Через несколько секунд раздался ответный залп над берегом реки. Я мог только представить, какое облегчение они должны были испытывать, узнав о нашем приближении.
Мы стали кружить по полю со скоростью пятьдесят километров в час, взбудоражив пехотинцев, которые бросились врассыпную во всех направлениях. Два других танка прикрывали меня, пока я пробивался в центр. Наши противники скакали, словно перепуганные зайцы, и по всему полю неслась толпа удаляющихся вприпрыжку фигур. Мы же походили на трех волков, переполошивших стадо овец.
– Не стреляйте, не стоит, – сказал я своему экипажу. – Они нам пригодятся живыми, в качестве пленных.
Каждый из них стоит дороже, чем сбежавшая из стойла скотина. Нам нужно обогнать их и встать в нескольких метрах перед ними. Кто попытается уйти в лес или бежать в сторону реки, будет застрелен. А наш четвертый танк на полном ходу двинется на них с другой стороны, и таким образом получится, что они окружены. В течение нескольких минут мы собрали их в одну общую массу, заставив поднять руки над головой. Лейтенант Шмидт спросил по рации:
– Мы расстреляем их?
– Нет, можно их рассадить вон в той долине, – быстро ответил я. – Достаточно двух человек, чтобы удержать их под контролем.
Мы не спеша прохаживались вокруг пленных, держа стволы наготове, но никто из русских и не помышлял о побеге. Похоже, они даже были рады захвату, лишь бы только не воевать, рискуя под пулями своей жизнью. Их оказалось свыше восьмисот человек, и они уже поудобнее устраивались на траве, разговаривали, смеялись и играли в карты. После контратаки, направленной на танки Хорста, минимум четыре сотни человек из них погибло. Трудно было предположить: что, если предоставить им свободу выбора, побегут они или нет? По многим причинам, для русских остаться в плену было лучшей из возможностей. Но, несмотря на то что опасность с этого края миновала, Хорст еще сомневался в абсолютной победе: помощь могла прийти русским с другого берега.
Полковник, которого я пожалел и не стал убивать, наверное, уже поднабрался храбрости и готов был снова вступить в бой. Судя по всему, это он уже направил на нас отряд полевой артиллерии, отступающий с фронта. Едва завидев его, я быстро отправил два танка за поворот, где они на время могли затаиться в лесу. Но на этот раз русские не долго раздумывали. Они сразу увидели удаляющиеся танки и открыли по ним стрельбу. Я увидел, как снаряд попал в левый танк, но его можно было сравнить с яйцом, разбившимся о бетонную стену. Танк даже не дернуло, а ребята только увеличили скорость. Для русских наступил момент: сейчас или никогда. Но наш экипаж начал отстреливаться, и нападающим пришлось отступить.
А тем временем я беспрерывно пытался связаться с нашими:
– Первый, Первый, требуется помощь, – но все мои усилия были напрасны, потому что головной дозор находился еще слишком далеко. Я не оставлял надежды получить ответ, но тут неожиданно вклинился Хорст, дико хохоча:
– Капитан, вы решили устроить настоящую охоту на зайцев? У нас не было времени, чтобы наблюдать долго, но то, что мы увидели, было незабываемо. Я сейчас лопну от смеха. – Он резко сменил тон: – В какой-то момент, находясь здесь, я уже стал не на шутку беспокоиться, хотя мы разбили семь танков, а сами к тому моменту не понесли потерь. Мы патрулировали вдоль берега, охраняя свою технику, так как у нас ее недостаточно. К счастью, Вилли прислал мотоциклиста, который сразу же отправился вслед за колоннами русских. Вернувшись назад, он доложил, что они поняли, что попали в тупик, и теперь на полном ходу возвращаются назад. Чтобы узнать, каковы их планы, он ехал впереди них по дороге на расстоянии двух километров и понял, что, возможно, они пытаются возобновить связь, так как на первом танке установлена длинная антенна, которая, очевидно, ловит на больших расстояниях. В любом случае они довольно быстро заподозрили обман.
Мой водитель следил за ними, как коршун. Их командир, по-видимому, решил устроить нам сюрприз, сломив наше сопротивление, а потом спокойно продолжить свой путь до места назначения. Как только они сошли на проселочную дорогу и взяли курс на Одессу, мой водитель прилетел сюда снова и с ужасом стал рассказывать, что они теперь движутся немного под другим углом – приблизительно сорок пять градусов от моста, возможно, в трех-пяти километрах к югу от нашего месторасположения.
После этой информации я собрал вместе все танки и решил спуститься вниз и ехать по ходу течения реки, будучи уверенным, что там находится совхоз. Дорога, пролегающая там, оказалась посыпана гравием: по такой лучше было бы проехаться в телеге, запряженной лошадью. Я был уверен почти наверняка, что именно в этом месте они попытаются проехать. Расположив танки, я сказал всем местным жителям собрать самые необходимые вещи и пешком отправляться в Одессу, чтобы никто из них не мог рассказать о нашем присутствии.
Мне повезло, потому что эти дураки, как стадо баранов, проехали мимо совхоза, не останавливаясь, и поплыли вниз по реке, разбившись на два ряда. Подождав, пока они немного отплывут, мы начали стрельбу. Некоторые танки загорелись сразу – достаточно было нескольких точных выстрелов, чтобы те, которые пытались вернуться к берегу, остановились. На том берегу они пытались найти другой выход, но его не было. И проехав пятнадцать километров, они бы не вышли на другую тропу, даже если бы очень сильно постарались, они только истратили бы горючее. Для нас все складывалось замечательно, но у меня вся спина была мокрая от пота, до тех пор пока вы не появились. Два русских пулеметчика отстреливались до последнего. Если бы не заграждение на берегу, мы бы не протянули и пяти минут. Поэтому, когда вы появились, мы воспрянули духом. В тот момент мы не видели ни одного танка на той стороне.
– Хорст, – сказал я, – у меня есть для тебя целый отряд из восьмисот человек. Это пленные русские. Они на поле. Присмотри хорошенько за ними. Я не могу говорить много. Я ранен в легкое, и изо рта пошла кровь – ее вид меня добивает. Я попытаюсь попасть в головной дозор, но никак не могу связаться с ними уже несколько часов. Вы оставили какие-нибудь следы вдоль реки? Смогу я попасть на дозор по каким-то признакам?
Хорст ответил не сразу, поэтому я уже предполагал, что он может сказать.
– Это будет очень опасно. Большой риск. Отсюда и до другого моста мы уже замели следы, но большевики могут сидеть на насыпи, на берегу, и, как только ты появишься, могут спрыгнуть на твой танк. Похоже, их там сейчас тысячи, потому что звуки тяжелой артиллерии постоянно слышны с головного дозора. Русские обнаружили и ликвидировали нашу телефонную линию, так что связи нет, естественно. Хотя им не удалось окружить нас, это ни о чем не говорит. Если бы нам не надо было держать танки на болотах, нам бы даже и пули не понадобились – размозжили бы их пехоту одним ударом пушки.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});