ее собственный опыт отделения от своего тела под действием реската.
– Я думаю, Мейли это Мейли, – заключила она достаточно уверенно. – Но он каким-то образом умер не до конца. Его тело, вероятно, все еще обладает каким-то минимальным подобием жизни, поэтому он не уходит, и это проблема. Я так понимаю, что проблема. Я пытаюсь выяснить, что с ним случилось на самом деле, и где искать его физически.
– Чтобы его оживить?
– Боюсь, чтобы его добить, – серьезно ответила Мист. – Если его облик, каким я его знаю, в самом деле отражает его физическое состояние, то ему надо было умереть триста лет назад.
“Триста лет. Как один мучительный день.”
Тилайна помолчала перед тем, как ответить, обдумывая.
– Дея учит нас, что страдания должны быть прекращены. Если он страдает, и этому нет исхода, это должно окончиться.
– Но для этого нужно хотя бы понять, где все это произошло. Он, знаешь ли, не помнит, куда вышел перед смертью, в какой город.
– Его знаменитые башни, – вспомнила эльфийка. – Я помню. Это была тайна, которой больше всего жаждали обладать что Алгариенн, что Эльмистра.
– Они дружили?
– Его ученики? Нет, что ты. Как они могли бы? Только один мог бы стать когда-то ар-Маэрэ после него, и только один мог бы принять Багровую книгу, если бы он позволил.
– А он не позволил бы.
– Точно. Он шутил, что отдаст эту власть северному сиянию.
Эола Эйиладд.
– И это ужасно злило Эльмистру. Просто … ужасно. И Алгариенна.
– А Эловира? – напомнила Мист о третьем ученике.
– Он не жаждал Багровой магии. Он хотел обучиться лишь тому, что составляло традиционное волшебство эолен.
– Надеюсь, он жив, и я смогу его найти. Он мог быть рядом с Мейли, когда тот попался.
– Его в самом деле убили … или не убили … ваэрле?
– Видящие, жречество Эйна, в содружестве с Алгариенном, – достаточно уверенно суммировала свои догадки и находки Мист. – Его выманили из Башни чем-то вроде сигнала тревоги, наверняка, с помощью Алгариенна. И к нему было применено средство, которое называется рескат. Оно мешает магу двигаться, оставляя только осознание и мысли. Колдовать в таком состоянии затруднительно.
– Ты знаешь об этом так много, – еще больше нахмурилась Тилайна.
– Но этого недостаточно. Я не знаю главного – где, когда. Такие вещи. Надеюсь, Видящие хранят записи о пойманных колдунах, или что-то такое. Или Эловир чем-то поможет.
– Эловир хороший юноша, – уверенно сказала эльфийка. – Если он знает что-то, он, конечно, все расскажет.
– Юноша, – с сомнением повторила Мист и напомнила. – Триста лет!
– О, Дея, – вздохнула Тилайна. – Я все еще не могу в это поверить, как и не могу поверить в то, что моя богиня мне не отзывается.
– Попробуй воззвать, когда солнце в зените, – посоветовала Мист. – А в остальном тут у всех такие проблемы.
– Но как же … люди же как-то молятся?
– Молятся. Но довольствуются собственным монологом.
– Но это же ужасно – не слышать отклика своего бога?
– Ничего ты не понимаешь в истинной вере, – укорила ее Мист. – Верить надо, даже если ответа нет. В том и суть. Наверное, я не знаю. Но это все не очень важные вещи сейчас. У меня есть целый список куда более важных вопросов, так что, раз я не знаю, с чего начать, начнем с конца. Кто был отец Треллиона?
Вопросов, самых глобальных и самых мелких, в самом деле, было так много, что их запросто хватило до того момента, когда они достигли обещанного дерева смерти. На тот момент солнце уже давно село, и они продолжали идти, следуя обещанию Тилайны, что уже совсем близко, потому что само дерево, черная точка у подножия гор, начало быть видимым на момент заката. Вблизи оно оказалось огромным, черным, окаменевшим, как Пешки, и таким же внушительным. Оно даже издавало такой же звук, двигая ветвями, некомфортно напоминая обо всех столкновениях с наследием Ардоры.
– И что подразумевается под обнять?
– Просто обнять. Попробуй, – подтолкнула Тилайна Мист к стволу.
– А что со мной от этого будет?
– Ты обнимешь дерево. Вот и все.
Мист с подозрением посмотрела на нее, убедилась, что Воин, в случае чего, рядом и придет на подмогу, и ступила под сень черных ветвей, приближаясь. Она слышала, как дерево тихо говорит само с собой скрипами и шорохами, и неуверенно раскрыла руки, прижимаясь к каменной коре. Ничего не случилось, и Мист повернула голову, чтобы спросить у Тилайны, в чем тут смысл, и тогда она внезапно увидела.
Совершенно неразличимая с других точек зрения, отсюда была видна огромная вертикальная трещина в скальном массиве, словно расколовшая его надвое. Узкая и тесная, едва ли пригодная даже для обычного всадника.
– Врата эль-Саэдирна. Видишь их? – тихо спросила эльфийка. – Когда-то они были широким путем, но Эльмистра сказала, что для защиты скалы сдвинули. Конный уже не пройдет.
– Вижу, – коротко ответила Мист.