Насколько знаю, батек был богатеньким, заделал какой-то нищенке ребенка и выкупил из интерната, поиграться решил, наверное, в заботливого папочку. А потом в одиннадцать лет продал девочку в Амиак... - словарный запас окончательно забылся в моем мозгу, ни одного слова не могла вспомнить. Кто из нас еще урод? Аристократы или Бастарды? Моральные уроды естественно первые - у них нет определения ценности жизни. Им практически не страшна смерть, до определенного момента, когда плавно начнут отмирать жизненно важные органы, отказывать, барахлить.
Аристократам не страшны болезни, они являются их скрытыми переносчиками, но Бастардам они способны предать эту смертельную болезнь.
- Следуя твоим понятиям и Кристинки, следовало в одиннадцать лет сдаться и перерезать себе горло? - обвиняюще спросила подруга, я как раз сейчас изучала ее взглядом, но ответить не смогла на молчаливой укор, поэтому оставалось отвернуться и смотреть на развевающийся пепел на столе. Сдох, рассыпался, но по-прежнему стремился двигаться, не исчезать бесследно.
- Ничего и на моей улице проедет эта... как ее.. машина с деньгами... - задумалась Волчица, почесав щеку, словно там сидел назойливый комар. Нет, комаров не было, исключительно ветер к нам притрагивался ледяными касаниями.
- Инкассатор, - подсказала Волчице, та поднималась со стула.
- Во! Точно. Проедет по моей улице инкассатор... Пошла спать. Рано вставать, а то мы столько прогуляли, преподы уроют...
- Я твоему инкассатору лично шины проколю! - засмеялась негромко, зато чуть счастливее в след уходящей подруге.
- Жду! - озвучила Волчица и вышла в коридор, оставив капельку тепла для душевного спокойствия.
Забуду. Забуду. Всё. Как страшный сон. Закрою глаза и притворюсь, что ничего между нами не было: ни насилия, ни секса под афродизиаком. Хаски отомстил достаточно для реабилитации своей гордости, осталось не попадаться больше на глаза.
* * *
Дмитрий Хаски
Люблю это место, зеленая зона под третьим этажом, далеко от основных дорог Арзонта, от скопления народа, где царствовала приятная тишина, которую подарила мать. Она архитектор выдающийся по моему мнению, правда, как у всех творческих людей, у нее иногда ум за разум заходил.
Моя квартира расположена в доме-пианино, черно-белые клавиши в виде стен, попеременно сменялись стеклами по всему кругу здания, которое держалось на одной ножке - подставке.
Поначалу отплевывался от этого ужаса, а потом свыкся, к тому же, нечастый гость, половину времени обитал в общежитие университета.
Жарко опять. Третью ночь подряд боролся с жарой. На работе сжег важный документ неосознанно, потом полдня с Греттой восстанавливали. Даже ежедневный секс не помогал спастись от жары.
Третью ночь подпирал локтями перила балкона, наблюдал за далекими огнями города, заодно без майки, в одних шортах, охлаждал ледяными порывами ветра, из окна, тело.
И как результат ни-хре-на не помогало! Секса хочу!
В тринадцать лет таким сексуально озабоченным не был. На ухо раздался противный электронный голос:
- Абонент вне зоны действия сети... - отнял раздраженно телефон и запихнул в карман шорт. За каким спрашивается Бастардом я ей дарил средство связи? Чтобы вот в такие моменты позвонить!
Глупый Бастард! Неужели не поняла, что лучше не злить.
А вообще поразительное тупоумие, с самого начала не понять, что хотел от девушки, правда сложно было разглядеть в ней представительницу прекрасного пола, кстати, очень даже прекрасного пола, как оказалось.
Надо было еще в спортзале нагнуть, ведь не спроста обратил внимание на простого Бастарда.
За чем-то пытался опустить на дно, избивал, на ринг таскал, что за бред!? Усмехнулся глупости собственного поведения.
Три дня назад понял чего жаждал получить от нее какого ответа. Что хотел от девушки. Увидеть как Бастард, распластанная в его власти, прикусывала нижнюю, пухлую губу, сразу возникало желание присоединиться к сладкому пиру и тоже попробовать мягкость поцелуя. Как доверчиво выгибалась на встречу резким выпадам, обхватывая словно изнутри плотно-плотно, тесно-тесно, мягко и тепло. Ее дрожащие в экстазе ресницы.
И знать, что это доставлял я ей это удовольствие. Именно я владел ею, заставлял ее выгибаться, протяжно стонать, будто резал, а не ласкал. Это ощущение, когда взбалмошная девчонка превращалась в податливое, трепетное создание в моих руках ни на что не похоже...
Всё. Всё. Ледяной душ и вставать на работу. Вышел в темноту кухни, ведь солнце не думало вставать.
Громкая музыка из кармана шорт отвлекла от лишних раздумий. И кому мог понадобиться ранним утром? С удивлением обнаружил надпись Польски, поэтому пришлось ответить на вызов.
- Не разбудил? - поинтересовался друг.
- Если бы спал не ответил, а то не знаешь, - ледяной душ отменил, прошел к столу в форме буквы П, уселся на красный барный стул, так было удобнее ноги расслабленно протянуть. - Что надо?
- Что надо? - переспросил удивленный Санек. - Новости, когда последний смотрел или интересовался? Твоя страна на грани восстания, - с сарказмом начал комедиант. Я резко перебил, нотации и театральные выступления сильно раздражали постоянно:
- Ближе к теме.
- Правда не видел? Все СМИ разрываются про Аристократку полигенома?
- А... это... видел, естественно. Два Бастарда не смогли поделить полигенома? А от меня, что требуется? - сидел и пялился я в столешницу.
Мозг никак не желал работать последние дни. Слишком плодотворно отдохнул, не перестраивались мысли на рабочий лад. Это всё Ананина виновата, развратная девчонка, заняла все думы.
- Сегодня ночью возле административного центра собралась толпа, Диман, - выделил ко мне обращение. - И громко скандировала Хаски, куда смотрел когда убирал ПБ-ников! и в подобном духе. Много полилось на вас грязи. К тому же, в прессу всплыла интересная информация ваша фотка с Ананиной на ринге, хорошо ее лица не видно. И еще - слушки про наш отдых в Белесье. Ты у нас теперь предатель, якшаешься с Бастардами, - насмешливо закончил друг.
Вот ведь... не живется людям спокойно. Поднялся со стула, очень сильно захотелось выпить ледяной воды из-под крана, ничего горячего, только холод.
- А ты куда смотрел, когда толпа собралась? - пока