Разве не замечательно, что в Тасмании были обнаружены такие же кухонные отбросы, какие столь часто встречаются на Скандинавском побережье и о находке которых на Панамском перешейке мы уже сообщали? Человек повсюду одинаков, тождественные потребности обусловливают тождественное поведение.
Убедившись в бесполезности дальнейшей траты времени на поиски воды и леса для установки мачт на «Кастри» и для починки корпуса «Маскарена», имевшего большую течь, Марион 10 марта направился к Новой Зеландии, куда и прибыл через две недели.
Эта страна, открытая в 1642 году Тасманом, была уже более или менее изучена, так как в 1770 году ее посетили Кук и Сюрвиль.
Корабли попытались было пристать поблизости от горы Эгмонт, но берег в этом месте оказался таким крутым, что Марион снова вышел в открытое море и 31 марта опять приблизился к земле — на 36°30' южной широты. Теперь он двигался вдоль берега и, несмотря на встречные ветры, поднялся к северу до островов Три-Кингс. Пристать к ним не было возможности. Пришлось направиться к Северному острову и бросить якорь у мыса Мария-Ван-Димен — самой северной оконечности Новой Зеландии. Как вскоре обнаружилось, якорная стоянка оказалась плохой, и после нескольких попыток отыскать более удобную гавань Марион вошел 11 мая в Бей-оф-Айлендс.
Там нашли дрова и воду, разбили палатки и разместили больных под охраной сильного отряда. Туземцы немедленно явились на корабли, некоторые даже на них ночевали, и вскоре завязалась обменная торговля в крупных масштабах, которой немало способствовал небольшой запас слов таитянского языка.
«Я с удивлением отметил, — пишет Крозе, — что дикари, с первых дней посещавшие корабли, принадлежали к трем различным расам. Одни, вероятно, подлинные аборигены[145], отличались светлой, слегка желтоватой кожей; они были выше других, и их средний рост равнялся пяти футам и девяти или десяти дюймам; волосы у них черные, блестящие и гладкие. Другие, более смуглые, были несколько меньшего роста, со слегка вьющимися волосами. Наконец, встречались настоящие негры с курчавой головой, ростом уступавшие остальным, но обычно более широкие в груди. У представителей первого типа борода почти не росла, а у негров она была очень густая».
Правильность этих интересных наблюдений в будущем подтвердилась.
Мы не будем останавливаться на нравах новозеландцев, на их укрепленных деревнях, подробно описанных Марионом, на оружии и пище; все это уже известно читателю.
Французы устроили на суше три лагеря; больных поместили на острове Матуаро; в одном из лагерей был организован склад, служивший одновременно для связи между кораблями и плотницкой мастерской, устроенной в лесу на расстоянии двух лье от берега. Моряки, убедившись в дружелюбии дикарей, совершали длинные прогулки в глубь страны и повсюду встречали сердечный прием. В конце концов установилась атмосфера такого доверия, что Марион, несмотря на возражения Крозе, приказал морякам, направлявшимся в шлюпках на берег, не брать с собой оружия. Непростительное неблагоразумие в стране, где Тасману пришлось назвать место своей первой высадки «бухтой Убийц» и где Кук встретил людоедов и чуть не был убит!
Восьмого июня Марион высадился на берег; туземцы встретили его проявлениями еще более теплой дружбы, чем обычно. Его объявили верховным вождем страны и всунули ему в волосы четыре белых пера — эмблему высшей власти. Четыре дня спустя Марион снова съехал на сушу в сопровождении двух молодых офицеров Водрикура и Леу, каптенармуса и нескольких матросов; всего их было семнадцать человек
К вечеру никто на корабль не вернулся. Это не вызвало беспокойства, так как все знали гостеприимный нрав дикарей. Подумали только, что Марион остался ночевать на берегу, чтобы с утра пораньше посмотреть, как продвигаются работы в мастерской.
Тринадцатого июня с «Кастри» отправили баркас за водой и дровами для пополнения запасов. В девять часов с борта был замечен какой-то человек, плывший к кораблю. За ним послали шлюпку, чтобы его подобрать. То был один из отправившихся в баркасе матросов, единственный, уцелевший из всех. Ему нанесли две раны копьем в бок и сильно избили.
По его рассказам, вначале дикари проявляли обычное дружелюбие. Они даже перенесли на берег на плечах тех матросов, которые боялись замочиться. Затем, когда матросы разошлись в разные стороны, чтобы набрать вязанки дров, туземцы снова появились, вооруженные копьями, дубинками и палицами, и набросились группами в семь-восемь человек на каждого моряка. Что касается уцелевшего, то на него напали лишь двое, которые нанесли ему две раны копьем, и так как он, по счастью, находился невдалеке от моря, ему удалось добежать до берега и спрятаться там среди кустов. Оттуда он видел, как уничтожили всех его товарищей. Дикари сорвали с них одежду, вспороли всем животы и принялись разрезать трупы на куски. Тогда он бесшумно вышел из своего убежища и бросился в море в надежде вплавь добраться до корабля.
Не случилось ли то же самое с Марионом и его шестнадцатью спутниками, о которых не поступало никаких известий? Это было вполне вероятно. Во всяком случае, следовало, не теряя ни минута, принять меры к спасению моряков, находившихся в трех лагерях на земле.
Дю Клемер немедленно принял на себя командование; благодаря его энергии удалось избежать еще больших потерь.
С «Маскарена» снарядили баркас и направили на поиски шлюпки Мариона; одновременно морякам был отдан приказ предупредить все лагери и направиться на помощь самому отдаленному — мастерской, где изготовлялись мачты и реи. На берегу, вблизи от деревни Такури, были обнаружены две шлюпки; вокруг них толпились дикари, растаскивавшие их на части после того, как расправились с матросами.
Не задерживаясь для попытки отобрать шлюпки, офицер всячески торопил своих спутников, чтобы вовремя добраться до мастерской. К счастью, туземцы еще не успели напасть на лагерь. Все работы немедленно прекратили, собрали оружие и инструменты, зарядили ружья, а предметы, которые нельзя было унести, подожгли вместе с бараком.
Затем французы отступили, сопровождаемые многочисленными группами новозеландцев, повторявших зловещие слова: «Такури Мате Марион» («Такури убили Мариона»). Так шли два лье; на отряд из шестидесяти моряков туземцы не решились напасть.
Когда французы достигли баркаса, дикари приблизились. Крозе распорядился, чтобы сначала погрузились матросы, имевшие какую-нибудь ношу; проведя на земле черту, он дал знаками понять туземцам, что первый, кто ее переступит, будет изрешечен пулями. Затем он отдал приказ всем садиться в баркас; вид тысячи островитян, беспрекословно повиновавшихся, несмотря на все их желание броситься на ускользавшую добычу, представлял собой захватывающее зрелище.