— Давай не говорить о Харконненах, — сказал он. — Сейчас — другое время, и твой Герцог мертв, — и подумал: «Неужели она не может догадаться, что Пол открыл мне, что в жилах Атридесов течет кровь Харконненов?» Как же это было рискованно для Пола, но это еще крепче привязало к нему Данкана. Такая откровенность была монетой, стоимость которой почти и представить нельзя. Пол знал, что люди Барона сделали Айдахо.
— Дом Атридесов не мертв, — сказала Джессика.
— Что такое — Дом Атридесов? — вопросил он. — Ты — Дом Атридесов? Алия? Ганима? Люди, служащие этому Дому? Посмотри на этих людей — на них отпечаток невыразимо тяжкого труда! Как могут они быть Атридесами? Твой сын сказал правильно: «Тяжкий труд и гонения — вот удел тех, кто следует за мной». Я хотел бы отделиться от этого, миледи.
— Ты и вправду перешел на сторону Фарадина?
— Не именно ли это сделала ты, миледи? Разве ты не прибыла сюда убедить Фарадина, что его брак с Ганимой станет разрешением всех проблем? «Неужели он действительно так считает?» — удивилась она. — «Или он говорит это для наблюдателя??
— Дом Атридесов всегда был по сути своей идеей, — сказала она. — Ты знаешь это, Данкан. Мы платили верностью за верность.
— Служба людям, — насмешливо хмыкнул Айдахо. — А, много раз я слышал, как Герцог это говорил. Неспокойно ему, должно быть, лежится в его могиле, миледи.
— Ты действительно думаешь, что мы так низко пали?
— Разве вы не знали, миледи, что есть мятежники среди Свободных называющие себя «Маркиз Внутренней Пустыни» — проклинающие Дом Атридесов и даже Муад Диба?
— Я слышала сообщение Фарадина, — ответила она, недоумевая, куда он клонит.
— Это больше, миледи. Больше, чем сообщение Фарадина. Я сам слышал это проклятие. Вот оно: «Да спалят вас, Атридесы! Не будет у вас ни души, ни духа, ни тела, ни тени, ни магии, ни костра, ни волос, ни речи, ни слов. Не будете вы иметь ни дома, ни норы, ни могилы. Не будет у вас ни сада, ни дерева, ни куста. Да не будет у вас ни воды, ни хлеба, ни света, ни скота. И не будет у вас ни детей, ни семьи, ни наследников, ни племени. Пусть не будет у вас ни головы, ни рук, ни ног, ни поступи, ни семени. Не будет вам места на любой планете. Не дозволено будет никогда вашим душам выходить из глубин, и не будут они никогда среди тех, кому дозволено жить на земле. Да не будет дня, когда укротите вы Шаи-Хулуда, но скованы и связаны вы будете непревосходимой богомерзостью, и во веки веков не вступят ваши души в прославленный свет». Вот каково это проклятие, миледи. Можете вы представить такую ненависть со стороны Свободных? Они помещают всех Атридесов по левую сторону ада, туда, где всесжигающая Женщина-Солнце».
Джессика содрогнулась. Айдахо несомненно воспроизвел не только само проклятие, но и голос, который его произносил. Почему он демонстрирует это Дому Коррино? Она хорошо представляла разъяренных Свободных, ужасных в своем гневе, стоящих перед племенем, чтобы выплеснуть древнее проклятие. Почему Айдахо хочет, чтобы Фарадин это услышал?
— Ты привел сильный довод за брак моей дочери и Фарадина, — сказала она.
— У тебя вечно однодумный подход к проблемам, — сказал Айдахо. -Ганима — Свободная. Она может выйти замуж только за того, кто не платит фая — налога за покровительство. Дом Коррино уступил весь свой пакет в КХОАМ твоему сыну и его наследникам. Фарадин существует с позволения на это Атридесов. И, вспомни — когда твой Герцог водрузил стяг Ястреба на Арракисе — вспомни, что он сказал: «Здесь я, и здесь я останусь!» Его кости там и покоятся. И Фарадин должен будет жить на Арракисе, вместе со своими сардукарами.
Айдахо покачал головой, отрицая саму мысль о таком союзе.
— Есть старая присказка, что проблему можно ободрать слой за слоем как луковицу, — холодным голосом сказала Джессика. «Как он смеет относиться ко мне свысока? Если только он не разыгрывает спектакль для зорких глаз Фарадина…?
— Я как-то не могу представить сардукаров и Свободных на одной планете, — сказал Айдахо. — Это — тот слой, который не слезет с луковицы. Ей не нравились те мысли, которые слова Айдахо могли возбудить в Фарадине и его советниках, и она сказала резко:
— Дом Атридесов — до сих пор закон этой Империи! — и подумала: «Хочет ли Айдахо внушить Фарадину веру, будто тот может завладеть троном без Атридесов??
— О, да, почти забыл, — сказал Айдахо. — Закон Атридесов! В толковании, конечно, Жрецов Золотого Эликсира. Мне надо лишь глаза закрыть, чтобы услышать, как твой Герцог говорит, что владения приобретаются и удерживаются либо насилием, либо угрозой его. Как пел Гурни, от судьбы не уйдешь. Цель оправдывает средства? Или мне изменять пословицы? Что ж, не имеет значения, открыто ли размахиваешь кованым кулаком легионов Свободных или Сардукаров, либо держишь его спрятанным в Законе Атридесов — кулак все равно наличествует. И этот слой луковицы не обдерешь, миледи. Знаешь ли, мне интересно, какой кулак понадобится Фарадину?
«Что он делает? — недоумевала Джессика. — Как же Дом Коррино ухватится за этот довод, злорадствуя!?
— Так, по-твоему, Жречество не позволит Ганиме выйти замуж за Фарадина? — Джессика рискнула запустить пробный шар, чтобы увидеть, что могут означать слова Фарадина.
— Позволить ей? Великие боги! Жречество позволит Алии все, что она прикажет. Она даже сама может выйти замуж за Фарадина!
«Сюда ли он и закидывает удочку?» — задумалась Джессика.
— Нет, миледи, предмет спора не в этом. Люди Империи не могут провести различия между правлением Атридесов и правлением скотины Раббана. Каждый день люди умирают в темницах Арракиса. Я ушел, потому что больше ни часу не мог предоставлять Атридесам мою мечедержащую руку! Разве ты не понимаешь, о чем я говорю, почему я сейчас у тебя — у ближайшей представительницы Атридесов? Империя Атридесов предала твоего Герцога и твоего сына. Я любил твою дочь, но наши пути разошлись. Если дойдет до того, я посоветую Фарадину не принимать руки Ганимы — или Алии — иначе как только на собственных условиях!
«А, он ведет к официальному и почетному увольнению со службы Атридесов, — подумала Джессика. — Но все другие дела, о которых он говорил, возможно ли, чтобы он знал, насколько они для нее значимы и воздействуют на нее??
Она нахмурилась:
— Ты ведь знаешь, что шпионы ловят каждое наше слово, верно?
— Шпионы? — он хмыкнул. — Они слушают нас также, как на их месте слушал бы я. Знаешь ли ты, как моя верность пошла в другую сторону? Многие ночи провел я в одиночестве в пустыне, и Свободные были совсем неподалеку. В пустыне, особенно ночью, сталкиваешься с опасностью думать вовсю.
— Там ты и услышал, как Свободные нас проклинают?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});