Велик был соблазн прямо сейчас отрубить ей голову. Простая сталь, даже дамасская, демона не убьет, но на какое-то время упокоит. Пришлось напомнить себе, что Берана все еще не получила противоядия, и получит ли — зависит от этой… твари. До Бераны не было дела, однако не хотелось подать Занозе плохой пример. Стоило годами внушать ему, что нужно быть осмотрительным и терпеливым, чтоб самому поддаться порыву в ситуации, когда нужно проявить терпение.
Все это было правильно. Очень разумно. Но рука сама потянулась к сабле.
Шиаюн исчезла. Меч со звоном упал на ступеньки. Дверь распахнулась, и на крыльцо вылетел Заноза. Принюхался. Дикими глазами уставился на Хасана:
— Ты ее убил, что ли? Обычной сталью? В ножнах?.. — в голосе появилось сомнение. — Нет. Ты бы не стал, пока она Беране душу не вернет.
Отрадно видеть, что воспитание принесло плоды. Мальчик верит в его здравомыслие, глядишь, и своим когда-нибудь обзаведется.
А еще мальчик верит, что он способен до смерти забить демона саблей в ножнах.
— Corazon, — сказал Хасан, кивнув на меч под ногами, — означает «сердце», не так ли?
— Думаешь, это и есть… — Заноза недоверчиво разглядывал оружие, — душа или типа того?
— Нет, я по-прежнему думаю, что проблема решается капельницами и гемодиализом. Но демоница принесла меч. Заставь Берану забрать его, а потом веди к врачу.
— В последний раз, когда я видел этот меч, Берана мне чуть клык не выбила за предложение оставить его себе. Хотя… сейчас она гораздо спокойней, — Заноза поднял клинок. И едва не выронил, когда тот стремительно начал изменяться. Бросил бы, наверное, если б не поверил уже, что это и есть душа Бераны. А так, лишь изумленно выругался, когда меч в его руках превратился в розу. Стеклянную… или хрустальную? Красивый цветок с угрожающе острыми шипами. Хрупкий до полной нежизнеспособности.
— Что за хрень?! — рявкнул Заноза.
Вопрос точно был риторическим, но Хасан не удержался от комментария:
— Это все потому, что ты романтик.
— Да, но это же кич. Хрустальная роза — это кич. Что у меня в голове? — Заноза понюхал прозрачные лепестки и недовольно скривился. — Ты прикинь, если б я тогда у Бераны меч взял. Он бы превратился в цветок, и она бы меня убила. Взял и испортил хорошую вещь. Думаешь, дело во мне?
— Обычно, да. Меч она себе оставить не захотела, но, может быть, цветок ей понравится?
— Беране сейчас ничего не нравится… Мне нужны были инструкции, — Заноза заговорил медленно, как всегда, когда думал вслух, — и я не звал Шиаюн на мельницу. Но, кажется, она все сказала еще при первой встрече. Сказала, что я получу душу Бераны в свое полное распоряжение. Так и есть. Не знаю, как работают дайны принуждения, но не удивлюсь, если именно так, как я себя сейчас чувствую.
Медленно и довольно сумбурно. С другой стороны, а кто мыслит связно? Большинство людей делают это молча, только и всего.
— Ты чувствуешь себя под дайнами, или чувствуешь, что владеешь ими?
— Ага… то есть, — Заноза кивнул, — владею. Я скажу, а Берана сделает. Но приказать — это совсем не то, что уговорить.
Он досадливо зашипел. Сморщил нос так, что верхняя губа приподнялась, обнажив клыки.
— Мне противно. Разве я не должен думать, что это душа Бераны, восхищаться или трепетать? Или… не знаю, madre. Я же христианин. Что-то должно быть! Хольгер так же себя чувствует со своими дайнами? А Виолет? А Эшива?
— Нет, не так. Им нравится. Был бы у тебя порядок с головой, тебе бы тоже понравилось, но тебя бесит любая определенность. А дайны принуждения конкретны как дважды два. Пойдем в дом, — Хасан открыл дверь, — эта тварь может ошиваться поблизости и подслушивать. Отправляйся к Беране, отдай цветок и веди сюда. Покажем ее Франсуа, он хороший врач.
* * *
Мигель сказал, что день был тяжелым. У Якима Сцибы, столяра из Западной Слободы, убили жену. Просто так убили. Забрали деньги — сколько там у нее денег могло быть? Она на рынок за свежими яйцами пошла. Забрали корзинку с этими яйцами. Зачем убили, неужели бы Сцибова жена сама не отдала и деньги, и корзинку?
Берана не понимала, в чем смысл такого убийства, но не особо задумывалась. Ее это не касалось. Было не интересно.
Якима, одуревшего, мать и теща к вечеру в таверну чуть не палками пригнали. Попросили Мигеля напоить его, чтоб встать не мог. Чтоб не мешал им все для похорон готовить. И чтоб сам с горя не умер.
Таверна по вечерам пустой не бывает, Якима все знают, про жену его все уже знали, и что трое детей на нем осталось. К ночи все пьяны были, Мигелю и делать ничего не пришлось, и им с Аной тоже. Даже по залу ходить не надо — вся толпа у стойки собралась. Так почему день тяжелый?
Мигель на этот вопрос ничего не ответил, вздохнул только, и спать Берана пошла недовольная. Разве трудно объяснить, что тяжелого в том, что все пьют из-за смерти Ольги Сцибовой? Нет, Мигель вздохнул не потому, что ему трудно объяснять, а потому, что думал, будто с Бераной что-то не так. Будто ей не жаль Ольгу или детей, которые остались без мамы. А ей Якима было не жаль. Вместо того, чтоб помочь матери и теще, он напился пьян — за что его жалеть? И жену он легко найдет другую — не старый еще, зарабатывает хорошо, что ему помешает снова жениться? А дети, трое девчонок, не его забота, он их на бабушек оставит. И о чем тут горевать?
Жалеть Ольгу было поздно, ее больше нет, и дело с концом. Но Сцибовых девчонок Берана жалела. Пока они не привыкнут к тому, что вместо мамы теперь две бабушки, они будут сильно скучать. И ей не нравилось то, что Мигель думал, будто она совсем ничего не чувствует. Не так, чтоб сильно не нравилось — какая разница, что думает Мигель, или Ана, или кто-нибудь еще? — просто немного мешало. Когда люди, с которыми живешь вместе, все время ошибаются насчет тебя, это не может не мешать.
Берана подумала об этом перед сном. Недолго. Засыпала она сейчас сразу, не то, что раньше, когда мысли крутились в голове, толкались, лезли куда-то, отпихивая друг друга. И сны ей больше не снились. Ничего не мешало выспаться как следует.
Но не этой ночью. Сегодня ей вдруг, ни с того ни с сего, приснился Заноза. Приснилось, что он влез к ней в окно.
Заноза? В окно девичьей спальни? Это точно был сон!
Поэтому, когда он окликнул ее по имени, Берана решила не просыпаться. Нельзя просыпаться во сне, можешь куда-нибудь провалиться и уже оттуда не выйти. Хотя, если снится, что к тебе в окно влез вампир, то наоборот надо проснуться и как можно скорее позвать на помощь. Но Заноза — не тот вампир, который может влезть в окно наяву. Значит, просыпаться нельзя…
Но очень хотелось.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});