— Можно. Например, у меня есть диагност. А к чему ты это?
— Видишь? — ткнул пальцем в свой шрам, — Это мрази сотворили, когда я без сознания валялся. Ещё и ребра поломали. А ты сказал: фон такой, отчетливый. Вот я и подумал, а не угостили ли они нас до кучи этой дрянью, дабы вообще не выжили в при любом раскладе. Учитывая, что такими мощными средствами разбрасывались, как из лукошка сеяли…. Неужели пары рун не нашлось?
— Ну, у тебя и паранойя, — присвистнул наигранно наставник, но видимо прибор свой запустил, потому что через минуту раздался трубный вопль, — Твою мать! — и дальше много-много мата: — Твари!
Действительно, твари.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Глава семнадцатая
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Несмотря на забористые ругательства, Никодим отнюдь не выглядел обреченно, более того, он подобрался, в глазах же полыхал огонь, наставник хищно раздувал ноздри.
— Завтра после обеда приговорили! Должен был бы скончаться от сердечного приступа. Суки! — подумал и добавил: — Как в воду смотрели тварюги! Ведь именно с утра мне в помощь прибудут две очень нехорошие личности, которых я, мягко говоря, не люблю. Те отвечают взаимностью. Не сошлись характерами. Сильные эмоции же часто приводят к необратимым последствиям, и даже для «чистых» не остаются безнаказанными. Особенно в мерцающих локациях. А тут получилось бы совсем всё очевидно, никто гадать бы не стал, всё ясно, как божий день: Кондратий постучал ко мне в дверь из-за лютой злобы, направленной на соклановцев-жополизов. Да-а…
Замолчал, побарабанил пальцами по столу. Затем шумно прихлебывая, отпил чай из огромной кружки, видимо, ожидая какой-то моей реакции, но я молчал. Тогда наставник продолжил:
— Странно в таком разрезе другое, этот факт из наших совместных биографий — взаимные пылкие чувства с Тимуром и Миланой, начальству хорошо известен. Но… но зачем-то приписали их ко мне. И против ветра не плюнешь, против приказа не попрешь. Спустили сверху. Вместо Федора и Лидии направили. Последние люди, с которыми я стал бы работать. Да я с ними на одном гектаре… Ненавидят всех, кроме «чистых», которые, даже делая дерьмо, по сути для них лучше остальных социальных групп. Расовая теория. И что показательно, каждая мразь, которая была Там никем, купалась в грязи по уши, попадая на Нению и оказавшись в «чистых», уже остальных пытается сожрать, унизить, втоптать, опустить ниже плинтуса. Парадокс.
Здесь я не согласился бы с Никодимом, никакого к чертям «парадокса»! Закономерность. Ведь чувство превосходства у новой «элиты» заботливо взращивали, удобряли и лелеяли. Например, оставляя многие преступления, совершенные по отношению к низшей касте, безнаказанными, если практически не все. И подобные процессы протекали системно. Внедрялись в социум обдуманно, планомерно и осознанно.
А потом удивлялись: «как же так»? Итоги такой политики видны невооруженным взглядом: та же Ирия, сама того не желая, и даже не замечая, проводила четкую границу между «людьми» и «грязными». К ненавистникам её вряд ли можно было отнести. Но на подсознательном уровне закрепилось — мы её всё равно хуже. Другой сорт — унтерменши.
Если действительно окажется, что самый лояльный к «черным» клан — Север, то страшно подумать о нравах в других образованиях. И ещё мысль: раз все говорят про «раньше», когда подобной дискриминации не существовало, значит, случилось нечто. После того события некие силы приняли соответствующее решение. Для чего? Пришло понимание, если выясню подоплёку, то станет многое понятным. Изменить же массовое сознание можно. И зачастую это дело даже не лет, порой хватало и месяцев, что наглядно показывала земная практика цифрового сообщества, как любили его ещё называть: «постиндустриального».
— Эти две твари постоянно интригуют, и так хитро, что ничего не докажешь, люди же гибнут. А те, в буквальном смысле, идут по головам. Моего хорошего товарища они подставили. Тот в результате умер, очень страшно умер. Я ничего доказать не смог. Темная история. А подозрения к делу не подошьешь. Но чую, видит Великий Холод — это они, — взгляд Никодима стал отрешенный, опять явно в воспоминания провалился.
Мда… Странно, если всё, как говорил. Выведи на чистую воду, допроси с пристрастием. Невиновны — отпусти виноваты, извинись. Виноваты — покарай. Стоп! Это опять я рассуждал о «грязных», вот там Никодим даже думать бы не стал, а сделал, разобрался. Здесь же: высшая раса могла пострадать, затем, с него бы спросили, как со взрослого. Или причина аморфности в другом? Но нормально. Отличный крючок для наставника.
— Ещё одна тонкость, отвечает за всё в этом рейде Макс, хоть и постоянно болтает, бессильно разводя руками, об указаниях свыше. Но Альфреду нет дела до таких мелочей, своих забот полон рот, — вновь умолк сенсей, затем заговорил порывисто: — Второй раз ты мне жизнь спасаешь! Реально спасаешь! Я ведь «диагност» — забыл, когда запускал в последний раз. Вести себя стал, будто бессмертный. Расслабился. Ещё и на других бочку катил. Раньше, как по часам: минимум один раз в сутки — проверка. Мало ли какую дрянь в рейде подцепишь или наградить во время боя всегда могут… Хоть и жрет он почти две сотни тысяч единиц магической энергии за «заправку», а ещё ему требуются кристаллы с чистым крио, впрочем, не зря — определяет практически все изменения с организмом, даёт рекомендации, чем и как лечить. Но на круг выходит далеко не копеечка, учитывая, что хватает зарядки всего на десять процедур. Жиром оброс!
— Да-а… — глубокомысленно протянул я.
Что тут скажешь? Пока решал: открывать подноготную наставнику и рассказывать про реальные подозрения, или нет. И вычеркнуть из уравнения сказку про мифическую сверхзлобность Амины и Мэна. Или всё же пусть так и остается в неведении?
Вопрос вопросов.
Нет, наставник мне нужен в союзниках, особенно на фоне врагов вокруг и отсутствия Федора поблизости. Плюнуть уже в некого, попадешь в очередного идиота. А Никодима необходимо к себе привязывать, делать не только обязанным, например, жизнью, но и общими целями и задачами, совместными проектами, чем-то ещё. Как вариант, разобраться с пришлыми расистами, хотя там нужно смотреть. Но совместно пролитая кровь, особенно, когда это идет в разрез с буквами, пусть неписаных законов, она сближает.
Коррупционные схемы превращать