отношение к живописи в США было более чем прохладным.

Ему стало ясно: рисунком тут не проживешь. Одному из студентов он откровенно советовал: «Ни за что не становитесь художником; это полная нищета. Дворовой собаке лучше живется на свете». Поэтому нащ «американский Леонардо» вернулся к работе над электромагнитным телеграфом. Все чаще стала занимать мысль: «Как заставить электричество писать?» Поездка в Европу желанных денег ему не принесла. А между тем тогда же в России электротехник П. Шиллинг в 1832 г. (раньше американца) изобрел электромагнитный телеграф и даже показал его действие Николаю I. Однако русский царь, испугавшись самой идеи и возможности быстрой связи меж людьми, запретил даже упоминать об изобретении. В Америке условия были иными. Хотя и тут было немало препятствий. В Нью-Йорке была создана маленькая телеграфная линия на Лонг-Айленде, изготовлен и примитивный аппарат, напоминавший телеграф (1827). Власти возбудили против изобретателя судебное преследование, угрожая арестом за то, что пытался «устроить тайное сношение между разными городами». Тот вынужден был бежать из страны.

Морзе изобрел телеграф в 1832 г., находясь на борту корабля «Sully». Прошли годы тяжких раздумий и опытов, прежде чем пришла победа. В письме к своему другу он признавался: «Я не встречаю ни сочувствия, ни помощи со стороны людей, знающих меня. В течение двух лет я существовал на самые жалкие средства и отказывал себе даже в необходимой пище, чтобы скопить достаточно денег для представления моего аппарата в конгрессе. Я гибну от недостатка средств. Никому не известно, скольких дней и месяцев беспрерывного труда стоило мне усовершенствование моего аппарата. Только одно сознание, что у меня в руках изобретение, которое может сделать эру в развитии цивилизации и облагодетельствовать миллионы людей, поддерживает меня в этих испытаниях». Отчаяние охватило изобретателя. Наконец, все же удалось получить у конгресса США 30 тысяч долларов (немалые деньги). В тот вечер, не дождавшись решения конгресса, Морзе вернулся в бедную комнату в гостинице Вашингтона. В кармане у него оставалось менее полдоллара. Но первая депеша, посланная из Балтиморы в Вашингтон на имя Морзе, гласила: «С помощью Божией великое дело исполнено!» По телеграфу были переданы результаты выборов президента и членов правительства. К середине XIX в. возникли говорящие молнии (так вначале называли телеграф).[282]

Яркой фигурой был и Александр Белл (1847–1922), родившийся в Эдинбурге в семье известного знатока ораторского искусства XIX века. Стоит упомянуть, что его отец ввел в фонетику языка систему, получившую название «Видимая речь» (это своего рода фонетическая транскрипция). А в 1876 г. на «Выставке Столетия» в Филадельфии его сын продемонстрирует прибор, девиз которого «Видимая речь» (речь шла о ныне незаменимом телефоне). Порой крестной матерью изобретений становилось образование. Приведу лишь один наиболее известный пример. Белл приступил к работе в Бостонской школе для глухонемых (1871). Помимо преподавания в школе, он исправлял заикание и другие дефекты речи и читал лекции для учителей по системе «Видимой речи». Способ же конструирования телефона найден был им совершенно случайно. Работая вместе с Ватсоном над музыкальным телеграфом, Белл как-то услышал дребезжание зажатой пластинки в отдаленной комнате. И понял: они нашли то, что искали. Спустя 24 года после «Выставки Столетия» в США уже работало полтора миллиона телефонных аппаратов. Прав был философ Р. Эмерсон, сказав, что «всякая революция была поначалу мыслью в мозгу одного человека». Это действительно так. Однако к мыслям в голове нужно было добавить еще и энергию талантливых предпринимателей!

Легендарной фигурой среди американских творцов техники был, конечно же, Томас Эдисон (1847–1931). Как и многие в тогдашней Америке, он ходил в школу лишь несколько месяцев. Все считали его явным тупицей, ибо он «наотрез отказывался декламировать в классе». Мысли его были заняты тем, что он мастерил дороги, мельницы, гроты и всевозможные сооружения. Он «не знал детских игр, его забавами были паровые машины и механические поделки». Типичный Том Сойер своего поколения (торговал овощами, газетами, увлекся химией). Эдисон любил проверять сам действия законов природы. Однажды его нашли «сидящим на гнезде с гусиными и куриными яйцами, из которых он пытался вывести цыплят» (в сарае). Вот и Л. Мэмфорд в «Отрывках из жизни» писал, что он свое вдохновение и материалы для своих книг находил не в библиотеках, а во время прогулок и путешествий по сельской местности и городам США.[283]

Отец Эдисона был деловым человеком, как и его родня (прадед изобретателя был одним из директоров банка США, после революции 1776 г. его подпись стояла на ассигнациях). Мать – учительница. Ее называли второю Мартою Вашингтон. Она передала сыну жизненные навыки, приучила любить знания ради знаний. Ее сын зачитывался всем, что попадалось ему под руку – «Энциклопедия» Чемберса, «История Англии» Юма, «История реформации» Добиньи, «Падение Римской империи» Гиббона, Ньютоновы «Начала», «Технический лексикон» Юра, «Несчастные» и «Труженики моря» Гюго. Отец, не имея денег для того, чтобы отдать его учиться в университет, который стоил недешево, просто напутствовал сына: «Иди-ка ты в жизнь!» Тот стал «поездным мальчишкой», продавал газеты, сладости и всякую всячину (в 12 лет). Ухватив суть бизнеса, он наладил дело. И вскоре торговля газетами стала прибыльной (взял 4 помощников, применил телеграф, забрасывая «наживку» в виде кратких новостей на ближайшую станцию). Газеты Эдисона разлетались моментально. Он умудрился со временем даже печатать газету в поезде, хотя предприятие кончилось печально. Вместе с типографией он устроил в поезде и химическую лабораторию, в результате чего возник пожар. Кондуктор в гневе выбросил в окно лабораторию, типографию, а заодно и самого «химика» – Эдисона.