— Это… просто… безрассудно.
— Зато интересно. Смотри.
Ива роняла веточки. Когда они всплывали на поверхность воды, они отращивали нитевидные корешки и собирались в кучу вокруг основания скалы, деловито ввинчиваясь в её трещины. Кончик каждого корешка выделял кислоту, которая позволяла этим молодым побегам и их дереву-родителю укореняться с поразительной быстротой, годы эрозии укладывались в минуты. И всё-таки, это было не достаточно быстро.
— Ты можешь использовать эту свино-колку как рычаг, чтобы открыть это? — спросила она, крича, чтобы её было слышно.
Он осмотрел звено, которое соединяло вместе концы цепи. — Могу. Зачем?
— Просто сделай это, когда я доберусь до жеребёнка.
Он схватил её за руку. — И опять, зачем?
— Потому что я убила его кобылу мать.
Белоснежная кость раторнов является вторым по твёрдости материалом в Ратиллиене и никогда не перестаёт расти. Если они живут достаточно долго — а некоторые из летописцев утверждают, что, подобно и винохирам, они потенциально бессмертны — их броня в конечном итоге заключает их в живую гробницу.
Кобыла шаталась под весом своей брони, затрудненное дыхание со свистом проходило через обнаженные клыки, поскольку носовые отверстия в её маске полностью заросли, как и одна глазница. Он шёл рядом с ней, плача, то как жеребёнок однолетка, а то как стройный беловолосый мальчик с красными, красными глазами: Нет, ты не можешь умереть! Нет, нет…
— Ты добыла раторна? — Удивлённые глаза Горбела внезапно стали как у ребёнка, широко раскрытыми от изумления. — Как? — страстно стал допытываться он. — Каким оружием?
— Сейчас не время…
— Скажи мне и я тебе помогу.
— Ножом.
Если ты убьёшь меня, моё дитя убьёт тебя.
— Ударом в глаз.
Убей меня.
— При предельно близком контакте.
Цепь снова поднялась и раторн вместе с ней. Горбел всё ещё держал руку Джейм и поддержал её, когда у неё на мгновение подкосились ноги. Он внимательно изучил её лицо, белое под маской из грязи, но если тряпки вокруг её запястий стали скорее красными, чем коричневыми, он этого не заметил.
— С тобой всё в порядке?
Я могу истечь кровью до смерти, подумала Джейм со странной отрешённостью. Ну что же, во мне или осталось достаточно крови, чтобы сделать это, или же нет.
— Кроме того, — сказала она громко, — Я кое-чем обязана и дереву тоже.
Он был настолько удивлен, что отпустил её, и она шагнула вперёд, на туго натянутую цепь. Слабеющие усилия жеребёнка едва заставляли её дрожать, но он, по крайней мере, был ещё жив. Звенья цепи под ногами были скользкими и выпуклыми (кто берёт цепь на охоту? Они должны были послать за ней в Рестомир или Глушь), но она, по крайней мере, была такой же толстой, как и верёвка, перекинутая через Большой Зал.
Когда она добралась до жеребёнка, она соскользнула во взбаламученную воду у его спины. Его красные глаза резко открылись, и он начал слабо биться, но они уже начали снова погружаться. Джейм сделала глубокий вдох. Непрозрачная вода, почти что жидкая грязь, сомкнулась над её головой. Плотно зажмурив глаза, она заскользила ладонями вверх по шее раторна и вниз по его маске к попавшему в ловушку рогу. Вот и он. Она начала дёргать звено взад и вперёд, дюйм за дюймом сдвигая его вверх по слоновой кости. Воздух в её лёгких уже превращался в огонь, когда цепь ослабла, и они снова стали подниматься.
Над водой, она задыхаясь вцепилась в шею жеребёнка. Он безвольно обвис. Она запустила когти в его холку.
— Очнись, чёрт возьми! Ты не сможешь меня убить, если сам умрёшь прежде!
VIIIГорбел размышлял, не было ли безумие Норф в самом деле заразным, и если так, то не подхватил ли он его.
В конце концов, он находился на верхушке чертовски большой скалы (не думай о том, как далеко от тебя земля; не думай), пытаясь сломать эту Троими-проклятую-цепь этим предками-проклятым копьём, одновременно с этим стараясь отогнать прочь рой ивовых отростков. Поверхность валуна просто бурлила ими, похожими на множество покрытых листьями змей (ух), все усердно пытаются пустить корни в камень. Со всех сторон осколки с треском сыпались вниз, время от времени к ним присоединялись более крупные обломки.
Отец предельно ясно сказал ему, как следует поступить с этой сучкой Норф: унизь её; заставь её страдать; покажи всему Кенцирату, какими безумцами были она и её брат, думая, что девушка хайборн может когда-нибудь стать офицером рандоном.
Но это оказалось не так просто. Она постоянно заставала его врасплох.
Это… Это было безрассудно.
Она убила кобылу раторна. В этом он ей завидовал. Она чувствовала себя обязанной жеребёнку раторну. Ну ладно. С трудом, он мог это понять. Но быть обязанной дереву?
Безумие.
И что насчёт этой внезапной вспышки… памяти?… тогда, на прогалине, когда раторн издал этот жуткий крик? Отец, бьющий Мать, разбивающий ей череп, брызги крови и мозгов… нет. Его мать умерла, когда он был всего лишь вопящим младенцем. Он её совсем не помнил, и он ни о ком никогда не плакал. Но его нос потёк. Он тёк и сейчас.
Внезапная боль ввинтилась в его ногу. Незамеченный побег заполз на неё и запустил свои корни через сапог в плоть. Он дёрнул покрытый листьями прутик как обычный сорняк, но только оторвал верхнюю часть. Его нога продолжала пульсировать, как будто занозы погружались в неё всё глубже.
Ива снова стала стремительно раскачиваться взад и вперёд. Цепь вокруг валуна натянулась. Кусок её поднялся, вытащив вместе с собой грязную массу, которая распалась на две фигуры, одна цепляется за другую. Раторн висел на своём роге как забитая свинья на крюке. Затем он фырканьем избавился от грязи в ноздрях и начал слабо биться, пытаясь освободиться. У него хватало мужества и силы воли, это точно. Так же (признай это) как и у Норф.
Но Трое, она буквально едет верхом на раторне!
Камень под ногой сдвинулся. Горбел закачался, его сердце сжалось от ужаса. Один из концов скалы откололся, как отрезанный облепившими его побегами, и ударился о воду с могучим всплеском, вызвав целый дождь брызг. Остальная часть валуна раскололась на части, цепь стала выскальзывать, звено за звеном, быстрее и быстрее, по мере того как тянула ива, а её якорь поддавался.
Прыгай. Прыгай!
Горбел прыгнул и чуть не потерял сознание при приземлении из-за колющей боли в ноге. Он, хромая, забрался повыше на сушу и, крепко ухватившись за дерево, стал наблюдать за тем, как распадается валун. Освободившись, запруженный поток ринулся вперёд гребнем внезапного грязного наводнения. Вместе с ним поволокло две фигуры, вперёд по кривому руслу реки, прочь из поля зрения.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});