– И все это натворил Макгилл, я сейчас убью этого подонка!
Он было рванулся через зал к Макгиллу, но не успел подбежать к нему, как Эрик повис у него на спине.
– Пусти меня, – закричал тот. – Дай мне добраться до него!
Он снова вырвался из рук Эрика и устремился к Макгиллу, но на этот раз несколько мужчин бросились ему навстречу. После короткой схватки Чарли вдруг вырвался и побежал в сторону, затем устремился к двери. Прежде чем он добежал, дверь открылась, и он угодил в объятия двух полицейских. Они надели на него наручники, и вскоре он в сопровождении полицейских скрылся из виду.
Гаррисон напрасно стучал молотком. Его слова. «Заседание объявляется закрытым», – потонули в гаме и суматохе.
33
Через полчаса Макгилла осаждали журналисты.
– Никаких комментариев, – твердил он. – Я сообщил все, что хотел, когда давал показания. Больше мне нечего сказать.
Он прорвал их осаду, вошел в первую попавшуюся на его пути комнату и закрыл за собой дверь. Повернувшись, он увидел Гаррисона и Стеннинга.
– Простите, но вы не будете возражать, если я спрячусь тут на несколько минут? Эти журналисты с ума меня сведут.
– О чем речь, – запросто сказал Гаррисон. – Вы произвели сенсацию, доктор Макгилл.
Макгилл поморщился.
– Не я, а Чарли. Как он?
– Доктор Кросс дал ему что-то успокоительное.
Он помолчал.
– Мне, кажется, у нас есть все основания ходатайствовать о его принудительном психиатрическом лечении.
Гаррисон сообразил, что надо соблюсти приличия.
– Да, это мистер Стеннинг, наш гость из Англии. Он наблюдает, как мы здесь осуществляем нашу административную справедливость. Я говорю ему, что не все наши расследования проходят так бурно. Но, кажется, он мне не верит.
– Я знаком с мистером Стеннингом, – ответил Макгилл. – Мы остановились в одном отеле.
Гаррисон взял свой портфель.
– Думаю, джентльмены, что с черного хода выйти будет безопаснее.
Стеннинг спросил:
– Нельзя ли вас на минутку, доктор Макгилл?
– Конечно.
– Пожалуйста, пользуйтесь этим офисом, – предложил Гаррисон. – Вы появитесь завтра на заседании, мистер Стеннинг?
– Думаю, что нет. У меня неотложные дела в Англии. Уверяю вас, это заседание было самым интересным.
– Что ж, тогда попрощаемся сейчас.
Они обменялись рукопожатием.
Когда Макгилл и Стеннинг остались наедине, Стеннинг сказал:
– Гаррисон допустил ошибку – письмо не могло быть принято как свидетельство, поскольку Миллер не мог присутствовать и давать показания. Я думаю, что теперь расследование будет отложено, пока Гаррисон не получит специальных юридических инструкций. Весьма нецелесообразно, когда непрофессионал исполняет обязанности юриста.
Макгилл пожал плечами.
– Разве теперь это имеет значение? Мы же убедились, что Чарли – настоящий шизофреник.
Стеннинг изучающе рассматривал его.
– Вы сказали на заседании, что Йен согласился с тем, чтобы письмо было зачитано?
– Правильно.
– Странно. Когда я говорил с Йеном последний раз, он послал меня к черту. Туда же отправил и концерн Бэллардов. Наверное, он изменил свое решение. Интересно было бы узнать, когда именно он изменил его.
– Я думаю, когда Чарли Петерсен начал избивать его до полусмерти.
– Вы считаете, это был Петерсен?
– Боже мой? Да кто же еще? Вы же только что видели, как Чарли вел себя. Он отшвыривал Эрика словно тряпичную куклу, а тот вовсе не карлик. Сегодня на заседании я взглянул на его руки. Кулаки его порядком ободраны.
– И только поэтому вы делаете выводы, что его избил Петерсен? Я бы не стал этого утверждать, доктор Макгилл.
– Не только поэтому, разумеется, – бодро соврал Макгилл, ничуть не изменившись в лице. – Йен сказал мне сам, когда я обнаружил его на автостоянке. Он сказал мне, я точно передаю его слова: «Это Чарли. Используй письмо, раздави его». И сразу потерял сознание.
– Понятно. – Стеннинг улыбнулся и многозначительно заметил: – Повезло Йену с таким другом.
– Я сделал бы то же самое для каждого, кому в итоге подложили такую свинью, мистер Стеннинг. И подложили, знаете ли, с двух сторон. У вас тоже не слишком чистые руки в этом деле.
Он резко повернулся спиной к Стеннингу и вышел из комнаты. Он прошел через Палату провинции, теперь опустевшую, и вошел в вестибюль, где столкнулся с Лиз Петерсен. Та размахнулась и дала ему пощечину со всей силой, на которую была способна, а это оказалось весьма ощутимо.
Макгилл дернул головой, но он тут же перехватил ее запястье.
– Успокойся, Лиз.
– Как вы могли? – воскликнула она гневно. – Как вы могли поступить так с Чарли!
– Но кто-то должен был остановить его.
– Но не так. Зачем надо было распинать его перед всеми?
– Он сумасшедший, Лиз. Чувство вины не давало ему покоя, и он хотел выместить все на Йене.
– Йен! – презрительно произнесла Лиз. – Он еще хотел жениться на мне. Я не хочу больше никогда его видеть. Он мог бы и спрятать это письмо.
– Он хотел, – ответил Макгилл. – Но я отговорил его. Было бы глупо так поступить. Он собирался встретиться с тобой вчера вечером. Вы встречались?
Она отрицательно покачала головой.
– Чарли разыграл одну из своих штучек. Он посадил меня в свою машину под каким-то предлогом и повез прочь из города, словно маньяк.
Она остановилась, поняв, что сказала лишнее, но взяла себя в руки.
– В общем, он высадил меня на обочину загородного шоссе и уехал. Когда я вернулась в город, уже была почти полночь. Я позвонила Йену, но его не было. Я решила, что увижусь с ним утром, но потом узнала про несчастный случай.
– Чарли знал, что ты собираешься встретиться с Йеном.
– Нет, но Эрик сказал ему.
– Значит, ты сказала Эрику, а тот рассказал Чарли. Очень глупо.
Он взял ее под руку.
– Мне надо кое о чем рассказать тебе, милая, и я хочу пригласить тебя выпить.
Через пять минут за укромным столиком в салоне отеля Макгилл говорил:
– Эта история лихо закручена. Йен, прочитав письмо от Миллера, задал мне только один вопрос. Он хотел узнать, произошел бы обвал в любом случае, независимо от того, что натворил Чарли. И мне пришлось ответить, что наверняка произошел бы. Это был только вопрос времени, Лиз.
Он взял бокал и сосредоточенно посмотрел на него.
– Тогда же Йен сказал, что хотел бы, чтобы я никому не показывал письмо. Я попробовал его отговорить, и мне почти это удалось, но он ответил, что сначала объяснит все тебе.
– А я не пришла, – мрачно сказала Лиз.
– Потом я увидел его уже в госпитале, и мне пришлось нагло врать этому старику Стеннингу – ты ведь знаешь его.