Читать интересную книгу Перебежчик - Бернард Корнуэлл

— Целиться низко, когда они появятся, высматривать офицеров! А теперь спокойно! — сержант расхаживал вдоль шеренги нервничающих солдат.

— Это просто горстка деревенских оборванцев, не особо отличаются от вас, жалкие ублюдки. Ничего таинственного в них нет. Их можно убить, как любого другого. Цельтесь низко, когда их увидите.

Один мальчишка снова и снова бормотал слова молитвы. Его руки тряслись. Некоторые солдаты воткнули шомполы в сырой дерн, чтобы они были под рукой, когда понадобится перезарядить винтовку.

— Ждите ребята, ждите, — повторял сержант, видя беспокойство на юных лицах. Полковник галопом промчался позади шеренги, копыта его лошади обдали их струей воды с грязью.

— Где они? — спросил один из солдат.

— Скоро увидишь, — ответил другой. В центре шеренги на фоне тусклого неба ярко сияли знамена.

Где-то в ночи затрещала оружейная стрельба, словно горел сухой тростник. Грохот пушки заставил солдат подскочить. С того фланга доносились дьявольские крики, а дым плыл над мокрой землей, но перед ньюйоркцами по-прежнему не было видно врага.

Выстрелила еще одна пушка, выплюнув на тридцать ярдов облако дыма. За спинами нью-йоркского полка в воздухе разорвался снаряд, свидетельство того, что батарея мятежников находилась где-то поблизости.

Один из ждущих солдат из Нью-Йорка внезапно согнулся и выблевал все содержимое желудка — галеты и кофе — на траву.

— Полегчает, когда их увидите, — рявкнул сержант. Из леса выпрыгнул еще один олень, помчавшись на север, в дым и грохот, а потом резко развернулся и поскакал вдоль шеренги северян.

Между деревьев замелькали тени, тусклый свет отражался от оружия, а среди сосен показался яркий флаг мятежников.

— Готовьсь! Цельсь! — выкрикнул полковник нью-йоркского полка, и семьсот винтовок прижались к семистам плечам. Застрельщики уже открыли огонь, стоя у затопленных окопов, и выщербленная земля покрылась дымками, дрейфующими с ветром на север.

— Ждать! Ждать! — приказал сержант. Лейтенант срезал саблей траву. Он пытался сглотнуть, но у него в глотке пересохло. Уже много дней он страдал запором, но внезапно ощутил, что в кишках забулькало.

— Не стрелять! Дождитесь их! — сержант сделал шаг назад из первой шеренги.

А потом внезапно они появились, те самые враги, о которых они все читали и слышали, над которыми смеялись, и они имели плачевный вид — все в обносках, неровная линия ободранных людей в грязно-коричневой и мышино-серой форме, выступившая из тени дальнего леса.

— Пли! — полковник вытащил саблю и взмахнул ей. Первая шеренга нью-йоркского полка скрылась в дымовой завесе.

— Пли! — крикнул капитан артиллерии, и в край леса со свистом полетели снаряды, разорвавшись с необычно маленькими облачками дыма. Солдаты прочищали дула орудий и заталкивали картечь поверх пороховых зарядов.

— Вы их остановите, ребята! Удержите их! — капеллан ньюйоркцев расхаживал туда-сюда за спинами рот, с библией в одной руке и револьвером в другой. — Пошлите их души к Господу, ребята, отправьте мерзавцев к славе. Отлично! Хвала Господу, цельтесь низко!

— Пли! — из ствола пушки вылетел заряд картечи и словно огромный веер взъерошил неровную поверхность земли.

Мятежники были отброшены, их кровь разрисовала причудливыми узорами оставленные ночным ливнем лужи. Стальные шомполы застучали по дулам винтовок, когда ньюйоркцы начали перезаряжать оружие.

Дым от их залпа поредел, и они смогли рассмотреть, что враг по-прежнему продвигается, хотя теперь маленькими группами, которые останавливались, становились на колени, стреляли, а потом снова шли вперед и время от времени издавали странное улюлюканье, знаменитый боевой клич мятежников.

Их новое боевое знамя, выглядывающее из-за деревьев, выглядело кровавым.

— Пли! — скомандовал сержант, наблюдая, как одна из групп мятежников остановилась. Два человека в серых мундирах упали. В дыму кувыркался случайно оставленный в дуле шомпол.

Пули мятежников вонзились в бревна и ветки завала, а другие просвистели над головами. Застрельщики северян побежали назад, оставив бесполезные окопы снайперам южан.

Дым начал накрывать поле битвы рваной пеленой, за которой мятежники превратились просто в силуэты, обозначенные вырывающимся из винтовок пламенем.

