— О чем ты хочешь сказать, старина?
— О том, что Джой говорила мне.
— Что? Когда?
— Ты знаешь, в тот полдень Джой поехала со мной в графской автомашине «Альфа-Ромео».
— Я помню тот полдень. (Мог ли он его забыть?)
— Так вот, мы пошли в музей. Рыбы, моллюски, черепахи — одним словом, океанография. Тогда-то мы и встретили впервые этих тошнотворных Фордов. И, когда возвращались домой, Джой сказала… Я должен тебе многое сообщить, дядя Рекс. Слушай.
Он пристально смотрел в лицо опекуна, повторяя слово в слово то, что было сказано ему Джой на обратном пути из Монако. Дословно передавалась теперь та странная беседа, врезавшаяся в память молодого человека.
— …И в отношении ее помолвки. Я имею в виду ту первую, с голубым кольцом. Я спросил Джой: «Почему она была внезапно расторгнута?» Та ответила: «Он устал от меня».
— Что? От Джой? Кто устал?
— Форд. Зануда Форд. Поэтому я возразил: «Только что, когда он смотрел на тебя, не казалось, будто ему все надоело!» Джой промолвила: «Нет, потом он говорил, что было не так». Я заметил: «В таком случае, люди опять могут прийти к такому состоянию, когда не устают друг от друга. Какое сумасшествие!» Но с Джой этого не произошло, во всяком случае, по отношению к Форду! Она сыта им по горло, вот так!
Рекс Траверс покачал головой. У него опять перед глазами возникли красные огни задних сигналов автомашины, уплывающей в ночь вместе с Джой. Ее увозил человек, которому она сказала: «Я хочу, чтобы ты забрал меня отсюда, сейчас!»'
— Он надоел ей. Она едва не умирала от скуки, — настаивал Персиваль Артур с чрезмерной серьезностью для такого юноши с петушиным голосом и хлипким телосложением. — Я знаю, что он докучает ей. Джой говорила мне. По крайней мере, говорила кой-какие вещи. Часто! Поэтому я спросил ее прямо… об этом… этом, — казалось, он подыскивает слово, но так и не нашел подходящее выражение. — Зануде. И когда…
Мальчик с трудом перевел дыхание и заговорил еще сбивчивее:
— Когда я сказал ей: «Ты сейчас сильнее влюблена в Рекса, чем в Лондоне?..»
Смысл фразы как-то ускользнул от него. Траверс неожиданно напрягся, пристально посмотрел на племянника. Он, тридцатитрехлетний мужчина, сейчас разговаривающий с пятнадцатилетним подростком, не был больше его опекуном и попечителем. Мальчик казался значительно старше своего возраста, и Рекс быстро спросил его, как мужчина мужчину:
— Когда ты это сказал, старина, что ответила Джой?
— Она ответила: «Да, я думаю, что да».
— Она так сказала?
— Так же верно, как и то, что мы живем. Я разговаривал с Джой… о, я заставил ее откровенно признаться. Терпеть не могу, когда женщины делают вид, что не знают твердо, чего они хотят; как будто есть люди, не ведающие, чего хотят… Когда она говорила о своей влюбленности, о тебе: «Думаю, что влюблена…» — я спросил: «Ты можешь сказать это с уверенностью?» Вот именно так. И Джой ответила: «Да, я уверена».
Мужчина, так любивший Джой, устремил свой невидящий взгляд в пространство. Он действительно не видел ни плиты, ни банок, ни кастрюль… Он видел залитый солнцем балкон и этот очаровательный взгляд невинного смущения, старательно скрываемый и все же пробивающийся сквозь маску благоразумия, он видел восторг в глазах своей Джульетты. Ах, как сладостно было лишь несколько дней назад. Разве его собственный инстинкт не нашептывал ему тогда: «Она твоя»? А потом она встретила своего старого возлюбленного, но ведь после встречи с Фордом она говорила с мальчиком и сделала почти невероятнее признание.
— Ты уверен, что Джой сказала именно так? Такими словами?
Последовавший затем гневный резкий смех был не только протестом Персиваля Артура, но и его бесчисленных сверстников, которые еще не пользуются всеми правами и, увы, вынуждены терпеть эту жестокую глупость взрослых, которые медленно соображают и туго понимают.
— Конечно, я уверен. Джой сказала: «Да, я влюблена».
— Имея в виду меня?
— Да! — заорал юный Фитцрой прерывающимся голосом. Он сжал руку дяди. — Влюблена в тебя, в тебя! И она вышла замуж за тебя. И была здесь, и прекрасно себя чувствовала в твоем доме, твоя жена, твоя! И все хорошее, что ты мог для нее сделать, это сказать, чтобы она ушла отсюда вместе с этим занудой! И это после всего, что она мне говорила!
— Ты думаешь, она имела в виду?..
Мужчина, любивший Джой, словно ждал пророчества от какого-то оракула.
Мальчик снова взял себя в руки. Он ответил просто и спокойно:
— Она имела в виду, что там все в порядке. Я знал это до того, как спросил ее.
И тогда Рекс Траверс почувствовал, что он тоже знал. Разве не нашептывал ему его собственный инстинкт? Разве взгляд и мимика Джой не выдавали ее… вплоть до жеста, пылкого, бурного, порывистого, требующего свободы? Если бы он был ей совсем безразличен, могла бы она сказать так многословно: «Доктор Траверс, почему вы не женитесь на мне?» Теперь же она просто закричала: «Почему вы не даете мне уйти?»
Она никогда не хотела уходить. Она любила. Даже мальчик знал это. Даже этот малыш! Джой любила. Радость хлынула в душу Рекса Траверса подобно тому, как поток устремляется вниз на раскаленные солнцем камни. Не понимая, что делает, он складывал в кучку разбросанную после ужина посуду, и на какое-то мгновение его лицо озарилось непроизвольной и какой-то по-мальчишески открытой улыбкой… Она исчезла так же внезапно, как и появилась; пробили часы на кухне…
Мальчик громко вскрикнул:
— Три часа? Джой уехала больше часа назад. Уже больше часа, как она с этим занудой. Куда они направились, дядя Рекс?
Траверс в оцепенении смотрел на часы. Уехали больше чем даже два часа назад… и куда?
5
«Три часа, — подумал Джеффри, направив взгляд на небольшие аккуратные часы на приборной доске „Крайслера“. — Мы сделали… сколько же миль? Джой все еще спит. А машина идет отлично».
Глава двадцать третья
ПОГОНЯ
Всего лишь мгновение прошло, как он понял, что Джой была влюблена в него все эти впустую потраченные недели. Тогда Траверс вспомнил и другое. Из-за его собственной слепоты она теперь мчалась куда-то со скоростью сорок миль в час с другим человеком. Еще один миг, и он уже знал, что следует делать дальше.
Он вышел из кухни, поднялся наверх на балкон, потом сбежал вниз по ступенькам в сад, направляясь к ограде. За ним следовал по пятам ошеломленный мальчик в пижаме и плаще.
— Дядя Рекс, куда ты?
— Хочу поймать молодого Смитсона.
— Пилота? — Сердце учащенно забилось. — О, ты хочешь сказать?.. Ты собираешься просить, чтобы он на своем самолете полетел вслед за ними, да?
Траверс молча кивнул головой, торопливо шагая между кустов сирени.