Читать интересную книгу Хозяин зеркал - Екатерина Чернявская

– Из-за аномальной жары у животных преждевременно наступил брачный период.

Облокотившись на стол, он задумчиво уставился в глубокий вырез на блузке стенографистки.

– А какого цвета на вас панталоны сегодня, фрекен Хильда? Эта жара определенно сводит меня с ума.

Глава 15

Грехи отцов

Ветер скатывался с Безымянной горы тяжелыми волнами, пахнущими снегом. Снег белыми космами вставал над вершиной, как седые пряди старухи, выбившиеся из-под платка. В саду было зябко. Герда куталась в медвежью доху. Они с Шаулем устроились за столом в северной части сада, подальше от губительных орхидей. Кей ушел в дом. Девушка нервничала – она не представляла, что происходит там, в маленькой комнате за кружевными занавесками, в комнате, где стены, стулья и тумбочки покрыты белыми узорчатыми салфетками. Бабушка сама вязала эти салфетки. Герда закрыла глаза, пытаясь представить бабушку. Наверное, она лежит под пуховым одеялом: маленькая, ссохшаяся, совсем не похожая на злую и великую Королеву. О чем Кей говорит с ней? О чем спрашивает?

Девушка невольно обернулась к дому. Шауль заметил ее взгляд и улыбнулся:

– Дай им время. Им о многом надо переговорить, а мама очень слаба.

Герда вздрогнула. Она еще не успела привыкнуть к тому, что Шауль называет бабушку – Королеву – мамой.

Старый аптекарь все рассказал очень просто. После того как Кей ушел в дом, Шауль взял Герду под руку и повел в сад. В сарайчике с инструментами нашлись и кувшин с прозрачной ледниковой водой, и таз, и чистое полотенце, чтобы умыться с дороги. Когда девушка кончила вытирать руки и лицо – кожа от холода мгновенно покраснела, налилась румянцем, – на столе, вкопанном между грядками с нарциссами и ранними тюльпанами, уже был накрыт завтрак. Кофейник весело поблескивал, радовали глаз чашки из белейшего фарфора, в блюдце золотился густой горный мед, в масленке желтело масло, а в хлебнице горой были навалены свежие булочки. Сам Шауль деловито разливал кофе. Он старался избегать взгляда Герды, будто стыдился чего-то.

– Мы с Мирандой думали, что ты умер, – тихо сказала девушка, останавливаясь в трех шагах от стола.

Ногу щекотал широкий и прохладный лист тюльпана. Венчики пока не раскрылись, и непонятно было, какого цвета лепестки – красного, желтого или, может, снежно-белого, как вершина горы Олень.

Шауль, не поднимая головы, кивнул:

– Я знаю, Герда. И поверь, мне очень стыдно. Я сбежал. Не только сбежал, но и закрыл за собой путь в Долину, чтобы зло из Города не проникло сюда. Я сожалею, что причинил вам столько страданий. – Поставив на место кофейник, он все-таки взглянул Герде в лицо. – Как Миранда?

– Миранда умерла.

Губы Шауля дрогнули. Старик снял очки и принялся протирать их, хотя стекла были совершенно чисты.

– Да. Большое горе, большое горе… – Было непонятно, говорит он о смерти Миранды или о чем-то другом. – Как же ты жила все эти годы?

Девушка нахмурилась:

– Не хочу говорить об этом. Почему ты сбежал в Долину? И что делаешь здесь, в домике бабушки?

Вот тут-то Шауль, подняв голову и глядя в глаза Герде, сказал:

– Все очень просто. Ведь беглая Королева – моя мать.

Я – Одинокий, сын Королевы и ее любовника из старого рода троллей… Смешно, но его тоже звали Кеем. Садись, девочка, выпей кофе и подкрепись, а я тем временем расскажу тебе одну очень старую и очень грустную историю.

Его звали Родрик О’Сулливон, и он был магистром ордена Василисков. Не трусость заставила его бежать из Города и предать соратников. Не трусость швырнула его в пропеченную солнцем пустыню с синей грядой гор на горизонте. Родрик не боялся смерти, не боялся высокого воина с узким прищуром темных глаз, не боялся ни огня, ни веревки, ни позора. Магистр ордена Василисков боялся только себя. Боялся, что не выдержит искушения и вонзит себе в грудь острый осколок черного вулканического стекла. Буква R – Revenge, Месть. Единственный страх магистра. Он не желал стать буквой.

Ни ненависть, ни угроза пытки и казни, ни смерть братьев не заставили его изменить себе. Так он очутился в знойной пустыне наедине с песком, солнцем, ветром и неспокойной совестью. За два дня солнечный жар вытянул всю влагу из его тела, и Василиск начал бредить. Его посещали видения. То, что стало потом откровением Святого Пустынника, беглец выцарапывал пальцами на песке. Осколок, спрятанный под рубашку, жег тело.