Пушка откатилась на лафете, оставив глубокие следы во влажном дерне. Не было времени делать амбразуры как следует, с твердым основанием, удалось лишь воздвигнуть грубую стену перед пушками, которые теперь выплевывали смертоносную картечь.

Каждая двенадцатифунтовая пушка уже дважды выстрелила картечью, которую заталкивали в дуло поверх двух с половиной фунтов пороха, так что каждый снаряд выпускал в воздух пятьдесят четыре ружейные пули полтора дюйма диаметром каждая. Содержащие картечь снаряды были сделаны из разрывающегося при выстреле олова, а пули находились внутри в смеси опилок, исчезающих в пламени еще в дуле пушки.

Пули вонзались в стволы деревьев позади атакующих мятежников, шлепались в мокрую землю или разрывали тела конфедератов. С каждым выстрелом пушки откатывались всё дальше, следы от их колес в мягкой земле становились всё глубже, а у канониров не было ни сил, ни времени, чтобы вытащить тяжелые орудия из засасывающей их грязи.

Приходилось опускать стволы пушек, чтобы компенсировать их углубление в почву, но они по-прежнему выполняли свою работу, сдерживая атаку мятежников. Неприятные вопли мятежников прекратились, их сменил свист картечи, врывающейся в дальний лес.

— Вы их побеждаете! Побеждаете! — полковник ньюйоркцев привстал на стременах, чтобы крикнуть эти слова своим солдатам. — Вы их напугали, — сказал он, а потом приглушенно выдохнул, когда пуля вошла ему в глотку.

Полковник начал мотать головой, как будто ему жал воротник. Попытался заговорить, но вместо слов изо рта появилась лишь кровь и слюна. Он завалился в седле с выражением удивления на бородатом лице, а сабля выпала из руки и задрожала, воткнувшись в землю.

— Ребята молодцы, сэр, просто молодцы! — за полковником скакал майор, который потрясенно наблюдал, как его командир медленно вывалился из седла. Лошадь полковника заржала и рысью помчалась вперед, потащив седока за собой за запутавшуюся в стремени левую ногу.

— Боже ты мой, — произнес майор. — Доктора! Доктора!

Еще одна пушка издала глухой звук, выпустив заряд картечи, только на сей раз пули вонзились в ряды ньюйоркцев, защелкав по завалу из веток и свалив четырех человек, покатившихся кувырком в обратном направлении. Грохнула еще одна пушка, и майор увидел, что мятежники поставили два орудия на своем левом фланге и снимают с передков еще два.

Он развернул лошадь, чтобы подъехать к оказавшемуся под угрозой флангу, но стоявшая там рота уже отступала. На том фланге были и другие войска северян, но они находились слишком далеко, чтобы прийти на помощь, а кроме того, те солдаты отражали атаки другой группы мятежников.

— Сдерживать их! Сдерживать! — крикнул майор, но появление у южан артиллерии подняло мятежникам дух, и теперь фигуры в сером приближались к завалу из веток, а огонь их ружей стал более смертоносным.

Раненые хромали и ползли подальше от рядов ньюйоркцев в поисках помощи от музыкантов, служивших также санитарами.

Убитых вынесли из шеренги северян, а оставшиеся в живых в центре строя сомкнули ряды. Во рту у них пересохло от соленого пороха, который они лизали, разрывая обертку патрона, а лица почернели. Пот прочертил светлые полоски на черных лицах.

Они заряжали и стреляли, заряжали и стреляли, зажмуриваясь, когда тяжелые винтовки ударялись о покрытые синяками плечи при отдаче, а потом снова заряжали и стреляли.

Земля позади мятежников была усеяна убитыми и ранеными, основные потери пришлись на те места, где заряды картечи ворвались в продвигающиеся шеренги.

Новое знамя южан с усеянным звездами голубым крестом на ярком красном поле разорвала картечь, но какой-то солдат подобрал древко и побежал вперед, пока пуля янки не раздробила ему ногу, и флаг снова упал. Его подобрал другой человек, и дюжина солдат из Нью-Йорка начала по нему палить.

Сержант янки наблюдал за тем, как мальчишка установил на место пулю, но шомпол вошел в дуло лишь на двадцать дюймов, а потом остановился. Сержант протолкнулся через строй и схватил его винтовку.

— Нужно стрелять, черт тебя дери, а потом уже запихивать следующую пулю, — сержант полагал, что мальчишка установил в винтовку уже четыре или пять зарядов и каждый раз забывал взвести курок с капсюлем. Сержант отбросил винтовку и подобрал оружие погибшего солдата.

— Вот зачем Господь дал тебе капсюли, парень, чтобы убивать мятежников. Так что давай, за работу.