К сожалению, гвардейцы славились своей щеголеватостью и аккуратностью. Походные бани не справлялись – их просто нечем было топить, мыться холодной водой гвардейцам тоже быстро приелось. Но у каждого гвардейца в вещмешке валялся флакон-другой одеколона – хеленгарская парфюмерия славилась по всему Центруму. Обычно гвардейцы прихорашивались, отправляясь в увольнительную, на танцы.
Теперь они стали поливать себя одеколоном в казармах. По поводу и без.
В запах немытых тел влились мощные экзотические ароматы – цитрусов и свежих огурцов, плодов жи-тао и настоящей амбры, вытяжки из половых желез мартышей (вообще-то совершенно незаконной вещи, но все считали ее мощным афродизиаком) и – хит сезона – «бензиновой радуги». Этот запах составили совсем недавно, был он натуральным, но пах точь-в-точь как бензин.
В казармах стало практически невозможно находиться. Причем каждый гвардеец уверял, что его одеколон ничем не воняет, а вот товарищи льют на себя какую-то дрянь.
К счастью, почти одновременно с модой на одеколоны в казармы пришел насморк – и про запахи все забыли. Зато принялись лечиться самым популярным мужским способом – горячим вином с пряностями, ромом с молоком и джином с перцем. Как ни удивительно, но при нехватке мыла и еды все эти напитки были в наличии.
Помощник командующего Руди Карг вином не злоупотреблял. Одеколоном тоже. По утрам мылся холодной водой. Руди не нравилось то состояние, в которое опускались его бойцы. Еще меньше ему нравилось поведение геральд-министра.
Но пять поколений военных стояли за спиной Руди Карга. Дед и отец верой и правдой служили роду Умбар. И никто из них никогда не предавал командующего.
Руди не собирался стать первым.
Однако при появлении Дориана какое-то глухое раздражение охватило Карга. Ну зачем он приперся в казармы – то ли пьяный, то ли полусонный… загнавший лучшие части в глушь и будто игнорирующий происходящее.
Давя это чувство, Руди подчеркнуто четко отдал честь и рявкнул на всю казарму:
– Внимание, командующий! Построиться!
Знакомый и властный голос оказал на гвардейцев действие, подобное ушату холодной воды. Валяющиеся на койках, лениво дующиеся в карты или травящие какие-то истории гвардейцы выстроились на плацу, на ходу оправляя форму, подтягиваясь, приобретая более-менее положенный вид. Хорошо, что уже вечерело – сумерки скрывали грязноватую форму и опухшие, плохо выбритые лица.
Умбар молча прошел вдоль строя.
«Сейчас ляпнет какую-нибудь глупость, – с тоской подумал Руди. – “Здорово, орлы!” Или еще что-то идиотское…»
– Тяжело, парни? – спросил вдруг негромко Умбар.
Гвардейцы молчали. Слегка растерянно.
– Тяжело… – будто самому себе сказал Умбар. – Понимаю. Нет настоящего врага, нет настоящей драки… И цель непонятна…
В этот миг Каргу вдруг показалось, что это – все-таки настоящий Умбар. Такой же, как те, кому служили отец и дед.
– Подождите немного, – спокойно, увещевающе продолжал Умбар. – Не хочу вас бросать под бандитские пули попусту. Но конец уже близок! Кому конец, а нам – начало. Вы еще будете рассказывать внукам, как мы отвоевывали земли предков. Как возвращалась слава страны. Как начиналась история…
Он помолчал, покачиваясь на носках ботинок, напрягшийся, будто самому ему хотелось броситься куда-то – и вцепиться в горло врагу. И гвардейцы ждали, будто зачарованные.
– Всем – вина, – внезапно закончил Умбар. – Всем, кроме караульных! Бдительность удвоить, утроить! Враг где-то рядом. Я… я знаю. Мне сказал… – Умбар помедлил секунду. – Сказал мудрый старик. Всем вина – и бдительность.
Дориан развернулся и пошел прочь от казармы. Гвардейцы ошарашенно смотрели ему вслед. В таких ситуациях умные люди обычно спрашивают «Что это было?».
Карг спрашивать не стал. Пять поколений, служившие Умбарам, грустно смотрели ему в спину. Настоящий Умбар понял бы, что гвардейцы и так не просыхают. Он бы поговорил – а потом загнал всех по горло в ледяную реку, протрезвляться. Или просто выбрал самого пьяного – и собственноручно расстрелял перед строем.
Этот Умбар только казался настоящим.
Но выбора у Карга не было.
– Слышали приказ? – рявкнул он. – Удвоить караулы! Всем по стакану вина.
– Вина нет, – подал голос каптенармус. – Есть только самогон, ваше полувластие. Кизиловый.
– Всем по полстакана кизилового самогона, – сказал Карг.
Интересно, про какого старика говорил Дориан? Кто мог его предостеречь?
* * *
– Ну что… выглядишь колоритно! – Борис обошел вокруг брата, придирчиво оглядывая.
На Степана надели драную выцветшую накидку, очень похожую на те, что носят монахи братства. За спиной болтался на веревочных помочах латаный-перелатаный вещмешок со всяким тряпьем и мятой железной посудой. На небритую физиономию наложили легкий макияж из болотного ила. В руки дали бусы – те самые, с которыми приехал Банго.
– Я похож на бомжа?
– Более чем. И это прекрасно.
– Я могу сказать, что я от святого Мохаммеда, если что?
– Ни в коем случае! Во-первых, тебя расколют в два щелчка. Во-вторых, за такое самозванство можно получить пулю. Да и зачем? Ты странствующий проповедник, очередной сумасшедший… Здесь такие попадаются. Случись что – бормочи что-нибудь. Хочешь – «Отче наш», а хочешь – пионерскую присягу.
– Я буду Бориса Гребенщикова им читать. На клондальском языке.
– Тоже вариант. Прекрасно сойдешь за бродячего шизика. – Борис подкинул СКС, к которому уже прикрутил оптический прицел. – Тем более БГ очень Центрум любит, ходит сюда за вдохновением каждый год… Что таращишься? Обычное дело для богатых, туризм в иной мир… Я за тобой присмотрю, но недолго. Я все-таки не снайпер, больше, чем на триста метров, стрелять не рискну.
– Вот и не рискуй. А то отстрелишь мне что-нибудь нужное.
– Держи. – Борис протянул ему две картонные трубочки. – Обычные сигнальные ракеты. Срабатывают, как новогодние хлопушки – просто надо потянуть за шнурок.
– Да знаю я…
– Сильно не торопись, нам еще нужно до группы эвакуации добежать и все вопросы с ними порешать. Время у тебя будет. Пока дойдешь, расположишься – у гвардейцев как раз завтрак. Вот в этот момент, думаю, и можно начинать веселье. Дашь сигнал – и вали оттуда во весь опор, огородами, переулками на условленное место. Там тебя подберем.
– Я уже все понял, – безрадостно ответил Степан.
План ему не нравился. По большому счету, он укладывался в одно предложение: «Всех напугать, а самого пугливого – поймать». На серьезную тактику это мало походило. Удивляло, что даже многоопытные сангры со своими нечеловеческими боевыми способностями идею не раскритиковали.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});