Вот сегодня-то ночью ты ее и найдешь.
— Я готов. Только оружие мне дай, Вея, остальное сам сделаю, — не то сказал, не то прорычал.
— Будет тебе оружие. Меч-то есть у тебя?
Арвир быстрее ветра в кладовую сбегал, где мечи из-за моря привезенные хранил. Достал тот, который себе приготовил.
— Такой-то пойдет? — спросил, любовно навершие в виде головы вепря оглаживая. Меч был ладный — из стали доброй, с лезвием в аршин длиной и такой заточенный, что конский волос на лету разрубал.
— Лишь бы тебе подошел, — отозвалась Вея, сдвигая рукава платья и тонкие пальцы разминая. — Держи крепче, — велела.
Арвир послушно меч на вытянутых руках выставил. Вея над лезвием пальцами повела. И вслед за тем морозный узор на стали обозначался. Вились снежные завитки, проступали ледяные иглы, змеились серебряные узоры — рисовала Вея стужей и морозом. На миг словно саваном белым лезвие накрыло. Арвир в том добрый знак усмотрел. Саван этот хозяина вулкана и укроет.
Моргнул Арвир — и будто ничего и не было. Почувствовал только, как тяжелее меч стал, словно силой всех снегов на свете его напитали. Да едва заметное свечение от лезвия подсказывало, что не привиделось Арвиру колдовство, снежной девой творимое.
— Неужто смогу теперь этим мечом хозяина вулкана одолеть? — спросил, ухватываясь за рукоять обеими руками и рассекая лезвием воздух. Морозные искры в стороны брызнули.
— Ты в моей силе, милый, не сомневайся, — поморщилась Вея. — Сам не оплошай.
— За меня не переживай, — оскалился Арвир. — Я этого дня ждал куда как долго. Так долго, что аж вечностью показалось.
— Завсегда-то вы, люди, торопитесь, — покачала головой Вея. Звякнули хрустальные подвески на венце.
— Живем коротко, вот и торопимся.
— Ну это-то исправить можно. Одолеешь хозяина вулкана, от жизни бесконечной устать успеешь.
— Это уж навряд ли, — усмехнулся Арвир, поудобнее меч перехватывая и любуясь оружием.
«Как хозяином вулкана стану, первым же делом к себе Алану потребую, а ты, Вея, сама будешь меня о милости молить», — подумал и усмехнулся, радуясь, что невдомек снежной деве, какие мысли под его льняными кудрями бродят.
— Меч крепче держи, — велела Вея, — К горе тебя доставлю.
Арвир послушно за меч ухватился, а перед мысленным взором картинки о том, как ему девиц одну краше другой из всех восьми селений окрест посылать станут, так и мелькали. Да не раз в пять лет, нет. Каждые полгода, а то и чаще! И не отделаются больше хворыми да увечными. Уж Арвир-то наведет свои порядки. Станут его именем не только детишек несмышленых да девиц немужних пугать.
Вея руками белыми повела, налетел вихрь снежный, укутал сперва ее, а потом Арвира. Почувствовал он, как ветра руки морозные тело обнимают, щекочут кожу, поднимают мягко да по воздуху несут. Не успел Арвир и моргнуть, как дом его, а потом и все селение позади осталось, редкие огни свечей в окнах только и напоминали, что где-то внизу люди живут.
Арвир едва смех сдерживал, такая радость грудь наполняла. Размечтался уже, как силой огня овладеет, да какие порядки наведет, став хозяином вулкана, но услышал звеневший на ветру голос Веи:
— Слушай внимательно, повторять не стану, да и времени на то не будет.
Арвир вмиг посерьезнел. Чтоб мечты явью стали, надобно хозяина вулкана уничтожить. Но да боги на его стороне, раз помощь послали. Арвир крепче пальцы на рукояти меча сомкнул и стал Вею слушать.
Глава 35
— А музыка как же? Что за праздник без музыки? — заволновалась, когда в Рубиновый зал ступили. Огневик и впрямь на славу постарался — убранство сверкало да сияло красным. По стенам и колоннам сполохи плясали, да еще ярче вспыхнули, словно приветствуя меня и Редрика.
— Не переживай, супруга, охранитель грозы, Лют, знакомец мой давний, без музыки праздник не оставит, — успокоил Редрик.
— Эх, того-самого, знать, сейчас! — Огневик выпалил, потирая ладони.
Только сказал, я и ахнуть не успела: распахнулись все окна, пронеслось что-то невесомое, но сильное, зашумело, закружилось, промчалось по залу, принесло с собой запах майских гроз, луговых цветов, тумана и осеннего урожая. А потом в один миг наполнился зал цветом и шумом.
Музыку, под которую, не теряя времени, закружились в танце охранители, и описать бы не смогла: в ней и шум дождя был, и шуршание листьев по весне, и пение птиц лесных, и шелест колосьев полевых, и смех многоголосый. Завертела головой, да глаза все одно не поспевали, чтоб в суматохе красок уследить за каждым гостем.
— Ну вот, видишь, все, как сказывал, — улыбнулся Редрик и кивнул спешившему к нам статному среброволосому молодцу. — Здрав будь, друг. Здрав будь, Лют.
Во все глаза смотрела то на Люта, то на крылатого пса, что у ног своего хозяина замер.
— Поздравить тебя, Редрик, выходит, можно? — раскинул руки Лют. Обнялись с Редриком, шумно друг друга по спинам постучав.
— Можно. Супруга моя, Мелисса, — голос Редрика гордостью полнился.
Раскраснелась. Улыбнулась Люту. Тот над рукой моей склонился, пальцев губами коснулся. Запахло дождем весенним и свежестью.
— Куда как хороша, — подарил ответную улыбку, выпрямившись. Глаза серые что монеты сверкнули.
— Благодарю.
— Повезло Редрику. После стольких-то лет, — произнес учтиво.
— Однажды и тебе повезет, — откликнулся тот.
— Грозы да услышат, — приложил Лют руку к груди.
— Отдыхай, друже, после поговорим.
Охранитель грозы голову чуть склонил, улыбнулся и в толпе гостей исчез.
— Ну что, пес, пойдем, угощу тебя как следует, — Огневик крылатого пса по загривку потрепал. — У твоего-то хозяина, поди, окромя сухих хлебных корок да кваса кислого и нет ничего.
Пес оскалился, обнажив острые белые зубы.
— Думаешь, раз хозяйкой обзавелся, и дерзить