главное – против кого?
Вдоволь насмотревшись на снующих по двору солдат и послов, я решил вернуться в свои покои – в конце концов, Мехмед сумеет отыскать меня там, если ему это вдруг понадобится. Навстречу мне продолжали шагать люди в пестрых костюмах, и я, погрузившись в свои мысли, даже не заметил, как из-за деревьев вынырнули трое сипахов. Через мгновение я почувствовал удар по голове, от которого едва не потерял сознание, но в ту же секунду меня подхватили на руки, засунули кляп и потащили куда-то в сторону. Все произошло так быстро и неожиданно, что у меня не было шанса что-либо предпринять, тем более нападавшие оказались людьми подготовленными и умелыми. Тащили недолго, и вскоре я услышал дикую ругань, а затем повелительный голос прокричал:
– Довольно, глупцы, отпустите его!
Голос был мне знаком. Он напоминал о прошлом, о тех временах, когда я был еще свободен и волен выбирать свою дорогу…
Меня аккуратно опустили на землю, и я попытался встать, однако мир яростно закрутился перед глазами. Кто-то подбежал ко мне и подставил спасительно плечо, что уберегло меня от падения.
– Идиоты! Вы едва не раскроили ему череп! – проворчал все тот же человек, а затем гораздо тише добавил: – Рад видеть тебя, дружище. После стольких лет…
«Дружище – какое странное слово», – пронеслось в моей голове.
Я протер глаза – туман понемногу отступал, и передо мной вырисовывалось загорелое, усатое лицо с высоким лбом и лучезарной улыбкой, обнажавшей ровные ряды белых зубов. На мощном подбородке выделялся глубокий белесый шрам.
Заметив, что я пришел в себя, усач заулыбался еще шире:
– Господь хранит тебя, Константин.
Теперь сомнений больше не оставалось.
– Джакобо? – прошептал я, не веря своим глазам. – Неужели это ты? Или я уже лишился рассудка?
Итальянец рассмеялся.
– Рассудок твой в порядке, хотя минуту назад я в этом сильно сомневался – у Матео слишком тяжелая рука. Ему бы еще ума побольше… – Джакобо погрозил кулаком куда-то в сторону.
«Кто такой Матео?» – спросил я сам у себя, как будто важен был только этот вопрос. Меня все еще шатало, а съеденные за трапезой кушанья, казалось, вот-вот вырвутся наружу. Правильно оценив мое состояние, итальянец зубами откупорил флягу и сунул мне в руки. Я сделал глоток, ожидая, что это будет вино, однако, вопреки обычаю, в сосуде Джакобо была вода, прохладная и вкусная.
Прислонившись к могучему стволу дуба и уже как следует промочив горло, я окончательно убедился, что все происходящее не плод моего воображения. Джакобо не произносил больше ни слова и с интересом оглядывал меня с головы до ног, усмехаясь, фыркая и качая головой. Я тоже стал разглядывать своего старого боевого товарища, отмечая про себя тот факт, что время не сильно отразилось на его внешности, лишь внесло незначительные коррективы. Так, итальянец раздобрел, отрастил длинные, как у янычара усы, а у висков стала заметна седина. Он стал напоминать бывалого ветерана, прошедшего немало битв, а шрам на подбородке лишь дополнял его лихой вид. Несмотря на это, Джакобо оставался прежним: улыбающимся, полным энергии, любителем выпивки и женщин, сальных острот и хороших драк. Я был счастлив видеть его, хотя и испытывал странное чувство, будто это всего лишь призрак из моего далекого прошлого.
Пауза затягивалась. Да, совсем не так представлял я встречу со своим старым другом, да и, признаться, никогда не верил, что такая встреча когда-нибудь состоится.
– А кто эти люди с тобой? – спросил я, прерывая неловкое молчание.
Джакобо глянул на трех сипахов стоящих позади и с не меньшим любопытством наблюдающих за нами. По грозному знаку итальянца они тут же скрылись из виду, оставив нас одних.
– Да, видать, сильно тебе досталось, – снисходительно покачал головой Джакобо. – Это все, что ты хотел бы спросить у старого товарища?
Укор в голосе итальянца заставил меня окончательно прийти в себя.
– Прости, в последнее время я сам не владею собой и несу всякий вздор. Я рад видеть тебя, Джакобо!
– И я рад, Константин!
Мы заключили друг друга в крепкие объятия и воспоминания нахлынули на меня как стремительная морская волна. Я вспомнил Железные ворота, поход на Софию, Ниш, покушение на Владислава, засаду в ущелье, Варну… Всюду Джакобо следовал за мной, был моей правой рукой, верным и неизменным спутником, который прикрывал мне спину и не раз вытаскивал буквально с того света. Только в тот злополучный ноябрьский день его не оказалось рядом. В тот день смерть ухмыльнулась мне в лицо, но необъяснимая случайность вырвала меня из ее цепких лап, чтобы ввергнуть в безутешное рабство. Тогда это было спасением, но теперь и вечное забвение казалось мне не такой уж плохой долей…
– Уже не думал, что когда-нибудь увижу тебя вновь! – сказал я после дружеских объятий.
– А я верил, что нам еще доведется встретиться: на этом или на том свете, – подмигнул мне итальянец. – Знаешь, хотя все и считали тебя мертвым… полагали, что ты погиб под Варной вместе с Владиславом, я до последнего отказывался верить в это. И в очередной раз не ошибся! Ты всегда был фартовый!
Итальянец хлопнул меня по плечу и повторил:
– Небеса и правда оберегают тебя, Константин.
– Похоже, небеса благосклонны не только ко мне, – улыбнулся я, указывая на объемный живот итальянца. – Расскажи, как ты оказался здесь?
Итальянец хитро прищурился, решив, что я его разыгрываю.
– Точно так же, как и ты.
Я вопросительно поднял брови и Джакобо, глубоко вздохнув, принялся разъяснять:
– Я бился рядом с Хуньяди на Косовом поле. Уж не знаю, на кой черт я опять ввязался в это гиблое дело! Как будто одной Варны мне было мало… Хотя знаешь, когда мы в первый раз драпали от турок, я сумел неплохо поправить свои дела, наткнувшись на брошенный кардинальский обоз, доверху набитый всяким драгоценным скарбом. Видит Бог, жадность церковников не знает границ, ведь когда мы набили наши походные мешки до отказа, там еще оставалось достаточно, чтобы вернуться опять и только свист турецких стрел заставил меня отказаться от этой затеи.
Истину говорю тебе, Константин, никогда еще церковное добро не приносило столько пользы простым мирянам. Ибо, обменивая золото на еду, я обогащал крестьян, облачаясь в шелка, я обогащал портных…
Джакобо понизил голос.
– Надо ли говорить, как обогатились владельцы постоялых дворов и борделей? Но это не важно, главное – все были довольны! Разве это не чудеса, Константин? Перетекая из рук в руки, богатство постоянно растет и приумножается, радуя сердца людей, вскармливая голодных и давая надежду нищим. Жаль мое золото