но Я Нод вывел лучников со всех смен, и ополчение заняло свои позиции для навесной стрельбы. В какой-то миг наш поток стрел стал настолько плотным, что сбивал в воздухе стрелы противника, а строители, даже прикрываясь и прячась за временными укреплениями, погибали быстрее, чем успевали хоть что-то сделать, и финальную точку поставили мои мушкетёры, спалившие свежесрубленные, практически негорючие брёвна.
В двухстах метрах мы не смогли создать такой плотный обстрел, поэтому брёвна метров десять в длину были уложены в... восьмистороннюю фигуру. Внутрь засыпалась земля, потом второй ряд, и снова земля – так к вечеру подняли метра на два.
– Мой ярин, – на закате ко мне подошёл У Нод, – пора закладку взрывать.
Обстрел прекратился, противник отступил в лагерь.
– У Нод, посыльного ко мне отправь и командиров позови.
Я смотрел вслед уходящему сотнику, неуёмная энергия которого контрастировала с шаркающей походкой и обмотанной рукой. Хриплый голос наоравшегося человека, мурлыкающий, напевающий, завершал этот несочетаемый образ.
Как же я вымотан, растрачен… Дело даже не в потоке, тут все ровно, без отката... Устал я. Вон мои мушкетёры в углу спят, прямо как вчера ночью... только сегодня и уже втроём. Артиллеристы, весь день занимавшиеся выцеливанием великанов, обслуживают орудия, а один, сбегав в казарму, принёс одеяла и укрывает мушкетёров.
– Нет... стой, буди... Буди, по койкам их. Встают, но не просыпаются? Ну отведи, я не знаю, где их койки.
На вечернее совещание собрались все командиры, десятники, сотники, Я Нод, Мас Ян – командир ополчения ближников, Селена – командир ополчения лучников.
– Первое сейчас – собрать информацию о наших потерях и потерях противника. Дальше, десятники свободны.
Докладывал У Нод как самый бодрый:
– Наши потери: двенадцать лучников и четыре ближника, ополчение – без потерь, враг – до тысячи, в основном строители и в основном, когда... под стенами стояли. Лучников – от пятидесяти до ста.
– Раненые?
– Все в строю.
– Что ж, первый день осады мы провели... достойно. – Я зевнул. – На что обратить внимание? Экипировка. А то есть отдельные личности... воины, – я посмотрел на У Нода, – без шлемов. Надеюсь, все глупцы, позволяющие себе это, сегодня получили урок.
– Несколько, – вставил Я Нод, толкая У Нода локтем.
– Второе... это не для вас... Третье. За удачное и своевременное применение лучников – молодцы Я Нод и Селена. Артиллеристы Ка Тана – просто снайперы, до половины великанов выбили. Считаю, завтра продолжится строительная часть, дороги до своей башни они уже сделали. Мас Ян, взять самых ловких, пробежаться, собрать все стрелы, где можно безопасно достать, рассортировать, сдать леди Селене. Леди Селена, отремонтировать, что можно. Мас Ян, распорядись – и назад. Селена – так же. Остальные свободны. Да, и Я Нод, будем взрывать, ты лично, ночью.
– Чтобы красивее? – заулыбался воин.
– Чтобы поели, поспали... противники, да пораньше встали, время-то идёт, провиант заканчивается.
– За час до рассвета?
– Да, как чего делать, знаешь?
– Мы вместе с Гер Арумом всё готовили.
– Хорошо, сейчас отдыхать... И воинам своим скажи, что шлем – это не... для гармоничного сочетания с наплечниками, а для защиты головы. Это такая конечность, куда едят... Хорошо?
– Понял, мой ярин, – как бы виновато произнёс воин, не раз замеченный в течение дня в потере шлема.
– Ты-то понял... Тебе нужно понять, что ты – пример подаёшь и не только своим... Ещё раз увижу, услышу, я тебя не разжалую – выгоню. Понял? До всех десятников доведи – в чьих десятках такое увижу, будут последствия с репрессиями, понял?
– Да, мой ярин. – У Нод поспешил удалиться вслед за остальными, уже на выходе поинтересовавшись у Ар Ана, что такое репрессии. Что ему тот показал, я не видел, но У Ноду это не понравилось.
Совещание номер два. Посыльный собрал всех советников там же на крыше. Я уже откровенно зевал.
– Так, благодарю, что пришли. По-быстрому. Та Нош, закладывать ворота и разбирать пандус. Потом не нужно. Первое, что нужно будет сделать, – тяжёлая конница. Уф, ладно, это всё... потом. Завтра по динамике расхода ресурсов и... уф... аха… Гер Арум, подрыв сегодня, проконтролируйте, пожалуйста... Есть кому чего сказать... предложить? Ахах, – вновь зевнул я, – простите... Всё, всем отдыхать.
Меня прямо вырубало и, если бы не Селена, уснул бы в кресле беседки. Всё же спать в кровати и в кресле – это два разных «спать». Услышав сквозь сон хлопок, я лишь перевернулся.
Второй день – как первый, разве что видимые вчера три башни превратились с утра в две, что двинулись в нашу сторону.
Строители делают дороги, надземные, подземные, поднимают башню, растягивают отбойники, восстанавливают пандус. Гибнут.
Чувство... когда гибнут люди... Да, они пришли нас убивать... и свой путь они выбрали сами. Самое удивительное, что путь-то у всех воинов один, а столкнули их ярины, я и Слом. Можно, конечно, сказать, что это Слом, неумный ярин, выбрал режим «До конца», причём сам-то сидит в своём поместье. Да, он рискует всем, но вряд ли жизнью... Короче, виноват во всём Слом, только сути задания наличие виноватых не изменит, как и наличие чувства... чувства жалости? Нет. Разочарования?.. Ближе.
То, что одни гибнут из-за решения других... это правда жизни в обоих мирах, это людская природа, ничем неизживная... Только, возможно, когда обезьяна из людины эволюционирует в человека – и то... под вопросом.
Чувство... да и хрен с ним, с помидорами. Хрен с помидорами – это хреновина... Позавтракать. Да, уж полдень скоро.
О, как же меня... достали. Мой наставник копья, отчего-то решивший расширить мои... свои области наставничества, нашёл ещё одного... наставника лука. Полезное дело. Стрел – с излишком, целей – с излишком в излишке... много. Вот только позиций для тренировки – не то чтобы мало. Там же как? Один научил другого, или это заразное?
– Главное в стрельбе из лука – это сама стрельба. Можно выбрать два направления в развитии – путь лука, путь стрелы и путь цели.
Три. Но мы же не путём математики занимаемся, так что поправлять наставника лука не стоит.
– Жизнь, как стрельба из лука, имеет смысл, только если есть цель. Когда нет цели, самый лучший мастер лука не сможет в неё попасть. Когда цель