Его нашли на третий день. Отец и сын отправились в пустыню, чтобы поохотиться на ящериц, а нашли умирающего от жажды человека. Они принесли Василиска в свой дом – дом в распадке между двумя горами, Оленем и Медведем, дом у ледяного ручья, дом с красной черепицей и двумя верандами, западной и южной. Беглец продолжал бредить. Он болел еще долго, а когда пришел в себя, увидел склонившуюся над ним женщину – женщину с прозрачно-зелеными глазами, с длинными белыми волосами, женщину, которая когда-то звалась Королевой.

В те годы ее именем было слово «Вечность». Eternity. Пять букв, пять зеркал: T, R, N, еще одно T и Y. Но теперь Зеркала остались позади. «Время» и «Реальность»[27] спрятал Фрост, надеявшийся на возвращение госпожи. «Ничто»[28] – Зеркало, созданное из последнего дыхания замерзающих людей, – растаяло в битвах с новоявленными хозяевами Города. Зеркало «Спокойствие»[29] Королева разбила сама, когда поняла, что проиграла. В изгнание она захватила только одно, последнее Зеркало – «Юность»[30]. Королева не хотела стареть, ведь ее муж и возлюбленный, Кей, был так молод.

Они бежали в Долину и поселились в горах. Построили дом. Королева родила сына. А затем, в одно злосчастное утро, муж и сын принесли в ее дом почерневшего от жажды человека.

То, что не смогли сделать ни ненависть, ни страх, ни жажда власти, сделала страсть. Оставаясь обычным смертным, Василиск ни за что не покорил бы госпожу и не справился бы с ее мужем-колдуном. Но у Мести хватило бы на это сил.

Любил ли Родрик свою Королеву после того, как покончил с Кеем? Наверное, любил, потому что прислушался к ее мольбам и оставил сыну колдуна жизнь. Мальчик, так и не получивший имени, стал называть себя Одиноким, а потом, много лет спустя, превратился в Шауля Троллермана, алхимика, владельца аптеки.

Но это случилось намного позже. А пока история шла своим чередом. У Королевы и Родрика О’Сулливона родилось семеро сыновей. Они взяли в жены дочерей кочевого племени и построили в Долине поселок. Каждая семья вырыла по колодцу, и колодцы наполнились водой. Однако отцовское проклятие перешло к детям. Случилось так, что брат заспорил с братом из-за межи на поле, и дело кончилось убийством. Сын убитого взял оружие и отомстил за смерть отца – ведь в жилах их текла черная отравленная кровь. Так и пошло.

Родрик смотрел в отчаянии, как его сыновья, внуки и правнуки истребляют друг друга, как колодцы вместо живительной воды заполняет кровь. Неизвестно, это ли помогло ему справиться с проклятием, или любовь жены излечила больную душу, но только яд медленно, капля по капле, вышел из тела бывшего Василиска. Буква вновь стала осколком стекла, а человек состарился и умер, но завещал старшему сыну Королевы и черную букву, и свои воспоминания. Только две последние строки знаменитого пророчества никак не мог вспомнить – их стер ветер, вечно перебирающий пески пустыни и строящий из них новые барханы.

Одинокий остался в Долине с матерью. Та тоже не могла видеть, как ее дети истребляют друг друга, и скрыла дом в горах за магической завесой. Зеркало она забросила в самый дальний угол и начала стариться. Медленно – ведь в жилах Королевы текла древняя кровь – и все же неумолимо годы похищали ее красоту. Лицо покрыли морщины, белые волосы стали просто седыми, и лишь глаза сохранили прежнюю ясность.

Прошло много лет. Время в Долине и за ее пределами течет по-разному, и в поселке у Семи Колодцев сменилось несколько поколений. Но старая ненависть не утихала, и потомки О’Сулливона по-прежнему брали в жены дочерей кочевого народа. Браки между враждующими кланами были запрещены.

Однако случилось так, что юноша и девушка из двух враждебных семей полюбили друг друга. Парня звали Родриком, как и его далекого предка. Имя его возлюбленной было Эрин. Они встречались втайне, пока Эрин не поняла, что больше не может прятаться. Она ждала ребенка. Но хуже было другое – колодец их семьи почти опустел. Неизвестно, о чем говорили старший брат Эрин и Родрик, когда встретились на меже, разделяющей их участки. Известно только, что дело закончилось выстрелом старой двустволки и колодец О’Линнов вновь наполнился.

Эрин до самой смерти считала, что Родрик пожертвовал собой, чтобы спасти ее и сына, – иначе вся семья О’Линнов сгинула бы от жажды.

Одинокий, услышав об этой истории, вздрогнул: исполнилась третья строка Пророчества. Он начал собираться. Тяжело было оставить старую мать, но тролль-полукровка решил отправиться в Город. Ему нужно было узнать последние две строки. Василиск пришел из Города. Трое, сменившие Одну, тоже правили в Городе. Оставалось предположить, что и ключ к последним, самым важным строкам отыщется там, в Городе.