молчать да слушать. И опять посыпалось: Америка, Нью-Йорк, Лондон… А вот в Генуе он слушал певицу Галли Курчи… Конечно, и «Титания» не была упущена из виду — доброе суденышко, знаете ли, и кое-что приносит…
Вначале инженер слушал внимательно, потом начал улыбаться — не то над рассказом, не то над самим рассказчиком. Иногда он беспокойно посматривал в окно, рассеянно переставляя с ребра на ребро только что заклеенный конверт. Вдруг он поднялся, извинился перед гостем и вышел, захватив с собой письмо. Несколько обескураженный, Фред вскочил со стула и начал прохаживаться по комнате. Взглянув в окно, он увидел, как Сартапутн, выйдя на улицу, передал письмо одному из рабочих, что-то сказал и вернулся в дом.
Из лавки послышался голос Бангера.
— Где он? — спрашивал лавочник.
— У господина инженера, — ответила мадам. — Я его сейчас позову.
Фред вошел без приглашения.
— У тебя ко мне дело? — спросил Бангер, здороваясь с ним.
— Да, я хотел бы окончательно выяснить, как ты решил насчет постройки гостиницы. Пора ведь начинать. Согласен идти в компанию, или мне придется одному строить?
— Гостиницу? Да, ты ведь как-то об этом упоминал, но я, признаться, думал, что это шутка.
— Ты прекрасно знаешь, что я не любитель шуток.
— Гм-гм… Ну, тогда зайдем ко мне.
Они вошли в комнату Бангера. Фред сразу приступил к делу. Он самым серьезным образом решил строить гостиницу, и не какую-нибудь, а перворазрядную, чтобы людям было где приятно провести время.
— Все должно быть поставлено на широкую ногу… Устроим бильярдную, отдельные кабинеты. Ну, конечно, и девочки… В такое заведение из самой Риги будут наезжать. Место тихое, уединенное, столичная публика это любит. А разве наших не потянет, если цены у нас будут доступные? Сейчас они могут повеселиться, только когда случается съездить в Ригу. Уверяю тебя, дело прибыльное.
— Во что же это нам обойдется?
— Не меньше сорока тысяч потребуется. Потому и зову тебя в компаньоны, что не хочу тянуть с этим делом. Раз есть наличные, пора и начинать.
— Да тебе-то что, ты, наверно, хорошо заработал.
— Ну и у тебя порядком накопилось за столько лет!
— Гм… Как сказать.
— Наконец, ты можешь заложить дом, это ведь тоже деньги. Потом за один год все вернем.
— С этими закладными я бы не хотел связываться. А знаешь что… — Бангер придвинулся к Фреду. — Ты бы лучше взял с собою моего Эдгара. Здесь на прибрежном промысле он только время теряет. Ну, что тебе стоит? Станет зарабатывать, тогда можно будет пустить деньги и на постройку гостиницы. А с закладной я не стану возиться.
Опять за старую песню: «Возьми с собой!»
— За каким чертом выходить ему в открытое море? — пожал плечами Фред. — И потом я не могу ждать, надо начинать немедленно.
— Потому и возьми Эдгара. Тебе ведь за него работать не придется. Если ему повезет, может, я решусь взять ссуду.
— На буксир я его брать не могу, а в море мы все равно разойдемся. Нет, нет, из этого ничего не получится. Если у тебя сейчас нет денег, буду строить один… Надо будет присмотреть местечко.
Фред решительно попрощался и ушел. Ни разу в жизни Бангер не чувствовал себя таким униженным. До сих пор слыл за человека денежного, и вдруг приходится сознаться, что тебе не по плечу постройка какой-то гостиницы! Взошли новые светила, затмевающие своим сиянием старые звезды.
Мадам мучило иное: этого человека, который скоро прогремит на всю страну, она когда-то могла заполучить в зятья. Если бы только Анита не оплошала…
«Вышла за этого угрюмого козла, а много она от него видит радости? У Фреда она бы как сыр в масле каталась».
Выйдя от Бангера, Фред направился к пляжу, ведя мотоцикл по песчаной дороге. У дюн он увидел Аниту. Она шла впереди и что-то читала. Услышав за собой шаги, Анита обернулась и, словно испугавшись, несколько раз сложила пополам исписанный листок. Бумага была такая же, какую Фред видел на столе у инженера.
— Добрый вечер! — крикнул он ей и добавил со смешком: — На свиданьице, что ли? А как же муж?.. Впрочем, извините, это я так — сболтнул.
Порозовевшие щеки Аниты вспыхнули еще ярче, краска разлилась до кончиков ушей. Она отрывисто засмеялась:
— Мне нечего думать о таких вещах, это уж вам…
Они вышли на пляж. Песок здесь слежался, можно было ехать на мотоцикле. Прежде чем сесть в седло, Фред остановился и рассказал, по какому делу он навестил сейчас Бангеров.
— Пора подумать и о благополучии рыбаков. Я решил строить гостиницу с рестораном.
— Вот так благополучие, — усмехнулась Анита.
— А куда в самом деле деваться человеку после работы? Сидеть дома — радости мало; это вы и на себе испытали. А в ресторане музыка, светлое помещение, будет где потанцевать. Это не то, что толкаться в темной комнате у Дунисов.
И пошло и пошло. Несколько минут Фред говорил в полном самозабвении. Невзначай взглянув на Аниту, он вдруг заметил, что она, совершенно его не слушая, с задумчивым видом смотрит куда-то по направлению к поселку. Фред тоже обернулся и увидел вдали человеческую фигуру, — это шел к пляжу инженер Сартапутн.
— Ну, извиняюсь, мне пора. — Фред вскочил на мотоцикл и понесся вдоль пустынного берега.
3
Чтобы не гноить зря дорогое сетное полотно, Оскар во время знойного штиля выставил мережу на дюны. С весны довольно хорошо шли камбала и судак, позже появились и лососи, но с наступлением жары они снова пропали, в то время как, по словам Фреда, в открытом море их было до черта.
— Прыгают, как мальки, — рассказывал он. — Я уже хотел ловить ярусами, да не захватил подходящих крючков.
Наконец в исходе июля задули свежие ветры, направляя к берегам залива более прохладные течения. Появилась и рыба — лещ, окунь, сырть, — изредка стали попадаться лососи.
Для чешуян, работавших на строительстве мола, началась страдная пора. Сартапутн не раз удивлялся мужеству и выносливости этих людей. Еще далеко до рассвета, а они уже в море, подле сетей или ловушек. Вернувшись на берег и сдав улов приемщикам из рыбокоптильни или женам, которые отвозят его на рынок в Ригу, они развешивают для просушки сети и наскоро завтракают тут же на берегу — пора уже становиться на работу. Проработав целый день на строительстве, вечером они снова забирают сухие сети и — опять в море, иной раз уходя вдоль побережья к устью Зальупе. Домой возвращаются уже глубокой ночью. Когда находили они время для сна,