Ты допустила большую ошибку, подруга.
– Знаю, – ответила Лисс, мысленно поздравив себя с тем, что ложь удалась. Но при этом поняла, что расслабляться рано.
– Ты уверена, что «заклятие» всё ещё действует?
– Договор перестал действовать, – ответила шаса. – А «заклятие» составлено хитрее. В любом случае я не хочу проверять.
– Разумно. Намного разумнее, чем решение его заключить.
– Для меня это было важно, – медленно произнесла шаса, поймав себя на мысли, что сейчас говорит абсолютно искренне. – Я не могла поступить иначе. Я понимаю твоё разочарование и, может быть, твою злость, и не прошу снисхождения. Но я ни о чём не жалею.
– Ты его любишь.
Лисс помолчала, показывая, что говорить о своих чувствах к Дориану не собирается, и спросила:
– Чего ты хочешь?
– Теперь не знаю, – неожиданно ответила Бри.
– Говори, и я сделаю всё, что ты скажешь. Даже если это будет стоить мне жизни.
– Теперь не знаю, подруга, – повторила Марина. – Я очень зла на тебя, но это понятно, однако теперь… Теперь я должна подумать.
– Бри!
– Не волнуйся, я не сделаю ему ничего. Во всяком случае, пока буду размышлять. Ты загадала мне загадку.
– Какую? – не поняла шаса.
– Ты его любишь, Лисс, и я не стану требовать от тебя то, что собиралась потребовать. – Бри говорила прежним холодным и очень деловым тоном, однако сейчас важны были слова. – Я перезвоню, подруга, а пока… Пока не волнуйся: до тех пор, пока мы не придём к какому-нибудь решению, я и пальцем Дориана не трону. Даю слово.
И отключила телефон, не дожидаясь ответа.
И тут же уничтожила его.
///
Помещение оказалось не очень большим и совсем не комфортным: без мебели и, разумеется, без окон. Но при этом – и без дверей: три стены, пол и потолок были бетонными, а четвёртая стена представляла собой ровную чёрную поверхность, сотканную из затвердевшей пыли.
– Прямо как в Цитадели, – хмыкнул Машар, усаживаясь в углу. На пол. Прислонившись спиной к стене.
– Бывал в Цитадели? – осведомился Схинки.
– Нет, но слышал много историй.
– Рассказчики историй очень любят преувеличивать. Это место не сильно похоже на подвалы Цитадели.
– Доводилось посещать?
– Знаю не понаслышке, – коротко ответил орангутан и медленно опустился в «своём» углу. Развивать тему он явно не собирался.
И вёл себя без привычной уверенности. С одной стороны, в таком поведении не было ничего неожиданного – мало кто оставался спокоен и весел, оказавшись в плену. С другой, Дориан отдавал себе отчёт в силе Схинки, обусловленной не только его положением, и не ожидал, что орангутан так легко сдастся и безропотно примет обстоятельства.
– Вот уж не ожидал, что тебя сумеют заманить в ловушку.
– Поверь: для меня это тоже стало полной неожиданностью.
– Бри настолько сильна?
– Как выяснилось.
– Консул уже покинул Тайный Город?
– Консул ей не по зубам. – Рыцарь понял, что Схинки говорит искренне. – Во всяком случае, пока.
– Но всё может измениться?
– Всё на свете может измениться.
– До чего же докопалась наша маленькая Бри?
– Ты очень болтливый, как-то неожиданно болтливый для командора войны, – орангутан выдал недовольную гримасу. – Может, помолчим?
– Ещё скажи, что тебе нужно подумать, – съязвил Машар.
– Ты удивишься, но, да – нужно. В отличие от тебя.
– Я своё думал в твоей тюрьме.
– А сейчас?
– А сейчас для меня мало что изменилось. В отличие от тебя.
Схинки ответил Дориану мрачным взглядом, но оставил замечание без комментариев, всем своим видом давая понять, что не расположен тратить время на разговоры. Однако Машару было плевать на расположение орангутана. Во-первых, ему было интересно пообщаться с помощником Консула. Во-вторых, он действительно соскучился по общению в одиночной камере Агемы.
– Интересно, почему Бри заперла нас в одной камере?
– Чтобы проиллюстрировать Теорию эволюции, – буркнул в ответ орангутан.
– Кому?
– Ого! Ты слышал о Теории эволюции?
– В юности меня развлекали человские фантазии.
– А человские дамы?
– Разные дамы, – уточнил Дориан. – Пока не повстречался с Лисс.
– Молодец, сумел остепениться, – одобрил Схинки. – А возвращаясь к эволюции, можно сказать, что теперь ты видишь, как выглядит её высшая ступень.
– Не вижу, ведь здесь нет зеркала.
Орангутан хмыкнул, помолчал, после чего неожиданно серьёзно произнёс:
– Мне нравится, как ты держишься, Машар, но если серьёзно, то шутить нам с тобой не о чем.
– Для меня ничего не поменялось, – напомнил рыцарь.
– Но может поменяться в любое мгновение. Бри непредсказуема, а сейчас она набирает колоссальную силу, которая способна превратить её в абсолютно неуправляемое чудовище.
– И это говоришь ты?
– Я – управляем, Машар, ты это знаешь.
– А Консул?
Схинки выдал ещё одну ужимку, на этот раз грустную, потёр руки, размышляя, стоит ли продолжать разговор, но всё-таки продолжил:
– Заурд хочет вновь встать во главе мира. Это понятная и благородная цель, к которой он идёт, и, я надеюсь, добьётся своего. Но заурд не собирается менять мир, лишь общественно-политические отношения.
– А Бри собирается? – удивился Дориан.
– Да, – кивнул орангутан. – В этом её предназначение.
И ответил орангутан так, что Машар ему поверил. Не до конца понял, что имеется в виду под «изменить мир», но понял, что Схинки не зря использовал этот оборот. Поверил и задал логичный вопрос:
– Откуда у неё столько сил?
– В этом её предназначение, – ещё раз сказал помощник Консула. – Во Вселенной всё связано, и когда вернулся заурд, он запустил цепочку событий, которые в конечном итоге привели к тому, что несчастная полукровка, жизнь которой предполагалась неказистой и обыденной, обрела ярость и не побоялась обратиться к книге, которая считалась уничтоженной. К книге, о которой нельзя было говорить и даже думать. Она прочитала «Тёмные церемонии».
– Это книга особенно сложных запрещённых заклинаний? – поинтересовался рыцарь, который впервые услышал это название.
– Нет… в этой книге излагаются идеи, способные сделать мир другим. В прямом смысле слова другим – выстроить новую Вселенную. Именно идеи. Но случилось так, что книга попала в руки Бри, которая сумела понять, почувствовать, пропустить через себя и воплотить идеи в жизнь. Она уже сделала несколько шагов, но всё равно находится вначале пути, поэтому у нас есть время. Но если мы её не остановим – мир, который мы с тобой знаем, Машар, и который делим в нынешней войне, – этот мир исчезнет, уступит место другому, потому что скромная полукровка Марина Брич, которую ты знаешь как Бри, способна стать новой Спящей.
– Я не верю.
– Твоё право, – пожал плечами Схинки. После чего улыбнулся и выдохнул в сторону собеседника облачко чёрной пыли.
///
– Мне страшно, – прошептала Бри.
Она долго крепилась, сдерживалась, загоняя чувства внутрь, держалась «прямо», демонстрируя лишь уверенность и спокойствие – в первую очередь себе, и вот – нахлынуло. Плотину прорвало,