Читать интересную книгу Изборский витязь - Галина Романова

Едва приехали да обустроились в Переяславле, пришли вести от брата, Великого князя Юрия. Прослышав, что Ярослав вернулся, он звал его к себе во Владимир.

Второй сын Всеволода Большое Гнездо не отличался решительностью. Порой его можно было счесть трусом - как легко он признал старшинство Константина, как радовался всего лишь ссылке и потом с восторгом принял прощение, готовно поклявшись оберегать осиротевших племянников! А став Великим князем, изо всех сил старался примирить всех - заметив усиление Михаила Черниговского, поспешил приблизить к себе своего шурина, посватав за племянника Василька его дочь, почуяв отход киевской земли от владимирской, завёл переговоры о женитьбе сына своего Всеволода на дочке тогдашнего киевского князя Владимира Рюриковича[257]. Юрий старался собрать вокруг себя как можно больше князей, связав их с собой узами родства и взаимных обязательств, дабы отвратить возможную вражду. И уж ежели ему занадобился деятельный младший брат, значит, дело было важным. Но Ярослав поехал бы всё равно - после ухода из Новгорода ему было необходимо развеяться.

Юрий встретил брата у Золотых Ворот Владимира, выехав сам с боярами и воеводами. Громко, надсадно взревели трубы и зазвонили благовест, когда братья-князья обнялись, не слезая с коней, как встретившись после долгого и трудного боя. Потом сопровождавшие обоих Всеволодовичей перемешались, и они вместе поехали ко Владимиру.

Великий князь ещё более располнел, несколько даже обрюзг и сидел на коне, развалясь. По всему было видно, что он мало выезжает даже на охоту, а уж о военных походах речь давно не идёт. Ярослав по сравнению с ним смотрелся чересчур поджарым и выше ростом, чем был.

   - Нисколько ты не переменился, братуша, - распускал полные губы в улыбке Юрий, любовно окидывая глазом сухую статную фигуру Ярослава. - Орлом глядишься!..

Ярослав в ответ только скривился - этого орла недавно чуть не выгнали из Новгорода!.. Но откуда Юрий мог знать? Неужто и у него есть там верные люди?

   - Почто звал, князь? – нарочито сухо, как положено человеку зависимому, спросил он. - Сила ратная надобна, аль что ещё?.. Приказывай!

   - Да погоди ты! - Юрий довольно рассмеялся и хлопнул брата по плечу. - О делах потом поговорим!.. Сперва в баню с дороги сходи, потом за столы! Всю дружину твою накормим! Я тебя так ждал!

Юрий и правда заранее готовился к встрече с братом. Его бояре, воеводы и дружина были поселены в теремах детинца, самому Ярославу отвели богатые хоромы на княжьем подворье. Первые дня два ушли на отдых, пиры и веселье - гости из Переяславля приехали накануне Рождества. Лишь наутро третьего дня к Ярославу пришли от Великого князя - после обедни в соборе Юрий желал видеть младшего брата.

Ещё в день приезда, и потом на пиру, Ярослав заметил подле Великого князя старшего Константиновича, Василька и собственного великокняжеского наследника, Всеволода Юрьича, которого его отец не так давно отделил, дав в удел Ярославль. Оба молодых князя, сдружившись, постоянно были вместе и сейчас, явившись в палату к Великому князю, тоже присели на скамью вместе. Они примчались с мороза и ещё улыбались молодецким забавам своим.

Василько вытянулся, возмужал и расцвёл той мужской красотой, что отличала потомков Юрия Долгорукого. Он становился очень похож на своего отца, Константина - разве что в глазах, улыбке, речах и движениях его сквозила горячая, страстная любовь к жизни, в то время как отец его уже в этом возрасте больше тяготел к размышлениям и покою. Всеволод, сын Великого князя, из мальчика, княжившего когда-то в Новгороде, превратился в рано возмужавшего отрока. Когда Ярослав вошёл в палату, юноши приподнялись, приветствуя старшего. Тот не мог не улыбнуться с лёгкой завистью - когда ещё его сыновья станут такими! Феодору десять лет, Александр на два года моложе. Дети совсем!

   - Почто звал, князь? - приветствовав Юрия, на правах брата, заговорил Ярослав.

Он ждал, что Юрий начнёт выспрашивать о делах новгородских, но тот даже ухом не повёл - видно, и правда всё знает! Вместо этого Великий князь заговорил о новом походе - на восток, в мордовские земли, на берега Итиля-Волги.

