момента нет смысла выводить девчонку в свет. Она несомненно вызовет всеобщий интерес. Любая знатная фамилия почтет за честь породниться с моей семьей.
– И вы уже знаете, кому именно выпадет эта честь?
Лорд пожал плечами.
– Пока нет. Признаться, мне это даже не особенно интересно. Так что проявлю отцовскую милость и позволю девчонке выбирать самой. Все, что нужно мне – это второй сын от предстоящего союза, который получит имя моего рода, будет воспитываться здесь и унаследует все, чем я сейчас владею.
– Но… ваша светлость, если позволите? Вдруг ваша дочь ошибется с выбором? Ведь молодой человек должен соответствовать… – осторожно заметил Джес, не сводя взгляда с листа лежавшего на столе.
– В высшем свете нет недостойного общества. – отмахнулся мужчина, – Как минимум десять молодых людей подходящего возраста еще не женаты. Меня устроит любой. Главное – наследник. А как дальше сложится их союз – уже не моя забота.
– Согласятся ли они отдать вам на воспитание второго сына? – не удержавшись спросил камердинер, – Ведь на случай… на любой случай он считается запасным наследником.
– Это станет основным условием брака. Нужный ребенок с рождения будет юным лордом Гартес, и что бы ни случилось в семье его родителей, таковым он и останется. Первый и последующие внуки мне мало интересны. – он вздохнул, – Моя настоящая семья, семья которой я дорожил – давно почила. То, что я делаю сейчас – долг перед предками. Не более.
– Вы необычайно мудры и дальновидны, ваша светлость. – Джес снова склонил голову.
Лорд Гартес скользнул по слуге рассеянным взглядом. Да, с виду план казался безупречным. Закон на его стороне. При отсутствии прямого наследника, он имеет право забрать на воспитание любого сына дочери, кроме первого. К тому же, он не чудовище и будет иногда позволять мальчику видеться с родителями.
Но об этом можно подумать позже. Сейчас же есть и более насущные заботы.
– Где сейчас леди Гартес?
– В малом зале для танцев, ваша светлость.
– Хорошо. Дождись пока закончится занятие и пригласи ее сюда, Джес.
***
– Раз, два, три. Легкий взмах рукой. Замечательно. Теперь маленький шаг назад и поворот. – учитель танцев хлопнул в ладони. – У вас неплохо получается.
– Благодарю. – Эвелиса сдержанно улыбнулась, как и учила ее дама Вирсевия.
– Теперь позвольте вашу руку. Повторим основные фигуры.
Тарис Ларни двигался необычайно грациозно. Эвелиса в который раз про себя отметила, что ей до такого мастерства далеко.
Уроки танцев не вызывали и половины тех эмоций, которые были при том памятном танце с Арленом. Быть может дело в самом учителе, который выдерживал максимально возможное расстояние и едва прикасался к ней. А может, она сама успела измениться и привыкнуть к некоторым вещам, которые прежде казались недопустимыми.
– В танце всегда ведет мужчина, – ободряюще улыбнулся он, заметив что ученица немного сбилась.
И даже эти слова прозвучали совсем не так, как когда-то. Тем же тоном можно сказать, что «завтра будет дождь» или «передайте чашку». Все вежливо, выверенно и без эмоций.
– Простите…
– Еще могу дать совет, внимательно слушать музыку. Она направит вас куда вернее, чем кавалер. Тем более, позволю себе отметить, что встречаются молодые люди напрочь лишенные изящества. И увы, они все равно позволяют себе танцевать…
После урока танцев обычно выдавался свободный час, который следовало посвятить увесистой книге с многообещающим названием – «Этикет для юной леди. Основные правила и запреты». Чтение не слишком увлекательное, но тем не менее необходимое. Однако в этот раз, прежде чем Эвелиса успела дойти до библиотеки, ее остановил камердинер лорда Гартеса.
– Его светлость желает вас видеть, леди. – он почтительно склонил голову, – И раз вы закончили, позвольте проводить вас в кабинет.
Эвелиса незаметно вздохнула. Редкие встречи с «отцом» в основном состояли из тех же замечаний, которые без устали повторяла дама Вирсевия.
Держать спину прямо.
Не опускать взгляда.
Говорить ровно.
Да, это все необходимо, чтобы стать настоящей леди. Но как же хотелось услышать похвалу именно от него. Быть может она старается недостаточно?
Когда открылись двери, лорд Гартес встал, чуть склонил голову. И сел только тогда, когда Эвелиса опустилась на край мягкого стула. Несомненно, все те правила, которые она заучивала с таким старанием, для него были столь же естественны, как дыхание.
Девушка едва не спросила, зачем он хотел ее видеть, но вовремя прикусила язык. Первым всегда говорит тот, кто старше и выше по происхождению.
Выдержав значительную паузу лорд кивнул, довольный ее молчанием.
– Надеюсь, ты прилагаешь достаточно усердия, выполняя свои обязанности?
– Да, ваша светлость.
– Очень хорошо. К концу лета ты должна не просто выглядеть как леди, а стать ею.
– К сезону осенних балов? – хоть сейчас только заканчивалась весна, при мысли о грядущей осени внутри каждый раз что-то сжималось.
– К сезону осенних балов. – подтвердил мужчина, – Моя дочь не может выглядеть простолюдинкой. Если кто-то догадается о твоем истинном происхождении… – он многозначительно взглянул на нее, – Тебе придется навек вернуться в свою деревню.
От лица Эвелисы отлила кровь, сделав девушку еще бледнее обычного.
– Впрочем, до этого надеюсь не дойдет. Я пригласил тебя не для того, чтобы отчитывать. Взгляни. – лорд Гартес придвинул ей желтоватый лист.
Украшенные завитками буквы читать было непросто. Однако Эвелиса сосредоточила на листе все свое внимание, лишь бы «отец» не заметил, какое впечатление произвело на нее предостережение о деревне.
«Сим удостоверяется… лорд Дитрий Ивен Арсиа Гартес… леди Талена Ирея-Тали Гартес... произвели в свет дочь… первый день лета означенного года… девочку нарекли Авелин Арсиа-Тали Гартес… по имени матери леди Талены Иреи-Тали Гартес… и по второму имени отца Дитрия Ивена Арсиа Гартес».
Эвелиса подняла взгляд на мужчину. Заметив ее недоумение, лорд пожал плечами.
– Не думала же ты, что моя дочь и наследница древнейшего знатного рода может носить простонародное крестьянское имя?
– Но ваша светлость…
– Нет. С этого момента ты леди Авелин Гартес. Советую хорошенько это запомнить.
– Но ведь учителя…
– Знают тебя исключительно, как юную леди Гартес. – снова перебил ее лорд, – Остальное их не касается.
Девушка нахмурилась. Единственное, что оставалось у нее от прежней жизни – имя. И то у нее теперь забирали во имя неясных целей. Может ли она отказаться? К чему ей богатство и знатность, если она умеет