   - Издавна дикая мордва[258] и меря[259] тревожат соседей, наших, муромских князей[260], - говорил он. - Родичи их, булгары, что тоже нашей веры не признают, не раз на наши вотчины ходили с грабежом и разбоем. Бить мы их били, а покорить сумели всего ничего. Ныне стало известно мне, что заключили ряд мордовские князья с булгарскими. Теперь, ежели соберут они полки да двинутся на русские земли, худо тем землям придётся. Уже грозят они Новгороду Нижнему... Вот и порешил я собрать рати и идти самим, не дожидаясь мордвы и булгар. О прошлом годе, в сентябре, уж посылал я туда войною дружины с Васильком Константинычем, - Юрий кивнул в сторону сыновца своего. - Воротились они из-за дождей и распутицы. Ныне вдругорядь[261] рати собираю! И хочу, чтобы ты, мой брат, прославленный на севере походами против еми, суми и корелы, пошёл с полками!

Ярослав перевёл дух. Громить мордву и мерю с булгарами было в его представлении не страшнее, чем приводить к покорности емь и чудь. Отличие же в том, что, встретившись с другими народами, он наконец, добыв победу, может быть, перестанет горевать о потере Новгорода. Тем более что впереди его ждёт ещё один Новгород - Нижний.

   - Ещё чьи рати выйдут? - спросил он.

   - Свои полки поведёт Василько, ярославльскую дружину берёт брат его Всеволод, тебе даю, кроме твоих переяславльцев, ещё и владимирцев под началом своего сына, а в пути присоединится к вам Юрий Давидович Муромский[262].

Ярослав промолчал. Впервые он пожалел о том, что рядом не будет Яна. Изборец своим извечным спокойствием мог бы привести любое сражение к победе. Он был верен и отважен без опрометчивости, в то же время горяч и умён. В незнакомые земли Ярослав предпочёл бы идти, имея рядом верных людей. Он больше не хотел ошибаться, даже невольно.

Юрий принял его молчание по-своему:

   - Что князья тебе в союзники даются все молодые, так то не беда! Идут с ними воеводы старые, проверенные - знакомый тебе Еремей Глебович со Всеволодом да ростовский Воислав Добрынич.

Младшие князья при этих словах еле сдержали недовольные гримасы - видимо, рассчитывали на то, что в бою будут командовать сами, а тут держись стариков! Но Ярослав успокоился. В случае неудачи можно будет оправдаться тем, что вокруг не было его воевод - из прежних остался только Михайла Звонец. Его отец Дружина Гаврилыч был уже стар и сидел всё в Переяславле, даже на Новгород не отъехал, а Творимир Олексич, хоть и мотался с князем по городам и весям и даже прошёл всю емь, но голоса не поднимал и совета от него ныне не дождёшься. Прочие доверия не заслуживали или вовсе остались при сыновьях.

   - Полки ух готовы, припасы собираются, - меж тем говорил князь Юрий, - По то тебя и вызывал!

   - Когда выступаем? - поинтересовался Ярослав.

   - Как можно скорее! Юрий Давидович тоже давно готов. Коль ты принимаешь началие над походом, сей же день шлю гонца в Муром, а ты начинай сборы.

   - Добро, - кивнул Ярослав. - Отправляй гонца!

Спустя две седмицы, переждав Святки, полки выступили из Владимира.

Начиная войну с мордвой без желания, постепенно Ярослав разохотился. Под его начало встали, кроме переяславльской, владимирская, юрьевская, суздальская, ростовская и ярославльская дружины с пешими полками. В Муроме к ним присоединились рати князя Давида, давнего союзника братьев против Константина ещё на Липице. Уйдя целым и невредимым из того боя, Давид Муромский сумел сохранить добрые отношения со всеми Всеволодовичами и теперь посылал в помощь Великому князю старшего сына в сопровождении своих воевод. Ярослав, таким образом, оказался старшим среди князей.

У Великого князя в мордве на самом деле имелись свои глаза и уши - как стало ясно с первых же дней, в начале похода, на князя Пургаса поднялся подданный муромских князей князь Пуреша[263], свойственник Пургаса. Он намеревался взять власть, и приход русских войск невольно помогал ему.

Обойдя Нижний Новгород и переправившись через замерзшую Волгу, войско князей оказалось в мордовских лесах. Здесь их встретили глубокие исхоженные снега, редкие узкие тропы, ведущие к одиноким небольшим городцам, что стояли на холмах над реками, окружённые деревянной оградой, из-за которой торчали косые крыши строений. Большинство домов были полуземлянками, высокие островерхие терема ставили князькам и старейшинам. Сюда из окрестных весей под защиту стен стекались люди - пригоняли скот, тащили жито и вещи, готовясь обороняться.

Русские полки вступили в мордовские леса, раскинувшись широко и стараясь охватить как можно больше земли. Натыкаясь на тропу, они шли по ней до тайной заимки в чаще, где пережидали приход неприятеля женщины и дети, либо до городца, где население надеялось на защиту своих мужчин. Затворившиеся в городцах люди встречали русских стрелами и копьями, но привычные дружинники с ходу брали на копьё небольшие поселения, убивали всех, кто оказывал сопротивление, а мирных жителей, в основном женщин и детей, сгоняли в обоз. Туда же отправляли захваченный скот, сволакивали жито и всё, что успевали найти. Опустевший городец или заимка предавались огню.